Аллоды. Игра в чертогах смерти - Дмитрий Казаков

Судя по изумленному кряхтению шагавшего следом Мосла, тот пережил нечто схожее.

– Это святой отшельник, что сражается с демонами в Эльджуне, – сказала Кость, когда они немного отошли. – Вроде бы раньше он был великим воином и полководцем, а потом надел на себя эту смешную штуковину с капюшоном, отказался от всего, что у него имелось, и выстроил себе халупу на Глухоморье.

– Но что за темное облако он видел? – спросил Расин.

– Кто знает? – Эрэм даже не пожал, а скорее передернул узкими плечами. – Чародеи, достигшие столь высокого уровня познаний, иногда в силах воспринимать такое, что даже представить не могут маги попроще.

Восставший вроде бы ответил, но при этом ничего толком и не сообщил.

До самого вечера не встретили более никого, а ночь провели в узком каньоне, где камни, землю, стволы деревьев, все покрывали капельки влаги, а со стенок свисали бороды зеленого мха.

Рано утром, когда Расин стоял на страже, прилетело Доказательство, немного посидело на ветке, изучая человека то правым, то левым глазом, а затем упорхнуло в заросли.

Следующий день шли под непрекращающимся снегопадом.

Тропа разветвилась еще раз, а затем вывела на другую, много более широкую, с отпечатками копыт.

– Это главный торговый путь на восток, в Асээ-Тэпх, – объявил Эрэм торжественно. – Впереди Кровавая Застава, уж не сомневайтесь.

Вскоре начали попадаться захоронения – насыпанные за обочинами, в сени громадных местных елей холмики, из которых торчали наполовину сгнившие, покосившиеся доски с вырезанными на них именами. Непогода и время сделали свое дело, так что разобраться, кто здесь лежит, сумел бы только провидец.

– Это мы что, по погосту шагаем? – недовольно осведомилась Кость, когда справа открылось настоящее кладбище, для которого кто-то не поленился вырубить деревья и выкорчевать пни.

– Так и есть, – подтвердил Расин. – Тут и ваши лежат, и наши.

Кровавая Застава получила имя из-за того, что за нее с самого момента открытия Святой Земли остервенело сражались Лига и Империя. Больших битв тут не было никогда, зато мелкие стычки происходили чуть ли не каждый день на протяжении многих лет, и закончилось все это только шесть лет назад, когда извечные враги заключили мир и начали готовиться к совместному походу против демонов.

Тут умерли от ран и заклинаний, стали жертвами болезней и зубов обученных для боя животных тысячи уроженцев Игша и Яхча, Суслангера, Кадагана и Изуна, орков и людей… и наверняка прекратилось существование некоторых восставших, ведь их бытие тоже можно прервать с помощью насилия.

– Все, что живет, является пищей смерти, и это непреложный закон мироздания, – объявил Эрэм, и сделал странный жест в сторону кладбища, будто стряхнул что-то с металлических ладоней. – Избегнуть хватки смерти может лишь то, что и так уже мертво. Да, избегнуть хватки…

– Это ты о себе? – Мосол хихикнул. – Слушай, вот давно хотел узнать одну штуку. Тот кусок мяса, что у тебя в штанах, он еще не отгнил, или ты заменил его на железяку? Удобно, всегда готов к использованию, разве что в жаровню надо положить для начала…

Он толкнул локтем шагавшую рядом супругу, и громко загоготал.

– А кто тебе сказал, что я вообще мужчина? – очень мягко поинтересовался Эрэм.

Орк перестал смеяться, брови его поднялись к волосам, а нижняя челюсть отвисла едва не до пупка.

– Чтоб меня духи сожрали, – пробормотала Кость. – Не может быть!

– Почему не может? – тон восставшего не оставлял сомнений, что он (или она?) забавляется. – Или ты всерьез думала, что народ Зэм состоял из одних мужчин, или что только им было позволено вернуться к жизни?

Расин почувствовал себя несколько по-дурацки.

С самого момента их встречи как-то по умолчанию считал, что его спутник принадлежит к сильному полу… хотя, с другой стороны, что мешает ему оказаться женщиной?

По внешности или поведению любого восставшего трудно определить, с кем имеешь дело.

– Э… хм… ну, – протянула Кость. – Ну, пусть может… но кто ты на самом деле?

– А это не имеет никакого значения, – отозвался Эрэм. – Репродуктивная функция организма потеряна нами, как и многое из того, что свойственно простым смертным, – прозвучало это не без высокомерия. – Теперь мы все восставшие Зэм, ни более, ни менее.

Вскоре после этого разговора нагнали колонну паломников, бредущих в сторону Асээ-Тэпх – тут были слепые, прокаженные, страдающие «эльфийской чесоткой», а кое-кого и вовсе несли на носилках. В авангарде и арьергарде двигались небольшие группы охранников, в каждой из которых имелся маг.

Эльджун – не самое безопасное место.

После кратких переговоров путешественникам разрешили пристроиться в хвост колонне.

А затем тропа свернула, прошла между двумя колоссальными елями, чьи верхушки, как казалось, подпирали облака, и впереди открылась пропасть шириной не меньше чем в километр.

Дно ее скрывал белый туман, а на другой стороне, расположенной гораздо ниже, до самого горизонта тянулся густой лес: никаких хвойных, сплошная стена зарослей, над которой поднимаются струйки пара и кружат цветастые птицы, чьи голоса звучат жалобно и пронзительно.

– Асээ-Тэпх, – сказал Эрэм, протягивая руку, чтобы указать прямо на восток. – Главная пирамида в той стороне.

К древней постройке, обращенной ныне в храм Тенсеса, и шагали приехавшие с разных аллодов паломники. Дорога шла вдоль края ущелья, отделявшего Эльджун от Асээ-Тэпх, за одной обочиной лежала пропасть, а за другой поднималась отвесная, заросшая мхом скала.

Под ногами чавкал перемешанный с грязью снег.

Кровавая Застава оседлала единственный перешеек, соединявший две столь не похожие друг на друга части одного аллода. Словно громадный плуг, которым проводили борозду через плоть Святой Земли, здесь на мгновение извлекли из почвы, а затем снова пустили в дело, но немного дальше.

С каждой стороны располагалось по деревянной башне, обе старые, покосившиеся.

– Да такое укрепление возьмет штурмом даже банда пьяных в сопли гоблинов, – заявила Кость, брезгливо оттопырив нижнюю губу.

– Ничего, мигом все починят, – сказал Расин. – Как только мир закончится.

В том, что это случится довольно быстро, он не сомневался.

Империя и Лига привыкли жить в состоянии войны, и как только обе стороны залижут раны, оставленные совместным походом в астрал, как тут же снова вцепятся друг другу в глотки.

Яскеру, преемнику великого Незеба, надо доказать, что он чего-то стоит.

И правители Лиги, пусть они и болтают о мире, не дадут мечам своих воинов попусту ржаветь в ножнах.

– Починят, но мы тогда будем далеко, – заключил Эрэм.