Императорский ловец - Марина Суржевская

давно, — задумалась Сойлин. — Она началась еще до моего рождения. Говорят, что крылатые хотят уничтожить всех земляных котов. — Она поймала недоумевающий взгляд рихиора и улыбнулась. — Так они называют нас. К тому же им нужны рабы, чтобы строить дороги и дома из камня.

Армон покачал головой и убрал мешочек от плеча девушки.

— Замерзла?

— Да.

Он вздохнул, чувствуя себя последним мерзавцем. А потом решительно притянул Сойлин к себе, обнял. Она застыла, словно вдруг окаменела.

— Что ты делаешь? — пискнула откуда-то из-под его руки. Рихиор мрачно смотрел на свисающие с балок куски вяленого мяса. Сойлин в его руках была такой тонкой, хрупкой, он слышал, как быстро стучит ее сердце. Птичка, попавшая в силки… Ее щека оказалась прижата к его груди, и теплое дыхание щекотало кожу. Провел ладонью по позвонкам, поглаживая пальцами.

— Я подумал, что нам действительно стоит привыкнуть друг к другу. — Медленно сказал он. — Ты права, Сойлинка, у нас нет выхода. И надо же… с чего-то начинать…

Ее сердце ударилось ему в грудь, и девушка вырвалась. Склонила голову.

— Нет, Армон. Вот как раз привыкать нам не нужно. Все, что от тебя нужно, это сделать то… зачем тебя позвали. После ты уйдешь. А я останусь.

— То есть ты согласна на то, чтобы я просто тебя… — неожиданно разозлился Армон. Благо сдержал в последний момент слово, готовое соскочить с языка.

Девушка вскинула голову, прищурилась.

— Да. Все правильно. Я согласна, чтобы ты меня просто… — она горько усмехнулась. — А вот приручать меня не надо, Армон. Как будешь готов сделать это — скажи.

Она развернулась и быстро пошла к лестнице, словно стремилась сбежать от него.

— Сегодня, — в спину ей бросил рихиор. — Думаю, нам не стоит тянуть.

— Ты прав, — Сойлин на миг остановилась. — Не стоит.

Армон выругался сквозь зубы. Правда, дверь за крылатой уже закрылась.

* * *

Харт вошел в кабинет и окинул меня злым взглядом. Я позы не поменял, так и остался сидеть, развалившись в кресле и закинув ноги на стол. Кусок засохшей грязи отвалился от подошвы сапога и шмякнулся на прошение какой-то горожанки, я не отреагировал.

— Ты уладил мои мелкие недоразумения с Бастионом? — обронил я.

— В отличие от тебя, я работаю, — огрызнулся Флай.

— Прежде чем открывать рот, мой милый, убедись, что тебе есть что сказать, — протянул я. — А потом не открывай.

— Ты стал философом, пока меня не было?

— Я просто ищу повод кого-нибудь убить.

— Я тебе не по зубам, Раут, — усмехнулся Флай.

— Помнится, так говорили многие из тех, кого я закопал…

Харт налил себе воды и посмотрел внимательно.

— Что с тобой? — уже по-человечески спросил он.

— Неважно, — я закинул руки за голову. — Так что там с Бастионом?

— Амулет останется на тебе, но нам дано разрешение и сопроводительная грамота для решения возникших проблем. — Харт покачал в ладони кружку. — Проще говоря, нам дали разрешение и все привилегии на то, чтобы разобраться с пропажей магов. Марашеры не объявлялись?

— Нет. Поганка спит в своей комнате, отожрался и дрыхнет. Если этим тварям он окажется не по вкусу, я сделаю приманку из Ника. Или Здоровяка. Или еще кого-нибудь.

Харт фыркнул, показывая, что он думает о моих словах. Кстати, зря, я был вполне серьезен.

— Я отнес Одрианне новое платье. Рад, что она пришла в себя.

Я напрягся, но позу не поменял.

— Очень милая девушка, кстати. Мы с ней по-дружески пообщались.

— Рад за вас. Она со многими общается дружески.

— Видимо, ты в этот круг не входишь. Поэтому злишься?

— Умри.

— В другой раз. И кстати, тебя внизу дожидается некая Лира. Ее привел Здоровяк, говорит, что девчонка требовала сопроводить ее к тебе. Ты прямо нарасхват, чернокнижник.

Я поморщился. А этой-то что от меня надо?

Ланта, возникшая в комнате, заставила меня забыть о случайной знакомой.

— Все узнала?

— Да, мой повелитель, — черноволосая чарующе улыбнулась. На этот раз она была облачена в желтый шелк, ее волосы украшала диадема из янтаря, а руки и лодыжки — тяжелые золотые браслеты. Кажется, моя книженция стала слишком активно менять наряды. Интересно, с чего бы это? Но сейчас гардероб Лантаареи меня занимал меньше всего. На потолок я пялился не просто так, развел ладони и прошептал заклинание. Харт запрокинул голову и присвистнул. Я был с ним согласен, карта на светлом потолке получилась объемной и наглядной, шедевр просто. Над городами плыли облака, в горах искрился снег, а в реках плескалась рыба. Я даже улыбнулся, всегда любил делать такие штуки.

Правда, сегодня я это создал не для развлечения.

— Расставляй, — велел я Ланте. — Я знаю точно, что камни стоят вот здесь, — синие искры зажглись возле Лаора и Речной Тины. Где еще есть такие?

Лантаарея посмотрела и легла на пол, чтобы было удобнее. Харт хмыкнул и сел, запрокинул голову.

— Что вы задумали?

— Помнишь миф о древних богах? — спросил я, пока Ланта тыкала пальчиком, зажигая на карте синие искры. — Там говорится о том, что прежде всего надо очертить круг. А с некоторых пор в разных местах появляются очень непонятные камушки. Магии в них нет, опасности тоже, но… если что-то возникло, то это точно неспроста. Ланта узнала, где они стоят.

Харт нахмурился, наблюдая. Синие точки ползли по карте. Одна, вторая, пятая, десятая… тонкая мерцающая линия, планомерно очерчивающая всю империю. Драконьи горы, цепь Великих озер, граница Пустоши и дальше, дальше… до самой Белой пустыни…

— Твою ж мать, — с чувством сказал Харт.

Я промолчал. Моя догадка оказалась верной. Светлые камушки — это как верстовые столбы, очерчивают круг сотворения. И он включает в себя все империю. Целиком.

— Наверное, стоит рассказать об этом в Бастионе, — задумчиво протянул я.

— Я этим займусь, — Флай мрачно смотрел на карту.

В дверь всунулась лысая голова Здоровяка.

— Эй, Раут, тебя там это… Лира требует. Срочно.

— Убей ее.

— Э-э-э?

— Бездна, зарекался же связываться с бабами, — в сердцах плюнул я. — Лучше иметь дело с фиалками — все честно и никаких претензий! Бесплатная любовь слишком дорого обходится.

Я неохотно снял ноги со стола и поднялся.

— Присмотри тут, — бросил, двигая к выходу. — И руки не распускай!

— Я и не думал… — внезапно смутился Харт, покосившись на невозмутимую Лантаарею.

— Я это не тебе сказал, — хмыкнул, закрывая дверь.

* * *

Лира сидела на табуретке в комнате задержания и вскочила, когда я вошел. Замерла, сжимая свои тонкие ладони и уставившись на меня прозрачными голубыми глазами. Я окинул ее внимательным взглядом. Красивая, у меня все-таки хороший вкус. И дурная голова. Потому что