Пансион благородных убийц - Мередит Митчелл

Предположение Агнесс показалось Эмили тем более пугающим, что выглядело вполне правдоподобным. Неужели две юные девушки могли решиться заколоть ножом спящую подругу? Леди Гренвилл отвергла бы подобное утверждение как нелепость, если бы не было Кэтрин Рис-Джонс с ее преступлениями.

– Не рановато ли вы решили отпустить эту леди домой? – настороженно спросила миссис Даррем. – Если она и вправду причастна к убийству маленькой мисс Флинн, с ее отъездом суперинтендент Миллз уже никогда не узнает правды.

«И мы все тоже», – подумала Эмили и вопросительно посмотрела на Агнесс. Еще раньше, когда Эмили и тетушка Розалин рассказывали миссис Рэйвенси о проступках Полли, все дамы согласились с тем, что решать судьбу своей ученицы будет директриса пансиона.

– Вы правы, миссис Даррем, – неохотно согласилась миссис Рэйвенси. – Заприте мисс Клифтон в ее комнате, пока я не поговорю с Бланш. Если выяснится что-то новое о смерти мисс Флинн, я попрошу лорда Гренвилла немедленно послать за суперинтендентом Миллзом.

– И попросите лакеев поочередно прогуливаться под окнами мисс Клифтон, – прибавила Эмили. Не так давно мисс Феллоуз, вернее, девушка, которая выдавала себя за Шарлотту Феллоуз, сбежала от Миллза и его констеблей через окно, хотя ее комната и находилась на втором этаже. Навряд ли Полли придет на выручку Ричард Соммерсвиль, но все же рисковать не стоило.

– Я не убивала Бет! И Бланш тоже, я уверена в этом! – Девушку трясло от страха, она была уверена – стоит только Миллзу узнать о ее кражах, он не станет слушать ее оправданий и запросто может приписать ей любые преступления, даже убийство мисс Вернон. Ее ведь тоже ограбили!

– Довольно, мисс Клифтон! – Миссис Рэйвенси резко прервала бормотание Полли. – Ступайте с миссис Даррем и молитесь о том, чтобы оказаться невиновной. Из-за вас мы уже опаздываем к обеду!

После этой отповеди Полли ничего не оставалось, как последовать за экономкой.

Эмили посмотрела на подругу с удивлением – она ожидала от Агнесс, бедной вдовы, большего сочувствия к девушке, вынужденной красть, чтобы помочь своей матери накормить остальных детей. Впрочем, миссис Рэйвенси можно было понять – на протяжении последнего месяца бедствия одно за другим обрушивались на ее пансион, и директриса должна была переживать весь этот гнев, стыд и бесконечное сожаление о том, что в дни, когда обитатели пансиона должны были сплотиться, одна из учениц так опозорила его!

– Идемте в столовую, Уильям, Диана и Бланш, должно быть, уже заждались нас. – Эмили не чувствовала голода, она предпочла бы лечь в постель и немного отдохнуть, но нужно было выполнять обязанности хозяйки дома.

– После обеда я поговорю с Бланш, – мрачно заявила миссис Рэйвенси.

– Позвольте это сделать мне, – вдруг попросила леди Гренвилл. – Я знаю мистера Рассела и смогу заметить ложь, если мисс Гунтер не захочет говорить правду.

– Рассел настолько отвратителен, что я не удивлюсь, если окажется, что он и в самом деле соблазнил молоденькую девушку, – прибавила тетушка Розалин. – У меня язык не поворачивается назвать его джентльменом, учитывая, как он обходится со своей матерью!

– Что ж, может быть, вам Бланш расскажет даже больше, чем мне, – согласилась Агнесс. – И нам придется сказать девочкам и лорду Гренвиллу, что Полли заболела и не выйдет к обеду. Я не хотела бы пока раскрывать ее отвратительную тайну. Может быть, лучше и вовсе не делать этого…

– Я бы не стала расстраивать девушек, если только она не обкрадывала и их, – заметила Джейн. – Можно придумать причину ее отъезда из Торнвуда, необходимость помогать матери – самая правдоподобная из них.

– Прежде я слышала от самих учениц и от мисс Вернон, что девушки то и дело не могли найти какие-то мелкие вещицы, но и они, и я полагали, что эти мелочи легко могли быть потеряны их владелицами. Теперь же я уверена – все эти потери на совести мисс Клифтон!

– Их уже не вернуть, она давно отправила их матери. – Леди Боффарт первой встала, чтобы пойти в столовую, ее аппетит не был испорчен недавней удручающей сценой. – Но какова миссис Клифтон! Она же поощряла дурные наклонности дочери!

– Довольно, тетушка, поговорим об этом позже, – остановила ее Эмили. – Не нужно расстраивать девочек, к тому же, если Бланш виновна в чем-то, она может успеть собраться с силами и будет упорно отрицать любые обвинения.

– Тогда пойдемте, нам надо подкрепиться перед вторым актом этой драмы. – И леди Боффарт двинулась вперед, увлекая за собой остальных.

Во время обеда разговаривали только Джейн и леди Боффарт. Лорд Гренвилл даже не пытался делать вид, что поддерживает беседу, Эмили и Агнесс молча думали об одном и том же – как раскрыть все тайны и восстановить репутацию пансиона миссис Рэйвенси. Бланш и Диана чувствовали, что произошло нечто, испортившее настроение хозяйке и ее подругам, но ни за что не посмели бы спросить. Обе сидели тихо, то и дело поглядывая на пустующее место Полли. Объяснение директрисы о плохом самочувствии мисс Клифтон прозвучало самым естественным образом, но девушки все равно ощущали подрагивающую в воздухе тревогу.

По окончании обеда лорд Гренвилл ретировался так стремительно, что Агнесс, собиравшаяся спросить его, составит ли он компанию дамам в гостиной, замерла едва ли не с открытым ртом.

Бланш с сожалением посмотрела ему вслед, и Эмили нахмурилась, перехватив этот взгляд. Она уже несколько раз замечала заинтересованные взгляды, которыми мисс Гунтер одаривала Уильяма. Сейчас в голову леди Гренвилл пришла неожиданная мысль – а что, если это не мистер Рассел соблазнил юную Бланш, а наоборот? А теперь, вполне возможно, девушке надоел один любовник, и она захотела обзавестись новым, куда более симпатичным.

«Только этого не хватало! – сердясь на себя, подумала Эмили. – Я готова приписать бедняжке один грех за другим только потому, что подруга-воровка нашла ее письма. Полли даже не сказала, что читала их, может быть, Бланш писала Расселу по чьей-то просьбе, или есть веские причины для этой переписки. А я уже вообразила бог знает что! Надо немедленно поговорить с ней, пока нездоровое воображение не подсказало мне, что мисс Гунтер замышляет покушение на королеву или по меньшей мере поджог новой торнвудской больницы!»

Предоставленные самим себе, дамы устроились в гостиной со всем возможным удобством. Леди Боффарт и Джейн снова заговорили о поездках на континент, миссис Рэйвенси подсела к ним поближе с шитьем. Диана торопилась дочитать роман мистера Мартинса, который леди Гренвилл позволила ей прочесть, не обращая внимания на неодобрение директрисы. Не зная, чем себя занять, Бланш сперва присела к столу, но леди Гренвилл приказала подать чай попозже, и Хетти с подносом еще не появлялась. Тогда мисс Гунтер сказала, обращаясь ко всем сразу, что сходит в свою спальню за рукодельем и тотчас вернется.

Эмили подумала, что лучшей возможности увести Бланш в другую комнату ей не представится. Оставалось только выйти в коридор и дожидаться, пока мисс Гунтер пойдет обратно. Девушка двигалась быстро – леди Гренвилл едва успела дойти до лестницы, а Бланш уже сбегала по ней вниз, держа в руках корзинку с шитьем.

– Леди Гренвилл! Я могу вам помочь? – Очевидно, девушка решила, что Эмили хочет подняться на второй этаж, но опасается, что путь окажется слишком тяжел для ее больной ноги.

– Я бы хотела немного побеседовать с вами, мисс Гунтер. – Эмили с трудом далась приветливая улыбка, уж очень сильно она была взволнована.

– Да, конечно… – Бланш растерялась.

– Пройдемте в музыкальный салон, и нам не потребуется далеко идти. – Леди Гренвилл нарочно выбрала эту комнату, так как она находилась довольно далеко от ее гостиной.

В просторном салоне с рядами мягких стульев для гостей, которые иногда приезжали в Гренвилл-парк послушать приглашенных музыкантов, горело лишь несколько ламп – Эмили загодя распорядилась зажечь их. Прихрамывая, она прошла в дальнюю от двери часть комнаты и присела на небольшую софу, обитую темно-голубым атласом в кремовую полоску – любимое сочетание покойной матери лорда Гренвилла.

Бланш присела на ближайший к леди Гренвилл стул и с показной скромностью ждала, когда с ней заговорят. Девушка выглядела чуть обеспокоенной, но ненапуганной. Навряд ли она могла представить себе, что ей предстоит услышать.

– Мисс Гунтер, простите меня за бестактность, которую вы можете счесть недопустимой, но я должна спросить у вас: мистер Рассел – ваш любовник? – Последний час Эмили мучительно раздумывала, как же лучше начать разговор, и решила выбрать прямоту. Как она успела заметить утром, прямота леди Боффарт могла привести к весьма неожиданным результатам, и решила позаимствовать манеру своей тетушки.