Мятеж на окраине Галактики - Роман Злотников

Что произошло потом, Олег помнил смутно. Просто та волна бешенства, которая все это время росла в нем, наконец накрыла его с головой. На мгновение он почувствовал дикую боль в висках, потом его будто пронзил разряд молнии, а затем… все исчезло. Волки замерли, будто бы их всех одновременно охватила какая-то судорога, а сам он как бы оглох. Олег отбросил локтем повисших на нем оцепеневших зверей и поднялся на ноги. Порывы сильного ветра, до того бросавшие в лицо стылую поземку, утихли. Ему показалось, что это странное оцепенение охватило весь окружавший его мир. Но волки, хотя и странно замершие, никуда не исчезли. Олег подобрал рогатину и шагнул вперед. Следовало воспользоваться этим странным оцепенением и хотя бы немного изменить соотношение шансов в свою пользу.

Это была странная схватка. Он двигался вперед, как будто преодолевая невидимую преграду. Фонтанчики снега, которые взметали его валенки, странно медленно взлетали в воздух и еще более медленно опускались. И с каждым шагом любое движение начало требовать все больше и больше усилий. Олег задыхался, пот, который, казалось, выступал на коже от каждого шага, так же мгновенно и высыхал, как будто его кожа была горячее раскаленной сковородки. При очередном ударе надежное дубовое древко рогатины переломилось в его руках как трухлявая палка.

А в глазах оцепеневших волков ему почудился какой-то подспудный, первобытный страх. У него уже не было сил, чтобы что-то понять. У него не было сил даже на то, чтобы задуматься. Шаг, взмах ножом или остатком рогатины — волчья голова повисает в воздухе, уже отделенная от тела. А сил на новый шаг становится все меньше и меньше, а впереди еще волки, оцепенело припавшие к земле или застывшие в угрожающем прыжке…

Когда Олег покончил с последней тварью, то почувствовал, что мышцы деревенеют от страшного напряжения. Он тупо удивился, но сил уже не оставалось даже на это. Ноги подогнулись, и он сел в снег. Тут у него закружилась голова. Несколько мгновений пытался удержаться, чтобы не рухнуть лицом в снег, но на это усилие, как видно, ушли последние силы, и он все-таки упал. В глазах потемнело, Олег почувствовал, что сознание его покидает. Последнее, что он услышал, был отчаянный собачий лай. Мелькнула мысль: «Мясо… деревня…», а потом на него навалилась темнота.

4

— Значит, уходишь?

Олег молча затянул горловину мешка и, оставив его на топчане, шагнул к лавке. Сел. Протянул руку к кружке с клюквенной болтушкой. Сделал глоток. Поставил кружку и утерся рукавом. Все это время Ольга буравила его напряженным взглядом. Брат поднял глаза:

— Ты же знаешь. Я не могу здесь оставаться.

Ольга упрямо вскинула голову:

— Но почему? Ты же спас всю деревню. Они поймут, должны понять.

Олег глядел в пол. Ольга тоже отвела взгляд. Оба понимали, что ее слова — всего лишь благие пожелания. До сих пор в деревне не нашлось ни одного человека, в чьих глазах Олег смог бы увидеть хоть что-нибудь, кроме страха. Конечно, для этого страха у них были веские основания…

Волки появились в деревне на следующую ночь после ухода Олега. Они подкопали стены скотных дворов и задрали всех животных, до которых смогли добраться. Избегнуть подобной участи удалось только полутора десяткам кур, чудом пережившим голодное время, нескольким козам и одной стельной телочке, которых хозяева взяли на ночь в избы. Суматошные попытки мужиков отстоять свою скотину закончились тем, что около десятка были сильно покусаны и троих волки загрызли насмерть. Дневная попытка отбить нашествие также закончилась ничем. Волки ватагами в полтора десятка бестий рысью носились по опустевшим улицам. Огромные сугробы, образовавшиеся после многодневной вьюги, помогли тварям добраться и до поднятых на столбах клетей с запасами. Мяса там почти не было, но волки погрызли и разломали туеса с овсом и рожью, а также с запасами грибов и ягод. На следующий день волки, покончившие со всеми доступными запасами, начали рваться в дома, откуда на них несло теплом живого мяса. Они пытались ворваться в окна, выбить или прогрызть толстые двери. К утру им удалось выломать и прогрызть двери в двух домах и загрызть укрытых в сенях собак. Но хозяева сумели выбить их наружу топорами и горящими поленьями. И все-таки тварей было много, а пища в большинстве домов закончилась еще во время вьюги. Волки становились все более наглыми, а в домах уже нечем было топить. Но однажды утром люди были разбужены диким шумом и ревом, донесшимся с ближнего поля…

Олега нашли на этом поле. Как раз на полпути между деревней и лесом. Мужики, заслышав шум, похватали ножи, охотничьи копья и рогатины и, опасливо озираясь, выбрались наружу. Десяток тварей, суматошно носившихся по опустевшим улицам, были быстро забиты, а потом ватага мужиков решительно двинулась в поле. Многих шатало от голода и недосыпа, но люди в деревне понимали, что, ежели какая-то сила напала на волков; следовало этой силе помочь.

Потому как шансов выстоять в одиночку у деревни не было. Первые, кто добрался до взгорка, успели заметить странный снежный вихрь, налетевший на огромную волчью стаю. Схватку заволокло сплошной снежной пеленой. А когда снег немного осел и мужики, взяв рогатины наперевес и перекрестившись, осторожно спустились со взгорка, то от огромной стаи почти в две сотни голов уже остались только волчьи трупы. Да еще четырнадцатилетний сирота, который сидел посреди побоища, бессмысленно поводя глазами, и набивал пузо волчьим мясом. Рядом валялись обглоданные до костей останки трех волков, а парень рвал зубами пузо четвертого и утробно урчал. Три израненных пса, жалобно скуля, топтались в полутора десятках шагов не в силах бросить хозяина, но и боясь подойти ближе к этому обезумевшему существу. Сельчане несколько минут ошалело пялились на эту картину, также не решаясь подойти, но затем подбежала его сестра и, бесстрашно бросившись к брату, заставила его подняться и попыталась увести в дом. Тот раздраженно рыкнул, будто дикий пес, но потом оторвал половину волчьей туши и, продолжая насыщаться, побрел в сторону, куда увлекала его сестра, злобно кося по сторонам обезумевшими глазами. Мужики еще около получаса бродили по полю, усыпанному волчьими трупами, а затем доволокли волокушу с мясом до деревни и оставили у избы ополоумевшего. Несмотря на голод никто не решился посягнуть на это мясо.

Олег неделю провалялся в беспамятстве. За это время охотники дважды пытались добыть хоть что-то, но все было напрасно. Огромная волчья стая сожрала или распугала всю дичь в округе. Женщины просеивали снег, собранный вокруг клетей, через решета, чтобы собрать рассыпанное зерно, а те дети, которые еще не совсем обессилели от голода, были отряжены драть осиновую кору. Но таких было мало, во многих избах дети уже не вставали с лежанок. Но гора мяса у дверей обезумевшего сироты все это время оставалась нетронутой.