Наследник. Поход по зову крови - Антон Краснов

– Думаю, что ясность в этом вопросе настанет в первые же дни плавания, – глухо кашлянув, отозвался владетель Корнельский. – Для мастера Бэйла и иных, кто сомневается…

Справедливости ради надо сказать, что Ариолан Бэйл был прав. Экипажи обоих судов действительно можно было назвать, самое мягкое, – пестрыми. Помимо настоящих, кадровых, офицеров и боцманов с матросами, здесь были люди, имевшие весьма отдаленное отношение к военно-морскому делу.

На борт «Громобоя» ступили несколько бородатых альгамцев, чьи черепа были гладко выбриты по обычаю одной из народностей с севера королевства. Из Трудовой армии пришли мастера кузнечного и строительного дела. Среди тех, кто составил экипаж «Кубка бурь», замелькали огромные фигуры двух глухонемых братьев-близнецов, которых, как болтали длинные языки, доставили откуда-то из западных провинций, где те работали то ли на строительстве судоходного канала, то ли на корабельной верфи.

– Это самые приятные люди их тех, кого дьявол дернул плыть с нами! – объявил Жи-Ру, узнав, что здоровяки глухонемые.

Было много и других… Всех так сразу и не перечислишь. Впрочем, Себастьяна ни на секунду не покидала убежденность в том, что неулыбчивый, сдержанный, бывалый капитан Бреннан кого попало не берет. Значит, надо.

Отправление было назначено на раннее утро. Еще не истаяла короткая летняя ночь, еще полз, все остывая, ясный предутренний сумрак – а на стоявшем в Старой бухте Сеймора бриге «Кубок бурь» уже кипела жизнь. Звенели цепи, стояли в ушах свистки боцмана, сновали по трапам люди с поклажей. В центре этого хорошо организованного хаоса находился капитан Бреннан.

– А где же «Громобой»? – быстро спросил Себастьян.

– Мы соединимся с ним уже в открытом море. А что ты тут торчишь? Или нет никакой работы? Так я тебе раздам…

– Так точно, господин капитан! – вытянулся Себастьян, выслушав последующие распоряжения Каспиуса Бреннана-младшего.

На него подозрительно косились глухонемые близнецы-гиганты. Их, по понятным причинам, капитан личными распоряжениями не удостаивал.

Наконец корабль вышел в море, и Себастьян, изрядно впечатлившись быстрой и утомительной работой со снастями, присел отдохнуть у борта. Рядом развалился мокрый, как новорожденный мышонок, Ржига.

– Доволен? – ни с того ни с сего спросил он у Себастьяна.

– Ты о чем? – не поворачивая головы, отозвался тот.

– Ну как же… Мы живы… Не в Альзигорне… Плывем… Ты все равно не смог бы жить спокойно, не доискиваясь до всех этих тайн. Даже если бы ничего не произошло с Аннабель…

– Если бы ничего не произошло с Аннабель, то она стала бы женой мастера Ариолана Бэйла, – негромко, но очень внятно выговорил Себастьян.

– Вот видишь! Опять не было бы тебе покоя!

– Ты что, выпил?

Ржига в замешательстве шевельнул ушами:

– Нет… Какое там… Ты боцмана нашего видел? Он за глоток эля утопит… А что ты так решил?

– Неважно, – махнул рукой Себастьян. – Как бы дальше ни сложилось, это лучше, чем сидеть одному в пустом доме дядюшки Армина и гнить от тоски. И пусть сожрут меня демоны пучин, если я не горю желанием взглянуть в глаза этому Магру Чужаку!

– А лучше – в глаза Аннабели, – опрометчиво пробормотал Ржига. – Ладно… не буду!.. Молчу, – поспешил он увести друга от опасной темы. – Ты вот лучше мне скажи: ты хочешь увидеть Столпы Мелькуинна?

– Мы и так увидим их вне зависимости от моего желания.

– А ведь это запрещено.

– Что запрещено? – не понял Себастьян.

– Ну… Иерархия знаний тайных и явных… э-э-э… запрещает нам с тобой даже рассуждать о Столпах Мелькуинна, не говоря уж о том, чтобы гадать, как они выглядят. Или вообще увидеть их воочию! Мы, конечно, хм… плевали на эти запреты частенько. Но вот только старина Жи-Ру, который наверняка видал Столпы, так и не сподобился объяснить, что это такое и как они выглядят.

Себастьян передернул плечами:

– Мы сами скоро все узнаем. Что же касается Иерархии… По ней считается, что Столпы Мелькуинна – это предел обитаемого мира, за которыми нет дороги. Только тут такое дело… Сдается мне, Ржига, что Иерархия знаний действует только в землях вольного королевства Альгам и Кесаврия и в территориальных водах… А дальше закон не распространяется. Об этом я слышал, кстати, от Ариолана Бэйла. А этот горлопан знает, что к чему в этой теме.

– Да, этот парень все четко раскладывает, – поспешил согласиться Ржига. – Он хоть и много болтает, но, по крайней мере, все по делу. А вот Аюп Бородач способен полдня рассказывать о том, как он, например, сморкался в канаву и случайно обнаружил там труп жены мясника…

Себастьян приложил палец к губам:

– Тихо ты! Еще накликаешь! У меня в последнее время создается впечатление, будто этот тип присутствует сразу повсюду. По крайней мере, тащится за мной, как хвостик.

– Это он может.

– И знаешь, Ржига… Я вот сейчас подумал, и даже стало грустно…

– Из-за Аюпа Бородача? Да ты перегрелся, Басти!

– Погода пасмурная… Так что нет, не перегрелся. Да, грустно из-за Аюпа. Я так думаю, что мы его больше никогда не увидим. Никогда.

Ржига сокрушенно развел руками:

– И этот человек говорит, что я якобы выпил! Это я должен подозревать, что ты выпил! Мы, брешаки, вообще очень подозрительные… Жалеть Аюпа! Ну-у!

– Все-таки он был один из четырех, кто помнит Язык Оборотня… – пробормотал Себастьян. – Девочки уже нет с нами, теперь и несносный бородач-брешак остался там, за горизонтом…

– Кхе-кхе!.. Кгррррм! – оглушительно прокашлялся прямо над ухом Себастьяна кто-то.

И не надо было поднимать головы, чтобы понять, кто это.

– Я подумал, что вам не нужно никуда плыть без меня, – сказал Аюп Бородач, появляясь. – Спрятался на корабле… есть еще укромные места, – таинственно протянул он. – Какого черта я буду торчать там, в Сейморе? Пока доберусь назад до Угурта, меня пять раз заберут в Трудармию. Или утопят. Ух, ух! А зачем тонуть одному, если можно утонуть вместе со всеми вами? Вы ж сами знаете, что ни до чего это гнилое корыто не доплывет – перевернется да потонет во время первой же бури. Ух! А если нам повезет, если мы успеем пересесть на «Громобой» и протащиться через десяток таких бурь – все равно нас сожрут демоны Омута. Говорят, они со вкусом…

– Ты умеешь говорить убедительно! – решительно сказал Себастьян. – Мне уже хочется скормить тебя акулам.

– Или хотя бы попросту выкинуть его за борт, – с чувством поддержал Ржига.

Аюп Бородач отскочил к мачте и воскликнул:

– Если вы хотите меня намочить, так необязательно сбрасывать с корабля. Посмотрите на небо.

Себастьян и его друг детства задрали головы. Тяжелые облака уже проглотили солнце. Под налетевшим порывом ветра сухо защелкали паруса. Совсем близко раздался протяжный вопль боцмана, призывавшего команду к снастям: «Рррифы у марселей!»

– Кажется, небо скоро прохудится, – философски вздохнул Аюп Бородач. – Непогода…

Два человека пришли в Старую гавань уже после того, как «Кубок бурь» ушел в свое невозвратное плавание. Пожилой брешак в длинном рваном плаще, по которому текли дождь и слезы. И высокий статный мужчина, чья дешевая широкополая шляпа не могла скрыть его седых волос. Он сильно прихрамывал, припадая на левую ногу и кривя губы.

Так получилось, что они сошлись на одном пятачке пристани и, не сговариваясь, разом взглянули друг другу в лицо.

– Я вас знаю, – всхлипывая, сказал Ялинек, а это был он. – У нас, у брешаков, очень острое зрение. Я видел вас на этом же месте ровно двадцать лет назад, сэр Милькхэм.

Он еще не успел договорить, как возле его морщинистого горла оказалось лезвие клинка. Ялинек, дыша парами дешевого альтеррского пойла, пробормотал:

– Мне кажется, что вам не надо меня убивать, сэр Милькхэм. Мы, брешаки, живые куда полезнее, чем мертвые…

– Ты кто такой?

– Я такой… Я Ялинек, сын Пшистанека из Угурта, который двадцать лет назад умер как раз на этом месте. И как раз в тот момент, когда вы, сэр Милькхэм, встречали вернувшийся из плавания «Кубок бурь». Я знал, я чувствовал, что вы придете сюда. Мы, брешаки, вообще очень чувствительны… Я вам пригожусь. Непременно пригожусь…

Седовласый мужчина вжал узкую полоску клинка в дряблую кожу брешака, и металл окрасился кровью. Ялинек задушенно трепыхался и смотрел на своего почти что убийцу печальными воловьими глазами, в которых не было ни страха, ни злобы.

Тот, кого Ялинек назвал сэром Милькхэмом, скрипнул зубами и отнял кинжал от шеи болтливого брешака.

– Назови мне хоть одну причину, из-за которой я не должен тебя прирезать, Ялинек, сын Пшистанека из Угурта. Тем более у вас складывается добрая семейная традиция помирать как раз на этом месте, – произнес он.

– Вы думаете, я не могу?.. Я знаю причину, я назову, я догадался. Мы, брешаки, вообще очень догадливый народ… Вы ищете отгадку на один-единственный вопрос, правда? Вы хотите до конца узнать, что же такое Дары Омута и почему все случилось так, как случилось. Почему вы, еще недавно один из первых людей славного королевства Альгам и Кесаврия, вот сейчас стоите под дождем, причем в крайне сомнительном обществе…