Фиалки цветут зимой - Дельфина Пессан

Послушайте, Виолетт… – Она помедлила, но потом слова хлынули рекой: – Я должна сказать вам одну вещь, но не очень хорошо понимаю, как это сделать, поэтому просто выложу как есть. Так вот… Я решила привезти вам Репейника, потому что мне не хотелось, чтобы последний раз, когда вы его видели, был вашим последним разом. Но проблема в том, что он… ну, как бы потерялся.

Я ошеломленно забормотала:

– Моим последним разом? Я не понимаю, что ты такое говоришь!

– Ну, точнее, он не по-настоящему потерялся, я знаю, где он, ну, примерно… Он просто пошел немного погулять по «Бель-Эйр».

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга, пока я переваривала услышанное.

Она хотела меня порадовать.

Она нашла возможность съездить за Репейником и привезти его в дом престарелых.

Он сбежал и находится где-то в этом огромном здании.

– Ну что ж, пожалуй, ты должна помочь мне найти его раньше, чем это сделает кто-нибудь еще.

Спустя четверть часа мы были готовы. Маргерит вызвала подкрепление в лице Ромена, нашего симпатичного санитара, они высвободили меня из вороха одежды и усадили в инвалидное кресло. Не сказать, чтобы я этому обрадовалась, но сейчас препираться было некогда, а передвигаться с ходунками мне пока было не по силам. Мы вышли из комнаты и, внимательно оглядываясь по сторонам, стали обходить коридоры. Через каждые три метра я подзывала Репейника щелчком языка, как делала раньше – когда жила с ним дома. Ромен толкал коляску и обшаривал глазами коридор справа и слева, я смотрела вперед, а Маргерит следила, не появится ли он сзади.

– Мы похожи на банду заговорщиков, которые замышляют конец света, – прошептал Ромен.

Маргерит фыркнула.

– Извини, это я от нервов, – шепнула она.

– Может, нам лучше разделиться? – предложила я.

– Нет. Если мы найдем Репейника, потребуется два человека, чтобы его окружить и схватить, – заявила Маргерит.

Послушать Маргерит, так нам предстояла охота на дикого зверя. Я-то была уверена в том, что мой дорогой Репейник прибежит к нам сам, едва меня увидит.

Поиски продолжались: обойдя весь второй этаж, мы спустились на первый.

В регистратуре его не было, в библиотеке не было, в столовой – тоже.

Я начинала впадать в отчаяние, как вдруг в гостиной с телевизором мы увидели толпу.

– Кажется, там что-то интересное, – бросила Маргерит и ускорила шаг.

Я в своем кресле прибыла на место событий одновременно с Лили и директрисой, которых тоже привлекло волнение в гостиной. Репейник был тут как тут, сидел в центре восторженной толпы, и все наперебой пытались его погладить. Как я и предполагала, завидев меня, он тут же вскочил мне на колени.

– О, да это же наш малыш Репейник! – воскликнули сварливые сестры-близняшки.

– Вы что, его знаете? – удивилась Лили.

– Откуда здесь взялся кот?! – завопила директриса.

Репейник свернулся калачиком у меня на коленях, и я крепко его обняла. Он урчал так сильно, что у меня все тело завибрировало. Я стала шептать ему нежные слова, которые раньше всегда ему говорила, и он закрыл глаза, успокаиваясь. Тогда я подняла глаза и посмотрела на директрису тем самым взглядом, которым смотрела когда-то на непослушных учеников.

Не говоря ни слова, я дала ей понять, что кота она у меня не отнимет.

Глава 36. Талисман

Как только мы нашли этого дурака кота, он тут же бросился к Виолетт. Сцена была – как из плохого реалити-шоу. Счастливая встреча после долгой разлуки, объятия, аплодисменты в зрительном зале. Мадам Дербрук стояла скрестив руки на груди, и было ясно, что нам конец. Практику мне теперь наверняка не засчитают, а Ромена выгонят со стажировки.

Ее голос протрещал в воздухе, как электрический разряд:

– Животным не место в нашем учреждении.

Директриса смотрела на старого котяру с гримасой отвращения, напоминавшей перевернутую улыбку.

Тут Лили подошла к Виолетт и села на корточки, чтобы оказаться с ней на одной высоте. Она погладила Репейника, урчащего, как газонокосилка, которую включили на полную мощность. Он сидел на коленях у моей дорогой бабули и просто был наконец-то на своем месте – вот и все.

– Надо же, – проговорила Лили. – Он напомнил мне об Ирисе, толстом рыжем коте, который был талисманом «Бель-Эйр» несколько лет назад. Помните, мадам Дербрук?

– Я! Я помню!

Три подбородка Полетт дрожали от волнения. К ней присоединились и другие голоса. Самые давние жители дома престарелых хорошо помнили кота, который когда-то заглядывал к каждому в комнату.

– Он дожил почти до восемнадцати лет, и, когда его не стало, тут все очень изменилось.

В толпе стали спорить, когда именно он умер.

– Не знаю, откуда взялся этот, – проговорила Лили, бросив на меня многозначительный взгляд, – но вам не кажется, мадам, что ему здесь нравится?

Директриса сжала губы так плотно, что, казалось, всосала их внутрь. Репейник, будто догадавшись, что говорят о нем, заурчал еще сильнее.

– А вы знаете, что американские ученые называют это фелинотерапией? – сказал Ромен, который до этого помалкивал. – Вибрации, производимые котами, оказывают терапевтическое воздействие на человеческий организм.

Со своей обычной флегматичностью он взял и уложил последнюю соломинку на спину верблюда. Мадам Дербрук растерянно огляделась по сторонам. На негнущихся ногах она развернулась на сто восемьдесят градусов и двинулась к своему кабинету, бросив на ходу: «Поговорим об этом позже».

И все поняли, что наша взяла.

– С учетом нынешней обстановки она не станет рисковать и провоцировать очередной бунт, – шепнула мне Лили. – И потом, она все-таки не совсем бесчувственная. Просто время сейчас нервное.

Лили сделала паузу и добавила:

– А между тем мне очень интересно, кому же это пришла в голову безумная мысль притащить сюда кота.

Она развернулась и поспешила по своим делам, а ее негромкий смешок еще какое-то время плыл в воздухе и звенел у меня в ушах.

Все получилось совсем не так, как я планировала, но результат превзошел мои ожидания. Я и представить себе не могла, что Репейника оставят в «Бель-Эйр»!

Жизнь иногда выкидывает просто невероятные штуки.

Виолетт ото всех этих переживаний очень устала. Я отвезла ее обратно в комнату, кот как приклеенный сидел у нее на коленях.

– Теперь вам нужно отдохнуть.

Я посмотрела на ее сияющее лицо и поцеловала в пергаментную щеку.

– Спасибо, малышка, – проговорила она.

– Вам хватает наглости называть меня «малышкой», хотя я вас примерно на голову выше, – прошептала я, прежде чем закрыть за собой дверь.

Она тихонько рассмеялась и закрыла глаза.

Ромен предложил съездить ко мне за кормом и лотком. Дома я не забыла прихватить палочку с пером, которую смастерила, чтобы играть с Репейником.

– Папа будет страшно рад, что я избавилась от кота, – сказала я, оглядывая опустевшую комнату.

– Признайся, ты и сама рада, что он больше не будет сидеть у тебя на шее, – заметил Ромен по дороге обратно в «Бель-Эйр».

Он опять вел машину невыносимо медленно. На его замечание я только плечами пожала.

– Неправда. Мне плевать.

Только вот я не удержалась, и