Громовое колесо - Евгений Викторович Шалаев

на часы. – Ещё не так уж и поздно. Пару часов, думаю, спокойно можно ещё шопингу уделить. Не напрягая особо вашу знакомую, – я благодарно кивнул нашему милостивому благожелателю и перевёл взгляд на сатира. – Так ведь, Орис?

- Да, как скажешь, братец, – вздохнул рогатый, вновь став грустным, и что-то недовольно забурчал себе под нос.

Особо обращать внимание на невнятный ропот своего “родственничка” я не стал. И так всё понятно. Как говорится, наши глазоньки устали, отдохнуть им не пора ли? Да и, кстати, не только одним глазкам, что сатира, что моим передышка нужна. Тоже вот и ножек касается, и спинки. Да всего тела касается!

Ко всему прочему, все три антикварные лавки, где действительно могла оказаться интересная нам вещица, мы с Орисом уже прошерстили. Вероятность того, что я ошибся в своих предположениях на счёт реального количества магазинов в этом городе, торгующих старинными раритетами, стремилась к нулю. Однако же, время свободное у нас сейчас действительно имелось. И почему бы его и не использовать тогда хоть с какой-то пользой? Нисколько не сомневаюсь, что потом, как на Обитель вернёмся, ещё волком выть от безделья будем. Нечего тогда здесь баклуши бить!

Машина со знакомой нашего ковбоя уже, как оказалось, подъехала и стояла чуть поодаль, через дорогу. Да не простая такая машинка. Целый Мерседес, одной из последних, самых престижных моделей. Однако покидать свой автомобиль успешная бизнес-леди (ну, или жена успешного бизнес-мужа) не спешила.

- Вам туда, хозяйка в машине, по телефону, наверное, разговаривает, сейчас выйдет к вам, – скороговоркой произнёс антиквар. – Подождите немного.

Сам торговец дожидаться свою коллегу не стал, лишь помахал издалека ручкой и, наскоро попрощавшись с нами, скрылся в своём “шопе”.

Мы с Орисом тоже топтаться на месте не стали. А смысл какой? Всё равно потом идти к Мерседесу придётся. Так проще сразу к нему и отправиться. Там же, по приходу, и с хозяйкой его и поздоровкаемся, и познакомимся заодно. И в магазинчик её поедем тут же, если сложится, конечно.

- И чего она так остановилась далеко? – только двинулись мы с места, продолжил раздражённо бурчать сатир.

- Наверное, у “шопа” просто стоять нельзя? – предположил я. – Вон, смотри. За автомобилем нашей дамочки машинка вроде как полицейская спряталась. Может, ребята, что в ней сидят, и ловят под знак-то, как раз, нарушителей. А и зачем на ровном месте на неприятности нарываться да деньги терять? Вот и припарковалась знакомица нашего ковбоя там, где можно. Я бы тоже на её месте как-то так поступил.

- Может ты и прав, – вынужден был согласиться рогатый.

Окна у Мерседеса оказались полностью затонированными. По кругу, так сказать. Явно в нарушение всех правил и технических регламентов. Но, на это, видимо, местная полиция глаза закрывала. Так что рассмотреть хозяйку сего престижного авто, равно как и определить, где именно она сидит, у нас с Орисом не получилось. Потому пришлось по прибытию остановиться наугад (мы выбрали – в районе правой передней двери) и ждать, когда нас всё-таки почтят своим вниманием.

Ожидание затянулось минуты на две. Немного же совсем вроде. Для девушки так и вообще, более чем в рамках приличий. Только вот рогатый за это время вдруг, совершенно неожиданно, очень сильно разнервничался. Он начал беспокойно перебирать ногами на месте, крутить головой по сторонам и даже шумно вдыхать воздух ноздрями, словно к чему-то принюхиваясь. Сатир явно, вроде как и ни с того, ни с сего, оказался не в своей тарелке. Ему что-то не нравилось. При этом – непонятно что. Но очень сильно не нравилось.

Если бы мы простояли ещё, предположим, хотя бы секунд тридцать, сильно подозреваю, что рогатый просто сбежал бы отсюда. И, вот нисколько не сомневаюсь в том, что не стал бы я его удерживать. Наоборот! Смылся бы вместе с ним. И только пятки бы засверкали.

Всё просто. Мандраж, охвативший Ориса, вскоре передался и мне. Но, и этого было мало. Вместе с лёгкой нервной дрожью и некоторым смятением на меня нахлынули и дурные предчувствия, которым ведь, безусловно, следовало доверять. И ведь раньше я всегда им доверял, этим предчувствиям-то! Так почему же сегодня не стал?!

Да. Ещё максимум тридцать секунд и нас с Орисом уже здесь не было бы. Всего-то – полминуты, мелочь какая. Казалось бы… Однако не сложилось. В самый последний момент задняя дверь Мерседеса начала медленно открываться, и мы с сатиром, застыв на месте словно зачарованные, уставились на неё. И безвозвратно упустили шанс скрыться отсюда. К сожалению, упустили.

Сначала из-под двери показалась стройная ножка, обутая в белую туфельку на шпильке. Затем сбоку возник локоток, скрытый под голубой тканью костюма. А затем, быстро и плавно выскользнув из машины, перед нами, во всей своей красе, предстала в поистине королевском виде обладательница этих прелестей. До боли знакомая нам красавица. Та непревзойдённая чаровница, менее всего которую, мы хотели бы сейчас здесь видеть.

Глава 9

- Ну, здравствуйте, мальчики. И снова – здравствуйте, – буквально, пропела ведьмочка. – Вот нисколько не сомневалась, что это именно вы. Как только услышала, что два молодых человека очень интересуются истинными раритетами, так тут же и поняла, что речь о некоем фавне и его таинственном спутнике. И тотчас же, цените!, тотчас же и, заметьте, лично поспешила к вам на встречу.

- И вам жить долго и счастливо, – проскрипел я в ответ. – Следовало догадаться, кого именно нам мог присоветовать этот ковбой со славянскими корнями. Да и, как вообще мы могли не понять этого сразу? Или же, хотя бы, почему не спросили нашего доброхота, к кому он нас, собственно, посылает?

- О! Милый Гвидон! Он всегда действует только из лучших побуждений. Только из лучших. А ещё – всегда готов помочь мне. Ну, и повезло немножко, конечно. Всё сложилось вместе, сложилось, как нельзя лучше. И вот – вы снова передо мной, а я перед вами. Чему несказанно счастлива. Особенно рада снова видеть тебя, мой проказник. Мой сатир…

- Господи! Гвидон! Достойное прозвище для рашн-героя вестернов, – усмехнулся я, вычленив для себя из монолога ведьмы лишь имя антиквара.

- Как я вам уже до этого говорил, Мария Николаевна, и что, собственно, вы могли бы теперь и сами понять – мы