Дело Уильяма Смита - Патриция Вентворт

— Я не стала бы навязывать вам такие действия, если бы не была твердо убеждена в их жизненной необходимости.

Теперь лицо инспектора стало по-настоящему угрюмо.

— Не могу сказать, что сам так же в этом убежден.

— Мой дорогой старший инспектор, — голос мисс Силвер стал твердым, а взгляд — серьезным, — я только что посоветовала вам предпринять некоторые действия. Прошу вас обдумать описанные мною события и решить для себя: действительно ли для моего совета имеются серьезные основания.

Лэм снова, с некоторой неохотой, вспомнил, что в прошлом, когда советами мисс Силвер пренебрегали, последствия этого пренебрежения оказывались совсем не успокоительными для его совести. Ему в голову пришла одна мысль, сформулированная теми простыми, грубоватыми словами, которыми мы мысленно разговариваем сами с собой: некоторые люди были бы до сих пор живы, если бы он тогда выполнил просьбу мисс Силвер.

Ее голос настойчиво прервал размышления инспектора:

— Я твердо уверена, что жизнь мистера Уильяма Эверзли подвергается серьезной опасности.

Лэм торопливо поднялся.

— Так-так, знаете, я из-за вас опаздываю. Полагаю, придется позволить вам поступать по-своему — вам это почти всегда удается. Скажите Фрэнку, чего вы хотите, и мы обо всем позаботимся.

Мисс Силвер примирительно ему улыбнулась:

— Вы всегда так добры!

После сердечного рукопожатия дверь за инспектором Лэмом захлопнулась, и Фрэнк Эбботт заметил со злостью:

— Знаете, вы его сильно обеспокоили. Ему кажется, что вы все это выведали какими-то ведьминскими хитростями. А нелегальные ведьминские хитрости — это смерть для любого государственного учреждения. Оно ведь лучше позволит убийцам разгуливать на свободе, чем допустит, чтобы их призвали к ответу не по установленной форме.

Мисс Силвер поглядела на него со снисходительным упреком:

— Мой дорогой Фрэнк, по-моему, ты говоришь совершеннейшую чепуху.

Глава 30

Субботним вечером, чуть позже шести, в гостиной мисс Силвер зазвонил телефон. Подняв трубку, она услышала незнакомый мужской голос, с оттенком деревенского акцента:

— Могу я поговорить с мисс Силвер?

Она издала свое обычное вступительное покашливание.

— Мисс Силвер слушает.

— Мисс Мод Силвер, частный детектив?

— Да.

Голос в трубке представился:

— Мое имя Таттлкомб, Абель Таттлкомб. Это вам о чем-нибудь говорит?

— Конечно, мистер Таттлкомб.

На другом конце провода Абель запустил пальцы в свою седую шевелюру. Он не знал адреса мисс Силвер, и ему пришлось выискивать ее среди всех остальных Силверов, поэтому боялся ошибиться. Теперь же он ощутил сильное чувство облегчения и смог заговорить в более свободной манере:

— То есть я не ошибаюсь, думая, что именно о вас говорила мне миссис Смит — миссис Уильям Смит?

Мисс Силвер снова кашлянула.

— Она говорила вам обо мне?

— Да. Она здесь работает. Полагаю, она вам это сказала. Она приходила ко мне поговорить и заодно отпроситься, чтобы встретиться с вами.

— Да, мистер Таттлкомб?

— Ну, я не возражал. Хочу сказать, что я очень высокого мнения об Уильяме Смите. Миссис Смит о нем беспокоится, и я тоже. Она сказала мне, что ходила к вам и хочет прийти еще раз. Она назвала ваше имя, но адреса не указала, так что мне пришлось разыскивать вас по телефонному справочнику. Дело в том, что у меня есть кое-какие мысли, и мне хотелось бы вам их высказать.

— Я слушаю, мистер Таттлкомб?

Абель снова провел рукой по волосам. Трудно даже представить, что на это скажет Эбби. Но это и не важно. Есть вещи, которые можно утаить, а есть и такие, которые нельзя. Да и сама Эбби… Она же не могла держать все это в себе. Ей нужно было прийти к нему и снять тяжесть с сердца. Так что же, он тоже не собирается этого скрывать. Ему совесть не позволит. Нельзя играть с чужими жизнями, и он не будет этого делать. Мистер Таттлкомб проговорил твердо:

— Есть вещи, которые вы должны узнать. Но я не могу прийти, потому что у меня с ноги только что сняли гипс. Можно ли сделать так, чтобы вы сюда пришли?

Кашлянув, мисс Силвер ответила:

— Конечно можно, мистер Таттлкомб.

Абель закончил разговор с таким чувством, будто он сжег все мосты.

Чтобы позвонить, он спустился в пустой магазин. Абель мог одолеть лестницу, медленно шагая со ступеньки на ступеньку, когда никто не суетился вокруг. В ожидании мисс Силвер он совершил довольно приятную прогулку по магазину и мастерской. Доктор велел давать ноге нагрузку, а этот маршрут не хуже других. Новые игрушки Абелю очень понравились. Заглянув в бухгалтерские книги мисс Коул, он тоже почувствовал удовлетворение.

Когда мисс Силвер постучала в дверь, мистер Таттлкомб направился ко входу, чтобы впустить ее. Ходьба еще причиняла боль, но он не позволял себе хромать. Пожилая дама, которая теперь стояла в освещенной комнате, произвела на Абеля очень обнадеживающее впечатление. Мистер Таттлкомб всегда мог отличить леди, лишь взглянув на нее. Мисс Силвер показалась ему настоящей леди. Одета она была в той же манере, что и его сестра Абигейль. Конечно, ее наряд был сшит не из такой хорошей материи и выглядел уже довольно поношенным, но это была одежда того же рода. Здесь подошло бы выражение, которое Абель, бывало, употреблял: негоже вороне носить павлиньи перья. Пожилая дама должна одеваться соответственно возрасту. Трудно даже представить, что бы он сделал, если бы женщина — частный детектив, чей телефон он только что наугад выбирал из справочника, вошла в туфлях на высоких каблуках, юбке до колен, напудренная, с накрашенными губами, размахивая сигаретой! К счастью, Абелю все же не пришлось подвергнуться такому испытанию.

Поднявшись наверх, они, с взаимного согласия, решили побеседовать в ярко освещенной гостиной. Мисс Силвер мысленно охарактеризовала своего собеседника так: «Очень приятный, респектабельный человек». После того как они уселись, и она убедилась, что он довольно удобно устроился, в комнате неожиданно повисла пауза. Первым ее нарушил мистер Таттлкомб:

— Вы оказали мне большую любезность, приехав сюда, мэм.

Мисс Силвер ответила протестующей улыбкой и словами «Не стоит об этом!».

— Дело в том, — продолжил Абель, — что я очень привязан к Уильяму Смиту. Он относился ко мне, словно мой погибший внук. Он был вместе с Уильямом в концентрационном лагере в Германии. И Уильям сделал все возможное, чтобы заменить мне его. Его жена приходила к вам. Она должна была рассказать вам о том, как меня сбили, и о двух покушениях на Уильяма.

— Да, она мне рассказала.

Наступила еще одна пауза, продлившаяся дольше первой. Наконец, Абель устремил на свою гостью взгляд круглых голубых глаз и многозначительно, будто произнося пророчество, заявил:

— Сегодня моя сестра приходила ко мне на чай.

Мисс Силвер молча наклонила голову.

— Ее имя — миссис Абигейль Солт. Живет на Селби-стрит, дом сто семьдесят шесть.

Мисс Силвер снова кивнула.

Абель продолжил свою речь:

— В этом доме я и оказался после больницы. Там-то и составил завещание, по которому мое предприятие должно отойти к Уильяму Смиту. И именно там на него напали на обратном пути от меня. — Абель помолчал и добавил: — Оба раза.

Мисс Силвер кашлянула.

— Об этом мне и сообщила миссис Смит.

Лицо Абеля просветлело. Энергично потерев мочку правого уха, он спросил:

— А она рассказала вам об Эмили Солт?

— Да.

— Как моя сестра ухитрялась терпеть ее все эти годы, выше моего понимания! — Абель ударил себя по колену. — Но так больше не может продолжаться. С этим что-то надо делать, так я ей сегодня и сказал. «Ей будет намного лучше в приюте, подальше отсюда, — сказал я. — И никакого риска для окружающих». А Эбби… Ну, сначала она не знала, что ответить, но потом снова стала повторять то, что уже говорила, — что Эмили лежала в горячке и не понимала, что говорит.

Остановив сдержанным жестом его разглагольствования, мисс Силвер подытожила:

— Ваша сестра пришла сюда, чтобы передать вам некие слова, произнесенные мисс Солт во время ее недавней болезни?

Абель утвердительно мотнул головой и мрачно пояснил:

— У нее был грипп. И она совсем помешалась.

Мисс Силвер, сидящая на маленьком викторианском стуле, унаследованном от предыдущего поколения Таттлкомбов, выпрямилась и, сжав руки на коленях, спросила:

— И что же она говорила?

Абель снова потер ухо.

— Эбби сказала, что она лежала с температурой сто и три и стонала. И вдруг она хватает Эбби за руку и говорит: «Он должен умереть». Это она шепчет так, что кровь стынет в жилах, а потом начинает выкрикивать эти слова во весь голос, повторяет их раз двадцать. Эбби испугалась, что соседи решат, будто в доме совершается убийство, и очень старалась ее успокоить. И вдруг Эмили перестала кричать и сказала, будто что-то совершенно обычное: «Я сделала все, что могла, оба раза. Сейчас он уже должен был быть мертв». Эбби велела ей замолчать и отправилась принести ей попить. Вернувшись, она увидела, что Эмили лежит с застывшим взглядом и повторяет: «Он не имеет права на эти деньги. Абель очень плохо сделал». Эбби снова успокоила ее и повторила то, что уже говорила не раз — что ей не нужны мои деньги, муж ей много оставил. Поэтому пусть они достанутся Уильяму. Но Эмили все продолжала на нее таращиться. Она взяла чашку и сказала, глядя поверх Эбби: «Я думала, ты хочешь, чтобы я это сделала». «Сделала что?» — резко спросила Эбби. И тут Эмили отводит глаза и говорит: «Ах, нет, это была не ты, правда?» Потом она допивает свою чашку и засыпает. Эбби сказала, что ночью она тоже что-то бормотала, но ничего нельзя было разобрать. А утром температура спала. Что ж, вы можете сказать, что здесь не о чем говорить, женщина была не в себе, но я понял: за этим еще что-то кроется. Я знаю Эбби слишком давно, чтобы научиться понимать, когда она о чем-то умалчивает. И в конце концов я это из нее вытянул. Похоже, она спускалась вниз вместе с Уильямом в тот вечер, когда его ударили. Они недолго говорили обо мне в передней гостиной. Проводив его до двери и возвращаясь назад, Эбби заметила, что мой макинтош исчез с вешалки в холле. Когда меня сбили, макинтош был на мне, поэтому он отправился со мной в больницу и приехал потом на Селби-стрит. Он порвался, но не слишком сильно, так что Эбби его починила и повесила в холле, хотя я этого не хотел. Так вот, ей пришло в голову, что Эмили могла его накинуть — чего ей делать было нельзя, чтобы пойти на почту. И Эбби решила отругать ее. Она пошла наверх, но Эмили там не оказалось. Тут внизу хлопнула входная дверь, и сестра опять спустилась в холл: мой макинтош, весь мокрый, снова висел на вешалке, а Эмили уже стояла на лестнице на полпути в кухню. Эбби поинтересовалась, куда та ходила, и Эмили ответила, что на почту. Эбби собиралась отчитать ее за макинтош, но Эмили была уже в буфетной, и из крана текла вода. Эмили сказала, что хочет пить. Холодная водопроводная вода после прогулки на почту январским вечером! Эбби больше ничего не стала говорить, но кое о чем задумалась потом, когда выяснилось, что Уильяма ударили по голове. — Абель замолчал.