Пропаганда гомосексуализма в России - Маша Гессен

ПРОПАГАНДА ГОМОСЕКСУАЛИЗМА В РОССИИ

ИСТОРИИ ЛЮБВИ

Под редакцией Маши Гессен и Джозефа Хафф-Хэннона

ПРЕДИСЛОВИЕ

С тех пор как Владимир Путин пришел к власти в 2000 году, Россия неуклонно скатывалась в диктатуру. Одновременно с закручиванием гаек в родном отечестве путинский режим активно насаждал коррупцию и произвол в дальнем и ближнем зарубежье. Но когда дело доходит до необходимости противостоять Путину, лидеры и экспертное сообщество Запада демонстрируют то безразличие, то притворную беспомощность — и лишь в редких случаях этот цикл удается нарушить и спорный вопрос прорывается наружу.

Перефразируя первую строку из «Анны Карениной» Толстого, все диктатуры несчастливы по-своему. Путинская Россия — не СССР, но тот факт, что россияне могут свободно выезжать из страны, еще не означает, что они свободны. Путин — не Гитлер, но хотя с нацистским монстром Второй мировой войны никого нельзя сравнить, необходимо извлечь урок из того, что за Гитлера проголосовал его собственный народ и в 1930-х годах он был признанным мировым лидером. Наверное, такие уроки даются нелегко.

Вместе с тем все диктатуры во многом похожи — одни и те же модели повторяются от страны к стране и от эпохи к эпохе: всякий деспот стремится ограничить личную свободу граждан и удержаться у власти любой ценой. Отказываясь от положительных целей и задач и все больше сосредотачиваясь на отрицательных, такие режимы постепенно теряют свою эффективность. И причиной тому не только развращающая человека власть или неспособность тирана, пусть даже самого милосердного, идти навстречу нуждам и пожеланиям подданных. Причина, говоря кратко, в отсутствии живой связи с народом. Авторитарный режим может разработать вполне разумный план действий или наметить пути выхода из кризиса, но без обратной связи, которую дает реально функционирующая демократия, моральный и интеллектуальный застой неизбежен.

Другая общая черта авторитарных режимов — то, как они пытаются возместить отсутствие положительной повестки созданием образа врага, от которого они готовы храбро защищать население. Эти враги, внутренние и внешние, необходимы, чтобы свалить на них вину за многие беды страны, однако поиски козла отпущения не самоцель. Нагнетание страха и ненависти хорошо для затравки, но поиски врага, подкрепленные массированной пропагандистской кампанией, могут быть весьма эффективны для отвлечения людей от реальных экономических проблем, проблем безопасности, а также от борьбы за право голоса в условиях притеснений.

Самые подходящие враги — это те, с кем на протяжении истории случались конфликты, в которые теперь можно вдохнуть новую жизнь. Для сотрудников КГБ, вроде Путина и его клики, естественнее всего возродить антиамериканизм, питаясь объедками конфронтации времен холодной войны. Другая излюбленная мишень — те члены общества, которые лишены возможности дать отпор, мигранты и меньшинства, уже испытывающие огромное давление из-за разложения гражданского общества. Здесь Путин опять следует старым сценариям, развернув наступление против еще не окрепшего российского ЛГБТ-сообщества как официально, инициируя дискриминационные законы, так и неофициально, отказываясь защитить их от оскорблений и насилия.

По иронии судьбы один из любимейших путинских грандиозных проектов привлек к этим жалким нападкам внимание всего мира. Зимняя Олимпиада в Сочи 2014 года, этот праздник коррупции и протекционизма, который был призван продемонстрировать мощь и богатство путинского режима, вместо этого привлек внимание к легализованному ханжеству и наступлению на свободу слова, запущенным в России в результате законодательного запрета на «пропаганду гомосексуализма». Вся прелесть иронии в том, что две излюбленные диктаторами практики — устраивать помпезные международные мероприятия и преследовать меньшинства — таким образом опять столкнулись. Наиболее известный прецедент был на Олимпийских играх 1936 года в Германии, когда Джесси Оуэнс опроверг расовую теорию в самом сердце страны. Но персональные достижения Оуэнса не были подкреплены поддержкой мировых лидеров, которые, выслуживаясь перед Гитлером, восхищались устроенным им слаженным спектаклем. Берлинские игры стали витриной нацистской мощи, и их никем не оспариваемый успех только заставил Гитлера утвердиться в своих амбициозных планах.

Чтобы избежать повторения этого сценария в Сочи, свободный мир должен безоговорочно осудить противоправные действия путинского режима. Права геев — неотъемлемая часть прав человека, и когда члены ЛГБТ-сообщества страдают от того только, что существуют, мы все страдаем. Всеобщая декларация прав человека, Конституция РФ и даже Олимпийская хартия запрещают дискриминацию, которой сегодня подвергаются российские геи. Атмосфера разделения и враждебности, созданная несправедливыми законами — так же как и циничное подыгрывание режиму в этих культурных войнах Русской православной церкви, — отравляет душу России.

Российские геи и лесбиянки, как и многие другие, при малейшей возможности покидают страну. Интеллектуалы, либералы, предприниматели, впавшие в немилость представители этносов и религий — все превращаются в мишень, и Путин рад избавиться от этих «врагов государства». Утечка мозгов и оскудение образованного креативного класса не считаются проблемой в сидящей на трубе экономике, которую создал Путин. И это, по сути, его главное преступление, которое настраивает Россию против россиян, любящих свою страну и желающих для нее большего, надеющихся на то, что Россия превратится в сильное и свободное государство, где можно достойно жить и воспитывать детей.

ОТ РЕДАКТОРОВ

Маша Гессен и Джозеф Хафф-Хэннон

ДЖОЗЕФ

Все началось с совершенно невероятной любовной истории — ее в самых общих чертах рассказала мне этим летом тихая русская девушка Татьяна. С будущей женой Аной она познакомилась в интернете, девушки жили тогда на разных концах света, но несмотря на это между ними завязалась оживленная переписка. Несколько месяцев спустя они наконец встретились в Москве, это первое свидание было коротким, но абсолютно незабываемым. Они полюбили друг друга, поселились вместе в Нью-Йорке, завели дочь и, прожив почти что десять лет одной семьей, зарегистрировали брак вскоре после того, как Верховный суд США признал Закон о защите брака отчасти неконституционным. История Татьяны запала мне в душу — я вообще обожаю рассказы про любовь.

На пикнике в парке над Ист-Ривер в Квинсе было много холодного свекольника, русской выпечки и вина. Пикник устроила компания русских и русскоязычных ЛГБТ-активистов — среди них были и участники нашумевших акций против российской гомофобии, те, к примеру, кто в знак протеста выливали на землю русскую водку перед посольством РФ. К тому времени новостные медиа как раз начали уделять много внимания России как стране-организатору самой дорогой в истории и, как многие опасались, самой гомофобной Олимпиады. Меня сюжет с российской гомофобией заинтересовал главным образом постольку, поскольку она способствовала разрастанию сплоченного и все более заметного в Нью-Йорке и вообще в США сообщества эмигрировавших из России геев и лесбиянок.

Мы с Татьяной оба впервые оказались в компании этих людей, и я спросил, что ее сюда привело. «Я теперь жената и понимаю, как это здорово — пользоваться теми же правами, что и все остальные. Нельзя просто так сидеть сложа руки, когда у тебя дома время повернулось вспять».

За месяц или два до этого президент Путин подписал злосчастный закон о запрете «пропаганды нетрадиционного образа жизни», коряво составленный законодательный акт, по которому запрещено заявлять о социальной равноценности гетеро- и гомосексуальных отношений, распространять материалы в защиту прав сексуальных меньшинств, а также «пропагандировать» — а по сути, и освещать — в средствах массовой информации и в интернете жизнь, тем более жизнь интимную, лиц нетрадиционной сексуальной ориентации. То есть о любовных отношениях людей вроде Татьяны, чей межконтинентальный роман привел в итоге к созданию семьи, в России рассказывать противозаконно, особенно если рассказ могут услышать или прочитать в интернете несовершеннолетние. Например, собственная Татьянина дочь.

Один-единственный росчерк пера поставил вне закона личную жизнь нескольких миллионов граждан огромной, раскинувшейся на девять часовых поясов страны со 140-миллионным населением. Ее снова выпихивают из правового поля, куда она медленно, но верно внедрялась в годы «оттепели» наступившей после крушения Советского Союза.