Нэнси Дрю и знак витых свечей - Кэролайн Кин

– человек не глупый, – сказала Нэнси. – Ключи у него есть, и он вполне мог открыть какую-нибудь из дверей, пока охранник находился с противоположной стороны дома. Как насчет того, па, чтобы проехаться туда всей компанией?

– Что ж, – улыбнулся мистер Дрю, – поскольку ничто другое успеха не принесло, почему бы не попробовать?

Сопровождаемые строгими предупреждениями Ханны Груэн, все трое сели в машину и пустились в путь. Доехав до подъездной дорожки, ведущей к дому, Нэнси предложила оставить машину неподалеку, а дальше пройти пешком, и как можно тише.

– Хорошая идея, – согласился ее отец.

Заперев машину, они тронулись к дому. По дороге никто не сказал ни слова. Шли, как и договорились, практически бесшумно, но то, что охранник не вышел посмотреть, кто это направляется к дому, было удивительно.

«Разве что Джемитты действительно здесь, – подумала Нэнси, – а охранника они оставили без сознания!»

Все трое обогнули дом, но охранника по-прежнему нигде не было видно.

– Не нравится мне все это, – сказал мистер Дрю. – Давайте-ка еще раз обойдем дом.

Мужчины шагнули в темноту, но Нэнси за ними не последовала. Она внимательно оглядывала фасад дома. Метр за метром, во все стороны, прошлась взглядом по стенам здания и, наконец, остановилась на башенном окне.

– Что это там, уж не свет ли? – вдруг спросила она себя вслух.

По крайней мере, подоконник был не таким темным, как все остальные. Нэнси изо всех сил напрягла зрение.

«Похоже, – продолжала она рассуждать, – окно чем-то занавешено, чтобы приглушить свет. Но через щель явно что-то просвечивает».

Нэнси шагнула к входной двери, но вспомнила, что ключ остался у отца. «Нельзя терять ни минуты, башню следует осмотреть как можно быстрее. Но как туда проникнуть?»

И тут юная сыщица вдруг вспомнила про лестницу на навесе, где Кролл сыграл с ней свою злую шутку. А ну как она все еще там?

Крыльцо было с обеих сторон обнесено толстыми решетками. Нэнси продралась сквозь виноградную лозу, нащупала под ногами прочную опору, подтянулась и, не успела глазом моргнуть, как переступила край навеса.

Да, лестница здесь! Управляться с ней, не производя при этом шума, было непросто, и все же Нэнси удалось прислонить верхнюю ступеньку к стене прямо под башенное окно.

Она медленно, слегка задерживаясь на каждой ступеньке, двинулась наверх. С приближением к окну, лестница скрипела все более угрожающе. Наконец, Нэнси добралась до верха и уцепилась за подоконник.

Смотреть вниз она не отваживалась из-за боязни потерять равновесие. Перенося основную тяжесть тела на руки, Нэнси продолжала подъем. Еще две последние ступеньки, и она положила локти на подоконник, сплела пальцы вокруг железной задвижки, некогда удерживавшей ставни в закрытом положении. Нэнси принялась осторожно поднимать голову, пока глаза не оказались на одном уровне с оконной рамой.

Тут Нэнси услышала глухие раскаты мужского голоса, доносящиеся из башни! Голос принадлежал Фрэнку Джемитту!

Прилагая колоссальные усилия, чтобы удержать равновесие, Нэнси просунула пальцы под нижний проем окна. Труды ее оказались не напрасны – рама приподнялась на полсантиметра, потом на сантиметр, еще немного, после чего жалобно заскрипела и, кажется, застыла на месте. Нэнси, не дыша, сунула голову внутрь и съежилась в тревожном ожидании – вдруг кто-нибудь услышит скрип и подойдет к окну посмотреть, что происходит.

Но, слава богу, мужской голос продолжал и продолжал гудеть без остановки. Нэнси снова отважилась поднять взгляд до уровня подоконника. Изнутри к раме явно была прикреплена какая-то материя, именно ко внутренней раме, а не к внешней, потому что зазор, образовавшийся в результате того, что ей удалось приподнять последнюю, был все еще занавешен.

Хотя происходящего внутри Нэнси видеть не могла, но слова Фрэнка Джемитта доносились до нее вполне отчетливо:

– …ты и эта девчонка Дрю бог знает сколько времени провели здесь, и вместе, и порознь. Я уверен, что ты знаешь, где спрятаны нужные мне бумаги. И перестань хлюпать носом. Где они?

Ответа не последовало.

– Помимо того, в этой комнате должны быть спрятаны драгоценности, – продолжал Джемитт. – Скажи, где именно, и получишь свою долю. Не скажешь, пеняй на себя, я найду способ заставить тебя говорить. Только будет больно.

– Говорю же, я не знаю, – раздался жалобный девичий голос.

Кэрол!

Облегчение, которое Нэнси было испытала от того, что подруга нашлась, было тут же погашено очередной угрозой Джемитта.

– В твоем распоряжении минута, а потом ты познакомишься вот с этой плетью!

– И еще, имей в виду, – добавила от себя миссис Джемитт, – если будешь молчать, мы поймаем Нэнси Дрю так же легко, как поймали тебя. Все просто: заставим тебя позвонить ей и попросить тайком навестить тебя здесь. А потом, сама увидишь, как мы заставим заговорить ее!

– Пожалуйста, не надо! – взмолилась Кэрол. – Я сделаю все, что захотите, но не трогайте Нэнси.

– Все, время вышло! – заявила миссис Джемитт.

Дрожа от страха, Нэнси приподняла материю, закрывавшую окно, и ей открылась поистине драматическая картина.

Не далее чем в трех метрах от Нэнси, в смятом платье, с растрепанными волосами, прижавшись к старому письменному столу с потайными отделениями, в профиль к ней и лицом к Фрэнку Джемитту стояла Кэрол. Жена Джемитта, сложив на груди руки, зловеще улыбалась, а он медленно закатывал рукава, взяв толстый ивовый прут.

– Эмми, открой шкаф, – велел он жене. – Пусть потом, когда разберемся с ней, посидит там.

Миссис Джемитт