Плебейка (СИ) - Плен Александра

– Я пленница? – голос все-таки подвел.

– Если хочешь так думать…

Фабий сидел расслабленный и спокойный, словно для себя все окончательно решил. Очень надеюсь, что он не ринется сию секунду делать детей. Я была почти готова визжать и отбиваться. Даже мельком бросила взгляд вокруг, подмечая, что может пригодиться как оружие.

– Вы меня обманули. Вы не собирались отпускать из острова.

«Ага. Ну, прям капитан Очевидность», – мысленно покритиковала я себя.

– Я сделаю, что угодно, чтобы у меня появился наследник, – взгляд Фабия чуть изменился. – И ты согласишься. Все соглашаются.

У меня выработалась аллергия на эту фразу. Я скоро начну биться в припадке, услышав ее еще раз.

– Так уж и все? Я слышала, что две девушки отказались и их не стали заставлять. Октавия и Юлиана.

– Где «слышала»? – он фыркнул, – от Просперусов? Да, девушек долго пришлось уламывать. Три и пять месяцев соответственно. Но, увы, обе уже беременные. – Он снисходительно посмотрел на мое нахмуренное лицо, – любого человека можно заставить, если не деньгами, то шантажом, болью, страхом или чем-то другим. Любовью, например, – домин скривился, – вы, люди, такие наивные.

– Мерда (дерьмо, лат)… – ругнулась я. Фабий брезгливо поджал губы. Холеному аристократу не нравятся бранные слова? Так я буду произносить их чаще.

– Достижение цели снимает вину после ее получения, – холодно произнес он. Если по-нашему – цель оправдывает средства. Всегда ненавидела эту пословицу, и сейчас, услышав ее здешний перевод, тихо зарычала сквозь зубы.

– У меня нет времени с тобой возиться, Ксения, – домин встал, шагнул вперед и остановился напротив, смотря сверху вниз, – никто тебе не поможет! Слуги преданы мне, на ладью ты не сядешь. Ее тщательно проверяют перед отплытием. Я могу с тобой сделать что угодно – запереть в комнате, приковать наручниками в подвале. Ты просто исчезнешь. Тебя никто не будет искать.

Ровный безликий голос не вязался с тем, что вылетало из его рта. Я с ужасом смотрела на Фабия и поражалась. Куда делась мягкость в его глазах? Желание понравиться, угодить, сделать счастливой? Теперь перед собой видела истинное лицо домина, красивое и безобразное лицо монстра.

– Меня будут искать Просперусы, – сказала зло. Увы, знала, что не будут. Сама же предупредила Аврору, что если исчезну, значит ушла в свой мир. Какая же я дура…

– Вряд ли… – ответил домин. – А если и будут… Ты уехала в Афины и не добралась… Или пошла к морю и утонула. Упала со скалы. Вариантов много… – он заметил промелькнувшую в моих глазах мысль, – кто-то еще? Ассоциация? Журналисты? – Фабий насмешливо ухмыльнулся, – глупости. Это тебе Просперусы наговорили, что люди имеют какой-то вес в империи? Не имеют. Здесь все принадлежит нам.

Теперь он по-настоящему пугал. Я до сих пор не могла прийти в себя из-за болезненного диссонанса. На протяжении месяца я знала его как доброжелательного чуткого мужчину, очень внимательного и очень галантного. А сейчас за пару минут он превратился в чудовище. Черты лица заострились, от всего его облика веяло настоящей жутью.

– Что тебе не нравилось?! Я был вежливым, сдержанным, предупредительным! Помогал твоей подруге, обеспечил вам роскошную жизнь. Я даже ухаживал за тобой!

Хотелось закатить глаза. То есть ухаживать за человеческой девушкой это что-то из рода фантастики? Великого подвига?

– И как?… – я стряхнула с себя оцепенение и выпрямилась, сев ровнее… – не стошнило, когда целовал руку мне? Плебейке? Не отсох язык, говоря комплименты? Не разорился, даря подарки?

В его глазах мелькнуло что-то дикое. Что за идиотизм дразнить тигра, когда он и так на пределе? Где десятки умных книг, прочитанных мной, умение адаптироваться, подстраиваться под обстоятельства, общаться, урегулировать споры, влиять на сознание?

Все вылетело из головы. И лекции по журналистике, и психологические приемы, и мамины советы. Гнев вредит, мешает здравомыслию и контролю. Это первое, чему нас учили на йоге. И тут в голову пришла спасительная мысль. Буквально вынырнула из объятого страхом мозга. Читала, что овуляция длится двадцать четыре часа максимум. Прошли сутки, значит можно уже не бояться забеременеть. Это до овуляции возможность есть, а после – нулевая.

Я глубоко вздохнула и улыбнулась. Перво-наперво нужно взять себя в руки и подавить гнев. Второе – стать неопасной в его глазах, безвольной и беспомощной, успокоить его, сделать так, чтобы он мне доверял и не запирал в подвале. Третье – извиниться. Даже если не чувствую себя виноватой. Извинения всегда работают. Они как засланный шпион в стан врага, обезоруживают и сбивают с толку.

– Фабий, простите меня за резкость, – я кокетливо похлопала глазами, – вчера была на нервах, плохо себя чувствовала, да и Растус разозлил немного. Я очень благодарна вам за помощь Авроре, за подарки, за доброе отношение. Давайте не будем ссориться?

Домин смотрел недоверчиво. Он уже утихомирил свой гнев и выглядел как обычно – спокойно и безупречно. Уголки идеальных губ растянулись в улыбке.

– Я знал, что ты здравомыслящая девушка, – произнес он, медленно растягивая слова, – ты больше не будешь пропускать обеды и ужины? И останешься моей гостьей и дальше?

– Конечно, мне очень нравится на Родосе, – я постаралась вложить в свои слова всю свою искренность. – Здесь очень красиво. Я бы хотела увидеть Колосса, да и Авроре возможно понадобится помощь.

Вряд ли он мне поверит вот так сразу. Я бы не поверила. Фабий думает, что обложил меня флажками и перекрыл пути отступления, он не знает, что у меня есть туз в рукаве, даже не туз, джокер. И я просто жду, когда он сработает.

Глава 23

С некоторых пор я постоянно носила одежду с карманами. Кроме того, с самого рокового ужина ходила по дому и гуляла по поместью или в своих старых джинсах с рубашкой, или в льняном комбинезоне. Подобной одежды было немного, а нужна она была для того, чтобы все важные вещи были со мной – карта, очки, местные талы, российский загранпаспорт, давно умерший айфон и пятнадцать евро мелочью – все, что у меня было из денег родного мира. Я решила быть готовой не только для бегства на материк, но и для перехода в свой мир. Даже в кровати я не расставалась со своим скарбом – на ночь упаковывала в мешок и держала под подушкой. А душ принимала со скоростью звука.

На завтрак я отправилась с легким сердцем и почти искренней улыбкой. До следующего опасного периода несколько недель, уж за столько времени я что-нибудь придумаю, поэтому незачем быть букой, мучить себя плохими мыслями, лучше наслаждаться вкусной едой и великолепной природой вокруг. Когда я еще побываю в Греции? Как там говорят… зачем усложнять себе жизнь, если можно не усложнять?

Кое-как подняв себе настроение простенькими аффирмациями, я вошла в столовую. И первым, кого я увидела, был Растус. И почему-то при взгляде на него у меня замерло сердце.

– Садись рядом, будущая невестка, – весело произнес он, кивнув на стул справа.

– Глупая шутка, – безразлично бросил Фабий, сидевший в центре. Странно, еще недавно его ответ мог бы меня задеть, а сейчас он ничего не тронул внутри. С широкой улыбкой на лице я прошла к Растусу и села рядом.

– Сальве, деверь, – я шутливо ткнула кулаком ему в бок, – и что у нас сегодня в меню?

Фабий с удивлением наблюдал за нашими чудачествами. Растус подсовывал мне всяких морских гадов, выбирая пострашнее, а я выкладывала на тарелке натюрморт из деликатесов. Креветки стали веками, мидии – зрачками, осьминоги очертили волосы, тонкие ленты кальмаров – подбородок и скулы. Мы вели себя как малолетки, пихаясь локтями и подначивая:

– Ты слишком труслив, чтобы съесть это, – я протянула ему на вилке какую-то хреновину, которую соорудила из ветчины, дольки апельсина и креветки, измазанную в вишневом джеме.