Танкистка (СИ) - Айзенберг Александр "Берг Александр"

Эти взрыватели нам очень удачно попались в одной из уничтоженных нами колонн, перевозившей сапёрное имущество, и вот тут они пригодились нам в самый раз. На месте минной засады, дорога около трёх километров была прямой, как стрела, вот мои орлы и заминировали два километра дороги и дождались, пока по ней не пошла моторизованная дивизия немцев. Одновременный подрыв такого количества тяжёлых снарядов просто сметал с дороги не только машины, но и танки с бронетранспортёрами. То тут, то там стали раздаваться новые взрывы, это кое-где стали в свою очередь рваться боеприпасы в немецких танках и грузовиках.

Думаю, немцы всё равно быстро поймут, кто так рьяно принялся орудовать в их тылах и это даже без применения нами танков. Надо готовится к тяжёлым боям, а пока стоит начать делать закладки из топлива и боеприпасов в окрестных лесах, так как только господь знает, как повернутся наши дела, и какие кульбиты мы будем тут выписывать. А пока стоит присмотреться к немецким штабам, так тоже можно очень хорошо их тормозить, ну и разумеется пополнять свой отряд. Наших окруженцев и пленных тут много, доберу до необходимого мне количества, а затем просто буду формировать из них отдельные отряды и отпускать, пускай сами крутятся, всё одно и нам и фронту польза. А что, глядишь тоже какое-то количество противника уничтожат, да и немецкие силы заставят распыляться еще в охоте и за ними. Если сможем продержаться до начала осени, то считай нам повезло, тогда можно будет с чистой совестью прорываться к своим, а то в распутицу толку от нас уже почти не будет, так что лучше в таком случае прорваться к своим. Отдохнём, переформируемся, и уже в составе фронта будем сражаться, но это только если нам повезёт дожить до осени.

Глава 13

Михаэль Шперлинг не жалел, что попал в армию. Пускай он был всего лишь ефрейтор, но и это неплохо, тем более, что он выслужил это звание за два года, а господин штабс-фельфебель говорил ему, что он вполне может стать в ближайшее время старшим ефрейтором. Вроде всего лишь чуть-чуть продвинется по армейской лестнице, но жалованье станет чуть выше, а там кто знает, может и он сможет дослужиться до штабс-фельдфебеля. А самое главное, чем выше будет его звание, тем лучший надел он потом получит в покорённой России, а это немало значит. Хочешь после войны получить свой надел в хорошем месте, а также побольше русских рабов, значит надо показать начальству, что ты хороший солдат, который заслужил это по праву. Но всё это будет потом, а пока он хотел взять своё по праву победителя. Их взвод придали для охраны службы снабжения армии. Зачем везти скоропортящиеся продукты из Рейха, когда их можно взять на месте, в местных деревнях. Свежее мясо, овощи и молочные продукты лучше забирать у аборигенов на месте, вот только из-за того, что по лесам до сих пор шлялись остатки их разбитых частей, командование полка и распорядилось выделить его взвод для помощи и охраны интендантов. Пока тыловики выгребали из закромов местных селян продовольствие, сам Михаэль углядел вполне симпатичную селянку. Ещё очень молодая, она тем не менее уже успела округлится и выглядела очень сексуально, вот её он и затащил в сарай. Мерзавка попробовала сопротивляться, даже слегка расцарапала ему лицо, но после доброго удара кулаком по голове, как говориться поплыла и перестала сопротивляться. Содрав с неё платье и нижнее бельё, Михаэль остался вполне довольным увиденным. Симпатичное личико и хорошая фигурка, вполне в его вкусе, а потому завалив её на стоявшую тут телегу, он спустив брюки и трусы, раздвинул ей ноги и вошёл в неё. А она оказывается, ещё не знала мужчин, тем приятней ему было иметь эту молоденькую селянку. Так и не пришедшая в себя от сильного удара по голове девушка лежала безвольной куклой, но Михаэля это не смущало, и только кончив, он сообразил, что что-то идёт не так. Он настолько увлёкся процессом, что перестал обращать внимание на звуки снаружи и только теперь понял, что в деревне стреляли. Он стал торопливо натягивать на себя трусы и брюки, когда дверь в сарай открылась и в него стремительно влетели две фигуры в русской форме. Михаэль бросил застёгивать штаны и рванул к своей винтовке, благо она была рядом, но не успел, русский оказался быстрей и без всяких проволочек двинул его прикладом своей винтовки в челюсть и свет померк. В себя Михаэль пришел от того, что на него вылили ведро воды, причём похоже это было не первое ведро. Он был привязан к столбу, причём на нём был только его китель, брюк и трусов не было. Вокруг были одни русские, а тела его камрадов лежали на земле. Сам вид русских показывал, что они недовольны, правда и той девушки рядом не было, но внутри Михаэля зарождался страх. Внезапно русские расступились и вперёд вышла довольно красивая девушка, вот только она была не в платье, а в русском танковом комбинезоне и с их ребристым шлемом на голове. Подойдя к нему, она что-то стала говорить по-русски, причём очень эмоционально и окружавшие её солдаты поддерживали её. Михаэль ничего не понял из её речи, но тут вперёд вышел один из русских и на довольно неплохом немецком, заговорил.

— Солдат — это гордое название защитника Родины, немецкие военнослужащие наглядно показали, что к ним это не относится никоим образом. Они не солдаты, а кровавая банда убийц, грабителей и насильников и отношение к ним будет соответствующее. Тех немецких солдат, что не замечены в преступлениях против мирного населения мы просто убиваем, так как не имеем возможности переправить их в наш тыл. Однако те из них, кто виновны в преступлениях против нашего мирного населения, раненых и военнопленных, будут казнены самым жестоким образом. Вы, ефрейтор Шперлинг, — При этом Михаэль увидел у русского в руках собственные документы. — останетесь живы, но будете наказаны. Вы больше не сможете насиловать наших женщин и не сможете их бить, это будет назидание для ваших товарищей, что за все их преступления на нашей земле и против наших людей они понесут адекватное наказание, рано или поздно, но они будут наказаны.

Тут вперёд вышел громадный русский, который поставил перед ним колоду и достал нож и мясницкий тесак. Ещё рядом оказался другой русский, у которого в руках был горящий факел. Первый русский подошел к нему с ножом, затем неожиданно одной рукой ухватил его за хозяйство, а затем резко махнул второй рукой. Низ живота резануло острой болью, в этот момент второй русский сунул горящий факел ему между ног и недолго его там подержал, но главное, Михаэль увидел, как первый русский бросает на дорогу его отрезанный член с яйцами и он потерял сознание. Очнулся он от того, что на него снова вылили ведро воды, в первый момент ему показалось, что это всё было страшным сном, но боль в низу живота и взгляд упавший на лежащие в придорожной пыли его член с яйцами показали, что это не сон, а страшная реальность. Михаэль завыл дурным голосом, но быстро замолк, после того, как получил несколько оплеух. Тут русский переводчик снова заговорил.

— Теперь ты не сможешь насиловать наших девушек и женщин, а сейчас мы сделаем так, что ты также не сможешь больше и никого бить и убивать.

Страшный русский схватил его связанные вместе руки и одной рукой, несмотря на всё сопротивление Михаэля, легко положил связанные кисти его рук на колоду, а другой рукой с внезапно появившимся в ней мясницким тесаком, рубанул по его кистям и те отлетели в сторону, а второй русский с факелом проворно прижёг им кровоточащие обрубки рук. После этого русские казалось потеряли к нему всякий интерес, по крайней мере его просто бросили и перестали обращать на него всякое внимание, лишь русский переводчик снова ему сказал.

— Это ждёт всех, кто вздумает насиловать наших женщин, запомни сам и передай другим своим камрадам.

Михаэль остался лежать в полуобморочном состоянии, таким его и нашли его камрады поздно вечером, когда приехали узнать, почему фуражиры не вернулись вовремя в свою часть. Их была целая рота при пяти бронетранспортёрах, но к этому времени во всей деревне был только один живой человек, сам ефрейтор Михаэль Шперлинг. Ни русских, ни жителей деревни не было, только ефрейтор и мёртвые тела немецких солдат. При виде кастрированного камрада и без рук, которые валялись рядом, немцев пробрал страх. По частям уже ходили смутные слухи, про русскую валькирию, которая простых солдат просто убивала, но если они позволяли себе что-то против мирного населения, раненых и пленных, то карала очень жестоко, со средневековой жестокостью. Раз этот ефрейтор не просто убит, а кастрирован и ему отрубили руки, значит он на чем-то попался и судя по кастрации, скорее всего на изнасиловании.