Мятеж на окраине Галактики - Роман Злотников

Олег возвратился к вечеру, хотя, если он не снизил темп, должен был закончить с наделом задолго до полудня. Он молча поужинал и лег спать. На следующий день они пошли в поле вместе, и несколько дней Олег работал неторопливо, будто обычный человек. Но вечером того дня, когда они закончили с посевом, Олег сказал каким-то подчеркнуто обыденным тоном:

— Пойди скажи Федору-кузнецу и Полуне-коноводу, пусть с утра зайдут.

Ольга обмерла. Несмотря на этот обыденный тон, ей сразу стало ясно, что брат решил уйти из деревни. Она оцепенело уставилась на него, но Олег смотрел таким чистым, спокойным взглядом, что стало понятно: все уже решено и изменить ничего нельзя.

Наутро Олег поднялся рано. Он обошел избу, поправил полку над печью, потом залез на крышу и заменил несколько снопов, а затем неторопливо уложил мешок.

Федор и Полуня явились, когда большая часть жителей деревни разошлась на работы. Они бочком вошли в дверь и остановились у самого порога, опасливо поглядывая на Олега и смущенно теребя шапки в заскорузлых ладонях. Олег встал и молча поклонился гостям. Те тоже отвесили по быстрому поклону, но нарушить молчание не решились. Стало тихо. Стараясь не встречаться взглядом с людьми, еще пару месяцев назад казавшимися ему самыми близкими среди всех взрослых, мальчик сказал:

— Я ухожу. Сегодня. Я не виню вас ни в чем и прошу только об одном — позаботьтесь о сестре. — Олег перевел дух и закончил: — Я вернусь за ней. Через год или два, возможно позже… Позаботьтесь о том, чтобы ее никто не обижал и… простите… за все.

Затем он встал, натянул шапку, повесил мешок на плечо, обнял сестру и вышел за дверь.

Спустя две недели Олег добрался до соседней деревни. Он шел на север вдоль реки. Наверное, можно было взять лодку, тем более что это сократило бы дорогу дня на четыре, но ему некуда было спешить. Весна уже окончательно захватила власть в лесу, но кое-где, в сумрачных, глубоких оврагах еще встречались рыжие от глины и пожухлых прошлогодних иголок языки слежавшегося снега. Но лесная жизнь, не замечая этих последних приветов ушедшей зимы, бурно праздновала весну. Пока он шел, леса оделись в свежую зелень. Лес наполнился шелестом, гомоном, стрекотом и еще сотнями и тысячами звуков, которые так отличают весенний лес от зимнего. И все это почему-то совершенно не боялось человека, который неторопливо шел берегом реки. От этого у Олега постепенно отлегло от сердца. Он шел легким размашистым шагом, дыша полной грудью и иногда не останавливаясь даже на дневной привал. С рассвета до заката у него во рту порой не бывало даже маковой росинки. Но, как ни странно, это его не особо волновало. Как будто то, что произошло с ним на зимнем заснеженном поле за деревней, так изменило его, что пища из насущной потребности превратилась для него в некое подобие развлечения. Хотя сразу после той схватки с волками его организм со страшной силой потребовал пищи, во второй раз, когда он встретил в лесу кабанье стадо, такой острой потребности уже не возникло. Он вполне насытился куском свежей кабаньей печенки. В общем, жизнь, похоже, может еще и наладиться.

Однако когда впереди появились признаки человеческого жилья, он опять насторожился и внутренне как бы ощетинился. Он ни разу не был в этой деревне, но слышал о ней много. Она была в три раза больше, чем его родная деревня. И раз в месяц, по воскресеньям, здесь даже устраивали ярмарки.

В деревню Олег входил с некоторой опаской. Он надеялся, что здесь еще не знают о том, что произошло в их деревне. После всего, что случилось, он был совершенно отрезан от жизни людей. Кто-то из односельчан вполне мог добраться до этой деревни и рассказать любопытным о том, что произошло у них в конце зимы. Тем более что волки уничтожили всю скотину и теперь людям надо было восстанавливать поголовье. А здешние ярмарки славились своим скотным рядом. Правда, обычно односельчане отправлялись за покупками вверх по течению. Но все бывает…

Олег вошел в деревню. Посреди улицы в большой луже возилось несколько слегка отощавших за зиму свиней. На дощатых мостках, под обрывистым берегом, рыбаки торговали утренним уловом. Стайка женщин с ведрами оживленно болтала у высокого колодезного сруба с огромным, почти в рост человека, воротным колесом, изукрашенным искусной резьбой, уже потемневшей от времени и непогоды.

Из десятка рыбаков, сидящих на мостках, большинство уже распродали свой улов и оставались здесь, чтобы не прерывать плавно текущую, степенную беседу. Когда Олег появился на мостках, двое, в корзинах которых еще поблескивала рыба, встрепенулись. Но, разглядев худого угловатого пацана, вновь погрузились в неторопливую беседу. Олег остановился, не зная, как объяснить свое появление, и не зная, как уйти. Но его никто ни о чем и не собирался спрашивать. Олег несколько растерянно потоптался на месте, потом прошел до конца мостков и опять вернулся к рыбакам. Одному из них, который почти не принимал участия в беседе, а просто лежал, вытянув босые ноги и надвинув на лоб мятую войлочную шляпу, как видно, надоело слушать шаги, и он, приподняв шляпу, спросил грубовато, но, в общем, добродушно:

— Тебе чего, парень, рыбы или, скажем, лодку хочешь нанять?

Подобное предположение, высказанное в адрес худого паренька в изрядно поношенной одежде, к тому же явно перешитой с чужого плеча, показалось рыбакам забавным, и все дружно рассмеялись. Олег вытерпел это, хотя и слегка насупился. А когда смех замолк, вежливо ответил:

— Рыбы я бы купил. Вот только хотелось бы ее покоптить. Всё я сразу не съем, а дорога дальняя, испортится.

— Ну, за этим дело не станет, — оживился один из тех, у кого еще оставалась рыба, — ежели подождешь, так я к вечеру все и закопчу. А сколько возьмешь?

— Так штуки три, — степенно ответил Олег.

— А чем расплачиваться будешь?

Олег молча скинул мешок и, развязав горловину, достал кусок полотна, в который было завернуто с десяток кованых крючков, которые он прошлым летом сам сделал в кузне Федора-кузнеца.

— Дам половину.

Рыбаки оживились. Крючки пошли по рукам. Каждый попробовал согнуть крючок, потрогал пальцем острие, внимательно осмотрел ушко. Наконец хозяин рыбы кивнул:

— Идет. Вон, видишь дом на косогоре, с белой трубой? Приходи на закате — заберешь свою рыбу.

Олег кивнул. В этот момент подал голос белоусый рыбак:

— А куда идешь-то, парень? — лениво спросил он. Как ни странно, до этого вопроса Олег так ни разу и не задумался, куда он идет. И почему его путь лежит именно на север? Он просто ушел из того места, где больше не мог оставаться. Но сейчас ответ пришел сам собой.