Средства массовой брехни - Юрий Мухин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лирическое отступление. Мы стояли в Кракове, и к нам пришел вот такой новый полк из Сибири на Ла-5. Все ребята молодые, без опыта. Ну, значит, знакомят нас друг с другом, ходим мы к ним в части, а они к нам. Ходят они по нашей стоянке (а у нас полк был элитный), у нас на самолетах обязательно то лев, то тигр нарисованы. У меня был «лев в прыжке». Так вот, ходят они по нашей стоянке и видят звезды нарисованные: «А это что?» — «Как что? Самолеты сбитые!» — «Как сбитые?! Бомбером?!» — «Да элементарно, пулеметами». Ходили-ходили, вдохновились истребители, что уж если «бомберы» немцев сбивают, то им сам Бог велел. Мы им говорим; «Завтра летим, вы уж смотрите, это дело серьезное». Все им рассказали, где и кто должен идти, где непосредственное прикрытие должно располагаться, где ударная группа и т. д. В общем — все.
На второй день полетели. Понимаем — дурни! Летим уже над фрицевской территорией, так он под самое крыло подлезает и показывает большой палец: мол, «Здорово!» Радиомолчание, только рукой ему машешь: «Иди отсюда!» Потом начали бить зенитки. Только мы истребителей и видели! Наступает самый важный момент, потому что как только перестанут бить зенитки, тут же следует атака немецких истребителей. Тут же! Как уж они договаривались, не знаю, но взаимодействие немецких зенитчиков и истребителей было великолепным. Так было и на этот раз. «Мессера» — в атаку, а наших щелкоперов — никого! Прилетаем мы домой, собираем экипажи: «Ну пошли!» Пришли к истребителям и устроили им мордобой и выволочку, натурально».
Помимо защиты своих ударных самолетов, советское командование жестко наказывало истребителей и за то, что те дали отбомбиться немецким самолетам. А прочитав биографию Хартмана, который все время воевал только в 52-й эскадре (JG-52), приходишь к выводу, что как только он стал асом, то боевые задачи ему вообще перестали давать. Как в отношении других асов — понять сложно. Возможно, это зависело от них самих: имеет мужество — выполняет боевую задачу, не имеет — просто свободно охотится.
Но кроме асов в этой эскадре были и, так сказать, простые летчики, которые вряд ли могли отказаться от выполнения боевой задачи, — они летали сопровождать на бомбежку свои бомбардировщики, они атаковали советские бомбардировщики, которые бомбили немецкие войска. И они гибли в больших количествах. Вот, скажем, те же американцы пишут о боях под Курском: «Эрих летал очень часто. Каждый день гибли его товарищи. В тот же день, когда разбился Крупински, погибли еще 5 пилотов, или треть эскадрильи». Это было 5 июля — в день начала Курской битвы. Третья авиагруппа 52-й эскадры, в которой летал Хартман, помимо Крупински, потеряла еще двух асов, а всего за этот день она потеряла 10 самолетов и 6 летчиков из 40. А в первой авиагруппе командира группы аса майора И. Визе за этот день сбивали 5 раз, но он благополучно садился на вынужденную. Через неделю в первой авиагруппе 52-й эскадры уже было сбито половика пилотов, 9 погибли и деморализованное подразделение 12 июля отвели в тыл на переформирование. Хартману, как «свободному охотнику» было неизмеримо легче и безопаснее.
Во всей книге есть всего два момента, которые можно счесть за то, что Хартману дали боевое задание, и в обоих эпизодах он уклонился от его исполнения.
Первый раз это эпизод боев под Курском. Командир группы Храбак поставил Хартману задачу: «Основной прорыв здесь. Пикировщики Руделя зададут им жару. Защита пикировщиков и уничтожение русских истребителей является вашей главной задачей». Хартман чихнул на «главную задачу» и даже не пытался ее исполнить. Он нашел штурмующие Ил-2, которые во время штурмовки рассыпают строй и становятся уязвимыми, незаметно подкрался к ним и атаковал. (И был сбит.)
Во втором эпизоде ему дали задачу не допустить бомбежки румынских нефтепромыслов американскими бомбардировщиками. Но те летели в плотном строю, и Хартман струсил их атаковать. Он напал на истребители сопровождения, не заметившие его и летевшие с дополнительными подвесными баками. На второй день он опять струсил атаковать бомбардировщики, но и американские истребители были начеку и загнали его до прыжка с парашютом, о котором я упомянул выше.
Во всех остальных эпизодах книги Хартман — свободный охотник и нападает только тогда, когда его безопасность более-менее гарантированна (о способе обеспечения этой безопасности — ниже).
Еще момент. На Западе немецкие истребители заставляли делать то, чего боялся Хартман, — атаковали строи американских и английских бомбардировщиков. Так вот, Хартмана дважды пытались перевести на Запад, но он дважды от этого уклонялся, хотя и заявлял своим биографам, что ему «мысль, что бомбардировщики союзников летают над Германией днем и ночью, причиняла боль». Но ни эта «боль», ни то, что его родители и жена днем и ночью сидят в подвале под американскими бомбами, ни соблазн пересесть на реактивный истребитель его, уже кавалера Рыцарского креста с Дубовыми листьями, мечами и бриллиантами, не заставили поменять свой статус «свободного охотника» Восточного фронта на возможность сбивать бомбардировщики союзников над родным домом.
Штаб не подтверждаетОтвлечемся на время от бомбардировщиков. Хартман летал практически исключительно над территорией, занятой немецкими войсками. Немецкие источники утверждают, что был приказ не посылать асов за линию фронта, да это подтверждается и биографией — из 14 вынужденных посадок Хартман только одну произвел на территории, занятой советскими войсками, и то — нечаянно. Факт того, что Хартман летал только над своими войсками, в наших рассуждениях важен.
Вернемся к бомбардировщикам. Победы Хартмана заносились в его летную книжку с указанием даты и типа сбитого самолета. Но сохранилась только первая летная книжка с перечнем побед до 150-й. Вторую книжку с победами от 151-й до 352-й якобы украли американцы, которые тщательно ограбили Хартмана (сняв с него, в том числе, и наручные часы),[5] когда он после капитуляции полез сдаваться к ним в плен. Поэтому последние 202 его победы биографы восстановили по другим источникам. Толивер и Констэбл пишут: «Данные об остальных победах Хартмана взяты из дневника JG-52 или его писем Урсуле Петч» невесте, а потом жене Хартмана). У меня сразу вопрос: а почему так сложно? Дневник боевых действий эскадры JG-52 — это официальный документ. Работники штаба получают награды от числа сбитых эскадрой самолетов, и можно быть на 100 % уверенным — они не забыли занести в дневник ни единого из сбитых Хартманом самолетов. К чему нужны его хвастливые письма невесте? А вот к чему. Взгляните на таблицу из книги Толивера и Констэбла.
Победа Дата Тип 151-153 15.12.43 154-156 18.12.43 157-159 20.12.43 160 3.01.44 161 6.01.44 Аэрокобра 162 6.01.44 Аэрокобра 163-165 9.01.44 166-168 16.01.44 169-172 17.01.44 173-176 23.01.44 Ла-7 177 24.01.44 Ла-7 178-183 30.01.44 184-185 31.01.44 186-190 1.02.44 191 3.02.44 192 4.02.44 «Аэрокобра» 193-202 2.03.44 203 23.04.44 204-205 25.04.44 206-207 26.04.44 208 3.05.44 209 4.05.44 210-215 5.05.44 216-221 7.05.44 224-225 21.05.44 226-228 29.05.44 Ла-7 229-231 31.05.44 «Аэрокобра» 232-237 1.06.44 238-239 2.06.44 240-243 3.06.44 244-250 4.06.44 Як-9 251-256 5.06.44 257-261 6.06.44 262-266 24.06.44 «Мустанги» 267-290 26.06–23.08.44 291-301 24.08.44 «Аэрокобра» 302-306 27.10.44 307 8.11.44 308-309 8.11.44 310-311 12.11.44 312-313 15.11.44 314-315 16.11.44 316 21.11.44 317-322 22.11.44 323-327 23.11.44 328-331 24.11.44 332 5.02.45 333-346 6.02–27.02.45 347-351 4.04.45 352 8.05.45 Як-7Как видите, без писем Урсуле не обойтись, поскольку в дневнике боевых действий эскадры JG-52 за Хартманом числится существенно меньше сбитых самолетов, чем он оповестил о них невесту.