Призраки оставляют следы - Вячеслав Павлович Белоусов

которых с придыханием, страстно и азартно делились знакомые. Он не любил и не умел отдыхать. Отпускал Галину по обкомовским путёвкам, а потом давился тошнотой от её откровенных рассказов о похождениях того или иного общего знакомого или знакомой. Не перенося курортов и санаториев, он ездил порыбачить весной, а осенью пострелять дичь. Ради баловства, без страсти…

Дверь райкома открыл дежурный, старейший пенсионер Артёмыч. Обстоятельно и дотошно начал докладывать про события последних двух суток, о звонках из города, подал листы со сводкой сдачи молока, другие папки с бумагами, уходя, задержался, почесал затылок, руганул себя за забывчивость и сердито добавил:

– Мост-то когда начнём, Хайса Сарсенбаевич? Опять трагедия на пароме.

– Что случилось? – как можно спокойнее спросил Хансултанов.

Артёмыч присел на стул и начал дотошно рассказывать, что вчера поздно вечером звонил начальник милиции Каримов: на переправе машина, видно, городская, ушла под лёд. Подробностями не делился, обещая утром перезвонить.

Хайса дождался, когда за дежурным закроется дверь, встал из-за стола, открыл форточку. Давило в груди и не хватало прохлады. Или ему показалось? Он приоткрыл окно. Попытался вдохнуть утренний свежий воздух полной грудью. Что-то мешало. «С чего бы это? – ёкнуло внутри. – Галина и врачиха всё долдонили насчёт одышки? Не эта ли хрень? Брякин тоже в больницу клал…» По привычке включил электрочайник, плеснул кипятка в стакан, отпил. Вроде полегчало, но не пропадала, усиливалась головная боль. Он уселся за стол, глотая горьковатый чай, листал бумаги и, чувствуя подступающую к горлу тошноту, всё же накрутил по телефону милицию. Дежурный отбарабанил, что начальник вторично выехал к паромной переправе, где накануне вечером ушёл под лёд автомобиль с людьми.

– Что за машина? – хмуро спросил Хансултанов. – Вытащили? Людей спасли?

– Какой там! И не пытались. Она почти на середине реки в майну завалилась и тут же под лёд ушла. Там глубина огромная, и течение будь здоров.

«Моя промоина, – ударила по сознанию коварная мысль. – Мне там сейчас бы рыб кормить. Да вырвался. Пусть бумажки архивные купаются. Век не вспоминать!..» И не упрекнул себя, не подумал, не вспомнил про тех двоих из машины на него взъерепенившихся.

– За ней вторая шла, – тараторил между тем дежурный, не останавливаясь. – И она бы залетела, но дистанцию держала, это их и спасло. Маленькая скорость, вывернулась и к берегу рванула назад. А то бы полный каюк!

– А люди с первой машины? Нашли их?

– Ночью ничего сделать не смогли. Панику подняли. Водолазов надо было. А где их взять? Враз всё случилось.

– Значит, никто не выплыл?

– Никто. С машиной так на дно и ушла… – дежурный поперхнулся, добавил: – Девушка, она одна в кабине и была.

Его подбросило на ноги, он заорал в трубку:

– Какая машина?! Марка?

– Да никто толком не знает. Видимость плохая. «Москвич» вроде… Шальная девка какая-то!

Хайса зашатался, его словно ударило, он едва держался на ногах.

– Городская, конечно! – кричал дежурный. – Не дождалась парома, дурочка. В город гнала. Говорят, перед ней грузовик шёл, так она его обогнала… Иначе бы хана грузовику.

Последних слов Хайса не слышал. Бешеный поток крови рвал сосуды его мозга, металось в груди сердце. Ударившись головой о пол, тело расползлось в бесчувствии у стола…

Ферзи и пешки

В случайность происходящего верят лишь простаки. На самом деле всё сущее этого мира связует незримая нить.

Л. Перуц

I

От встречи с Аркадием Данила ждал многого. Уезжая из района, тот обещал расшибиться в лепёшку, но отыскать отца Топоркова. «Большие Исады я как свои пять пальцев знаю, – уверял он Данилу, когда тот рассказал ему про напутствия Топора, – а нумизмата, который монетами промышляет и прочим раритетом, как сейчас помню и знаю, где тот вечно торчит. Так что я его мигом разыщу, а с ним и про отца всё выведаю». Данила и Аркадий долго рассуждали, что могло напугать Топоркова-старшего, если тот не отважился даже похоронить единственного сына. После его гибели бывший архивариус пропал бесследно, его не могли отыскать не только вездесущий капитан Квашнин, но и «бойцы невидимого фронта» Усыкина, засуетившиеся после покушения неизвестного лица на архивы.

– Может, крыша поехала, когда Топора в тюрьму упрятал его бывший дружок? – быстро смастерил версию Аркадий. – Спокойненько себе почивает в психушке.

– Ну что ж, пробежимся и по психушкам. Но твоё дело – Большие Исады. Ищи монетчика-нумизмата, – напутствовал Данила, – а через него попробуем выбраться на этого… загадочного Большого Ивана. И будь осторожней. Он авторитетный уголовник.

На том тогда и расстались. Но прошёл день, заканчивался другой, а Аркадий вестей не подавал, поэтому увидеть его и расспросить стало острой необходимостью. От Федонина Данила отправился навестить друга. Отворила дверь молодая особа.

– К Аркаше? – улыбнулась она. – Он предупредил, что припозднится.

Данила раздумывал: до парома предстояло добираться через весь город да ещё на попутных километров пятнадцать.

– Вы Ковшов? – протянула ладошку хозяйка. – А я Настя. У него для вас важные новости. Просил дождаться.

Это решило всё, последние сомнения рассеял картавый крик из глубины квартиры:

– Ар-р-рле! Ар-р-рле! Бонжур-р-р! Бонжур-р-р![13]

– Жив, бродяга, – кивнул на попугая Данила и принялся раздеваться.

Не успел он скинуть куртку и пригладить волосы у зеркала, попугай уже примостился на его плече.

– Шарль, аретэ![14] – цыкнула на него брюнетка, но тот щёлкнул клювом, перелетел на её плечо, а усевшись по-хозяйски, с вызовом глянул на гостя, мол, зачем пожаловал?

«Вот оказывается, кто обучает птицу буржуйским языкам, – догадался Данила, Аркадий особенно не рассказывал о своих быстро меняющихся подружках. – Эта здесь основательно устроилась, похоже, её он так долго искал». Данила улыбнулся знакомому портрету над диваном в зале, кумир его приятеля смеялся с огромного, во всю стену портрета-афиши, расточая энергию и здоровье. Несравненный Гарри Гудини, уникальная личность прошлого века, авиатор, писатель, философ, изобретатель, к тому же легендарный циркач, прославившийся на весь белый свет как «король наручников».

С портретами этого человека Данила был знаком давно, слава великого фокусника не давала его приятелю покоя. Аркадий грезил превзойти кумира, часами мог рассказывать о чудесах его жизненного пути. Как освобождался от цепей, замков и кандалов на земле и в воздухе, как выбирался со дна моря, только что связанный в окованном ящике, как вышел из камеры смертников Бутырской тюрьмы, за что был пожалован великим князем Сергеем Александровичем черпаком под шампанское стоимостью пятьсот долларов!.. Чудес не счесть, и к великому сожалению, превзойти его трудно. С ростом в 185 сантиметров Аркадий отслужил в