Осколки - Евгений Игоревич Токтаев

class="p1">— Почти, — ответил покупатель, — лес валить будут.

Взгляд Антенора задержался на одном из рабов. То был очень смуглый человек, худой и всклокоченный. Всей одежды на нём — серая холстина на бёдрах, повязанная необычным для здешних мест способом. Длинные спутанные волосы и борода, по всему видать, давно уже не знали гребня. Всё тело покрыто шрамами.

Раб этот, единственный из всех стоял прямо и не опускал глаз, хотя и в его взгляде читалось безразличие ко всему. Худоба его явно не была природной, в прошлом он мог похвастаться внушительными мышцами.

— Боги подземные… — прошептал Антенор, — Вадра, это ты?

Он шагнул к рабу. Тот посмотрел на него невидящим взором.

— Вадрасан! — вновь позвал Антенор, — это ты?

Раб нахмурился, прищурился. Потрескавшиеся кровоточащие губы разомкнулись.

— Анте… нор? Вайя, Антенор?

— Да, да! — воскликнул бывший конюх.

Слон протяжно затрубил, подчиняясь командам махаута попятился, остановился и поднял правую ногу.

— Хорош! — цокнул языком Александр.

— Отлично обучен! — сказал раб-диглосс[36] Оксиарта, царского тестя. Он переводил слова магараджи гандхаров, — даже у Пурушоттамы нет столь крупного слона. Этот обошёлся магарадже втрое дороже обычного.

— Праапта Айравата! — пробасил воин, сидевший на спине слона позади махаута, разместившегося у того на шее.

— Что он сказал? — спросил Александр.

— Говорит, этот слон — настоящий Айравата. Так они называют царя всех слонов, на котором ездит сам Индра-громовержец.

Махаут круто наклонился вперёд, и слон послушно опустился на колени. Воин спустился на землю. Магараджа представил его, а диглосс перевёл:

— Перед тобой, великий хшаятийя — храбрый Ваджрасанджит, чьё имя означает — «неукротимое оружие Индры». В бою он стоит дюжины самых искусных арштибара! Вот увидишь, твои враги побегут от одного только его вида!

Воин почтительно поклонился царю.

— Доблести воздастся по заслугам, — Александр благосклонно приветствовал индийца кивком головы. Букефал понёс его вдоль выстроившегося для смотра войска прибывших союзников.

Ехавший следом магараджа взмахнул рукой. Слоны свернули хоботы в кольцо и затрубили. Погонщики и воины-индийцы, потрясая оружием закричали:

— Бхадрам те махаатман бах раджан!

Букефал пожелал галопа, пришлось поспешить за царём и Антенору с полусотней продромов, командиром которых он был назначен недавно.

— Вадра, как ты здесь…

Раб оскалился.

— Вайя… Антенор… Саджива… Намас Индра… — проговорил он хриплым низким голосом.

Антенор схватил раба за руки и тут же раздался окрик:

— Эй!

К македонянину подскочил бритоголовый надсмотрщик в кожаной безрукавке. Ткнул палкой в плечо и протараторил нечто нечленораздельное.

— А ну убери палку! — рявкнул на него македонянин.

Подбежал второй надсмотрщик.

— Уважаемый, отойди. Эти рабы уже проданы.

Слово «уважаемый» явно прозвучало насмешкой. Антенор по виду сам не слишком отличался от раба. Надсмотрщик держал в руках свёрнутый кольцами кнут.

Македонянин нехотя отошёл в сторону. Прошептал:

— Я найду тебя, Вадра…

Надсмотрщик щёлкнул кнутом и что-то рявкнул. Рабы потянулись к выходу с рынка. Вадрасан замешкался, и другой надсмотрщик ударил его палкой.

Антенор сжал зубы.

«Найду».

Раб пару раз оглянулся.

Найти, однако, для начала предстояло Месхенет, которая ушла вперёд и не сразу заметила пропажу македонянина. К счастью, она уже сама его искала, и почти сразу они увидели друг друга.

— Ты чего отстал? — спросила египтянка.

Антенор указал на важного господина, покупателя рабов, который шествовал в сопровождении полудюжины крепких мужчин с самоуверенными лицами.

— Кто это?

— Это… — начала было Месхенет, но не договорила, нахмурилась.

— Кто?

— Это управляющий Менесфея.

— Менесфея Доброго? — спросил Антенор.

— Ты знаешь его? — удивилась Месхенет.

Македонянин покачал головой.

— Просто имя слышал.

Египтянка вдруг совсем помрачнела. Антенор проследил её взгляд и увидел, как подле управляющего этого неведомого Менесфея откуда ни возьмись нарисовался Ил-Маади. Они явно о чём-то говорили. Потом сириец повернулся в сторону и кого-то поманил рукой.

— Ну пойдём, госпожа… — заканючила Вашти.

— Подожди, — отмахнулась Месхенет.

— Что случилось? — повторил вопрос Антенор.

Месхенет бросила на него краткий взгляд и снова посмотрела в сторону сирийца с управляющим. К ним подошёл ещё один человек, при виде которого сердце македонянина второй раз за день забилось учащённо. То был один из близнецов.

«Ты погляди, какие люди тут прогуливаются…»

Македонянин сразу поспешил отодвинуться в тень.

— Пойдём-ка отсюда, — сказала Месхенет.

— Что-то случилось? — спросил Антенор.

Она не ответила, но он без слов понял — да, случилось. И явно нечто неприятное.

Глава 8. Должник

Год назад. День накануне битвы при Габиене

— Ах ты, зараза прозорливая, никогда-то он не ошибается… — раздражённо буркнул Антенор, разглядывая из-под ладони пепельно-песчаные клубы пыли, поднятой копытами сотен, если не тысяч лошадей, — кто хоть из богов ему в уши дует?

По совести сказать, ошибался, конечно, кардиец и не раз, но вот не сегодня.

В плотной завесе двигались тени. Одни стремительно, другие, те, что побольше — медленно.

— Проклятье, опоздали… — процедил Филипп.

Он повернулся назад и крикнул, что было мочи:

— Быстрее, кол вам в афедрон! Ради всех ваших богов, даймонов или кому вы там молитесь, ленивые ублюдки! Быстрее!

Кричал он по-эллински, так что отставшие от гетайров пешие варвары, вооруженные дротиками и лёгкими щитами едва ли могли разобрать все слова, но что от них требует этот знатный явана и так было понятно. Большую часть пути они пробежали, держась за попоны лошадей гетайров, но за полдюжины стадий от этого места, гиппарх почуял неладное, приказал всадникам ускориться, и они оторвались от пехоты.

— Не опоздали, — хрипло возразил Антенор, сдвинул на лоб беотийский шлем с пышным конским хвостом на макушке, поудобнее перехватил восьмилоктевой ксистон и крикнул, — смотри, ребята, Циклоп позарился на чужое! Ну что, накажем вора?

Гетайры одобрительно загудели.

— Вперёд!

И тяжёлая лава потекла вниз по склону холма, вытягиваясь в клин, на острие которого, прильнув к конской шее мчался Антенор, сын Эпикрата, конюх, продром, гетайр, гиппарх.

Тени становились всё отчётливее, обретали краски. Совсем скоро в глазах уже зарябило от нарядной пестроты слоновьих попон. Более сотни гигантов выстроились в тяжёлый прямоугольник, вокруг которого катилось, плюясь стрелами, лёгкое колесо из мидийских всадников Одноглазого. Серая крепость медленно продвигалась вперёд, огрызаясь в ответ.

— Молодчина, Эвдам! — Крикнул Антенор.

«Они всё-таки не застали его врасплох!»

И верно, индийский сатрап проявил бдительность, не дал своему отряду растянуться и стать лёгкой добычей. Обоз он укрыл в сердце своей подвижной крепости. Неужто всю дорогу так шёл? Лагерь слоновьего корпуса располагался дальше всех от основного, в самой плодородной части Габиены. Прожорливая она, элефантерия. Умный кардиец предположил, что Антигон попытается перехватить слонов на марше и отправил на помощь Антенора. Бывший конюх не мешкал, но люди Одноглазого всё же появились раньше.

Слоны встревоженно трубили, храпели лошади,