Чепель. Славное сердце - Александр Быков

Сошлись опять с саксом в рукопашную рьяно. Сил не жалели, как только не переломали друг другу кости. И боролись до изнеможения. В конце концов Вершко отскочил от сакса, тряхнул головой, как будто наваждение какое-то с себя стряхивал. Ринулся обратно и так скрутил Рихарда, что опять тому ни вздохнуть ни…! Навалясь саксу на спину, достал нож засапожный и к горлу саксонскому, уже однажды подранному, плотно приложил.

Вот наши-то все как заорут! «Режь!!!» — кричат, как ополоумели.

— Ты поверил мне? — спрашивает Вершко, а у самого аж в глазах темнеет.

— Умеешь… поговорить… и убедить… — чуть не задыхался, а всё равно, похоже, съехидничал Рихард.

— Расскажи мне!

— Я хочу домой, Вэршислав!

— Я тебе помогу!

— Gut…

— Зачем ты лазил к князю? — Вершко ослабил хват немного.

— Искал свитки. Договор Любомира со Всеславом Полоцким. А их нет.

— Зачем тебе знать о договорах со Всеславом?

— Потому, что Всеслав — сила… А Любомир этого не понял… Если бы он и другие малые князья сделали союз со Всеславом, русские окрепли бы единым центром в Полоцке. Посреди всех ваших земель. Под началом сильного князя… А сейчас — вы порвёте друг друга — вопрос времени… Этим сейчас все воспользуются… Я видел, как ушло войско. Понимаю куда.

— Кто был тот чернявый с тобой?

— Это не поможет.

— Почему?

— Потому что уже всё давно пришло в движение. Даже если бы я вместо того, чтобы лезть ночью по стенам, пришёл к Любомиру и сказал: «Заключи союз с Всеславом, тогда у тебя больше шансов сохранить своё княжество» — он что — послушался бы и пошёл заключать?? Я только проверял — всё ли мы правильно понимаем. Война была неизбежна. Вопрос только — кто на чьей стороне.

— Кто он?!

— Посланник епископа.

— Какого епископа?.. Какого Рихард?

— Миланского…

— Какого рожна ему тут надо, миланскому?!

— Большая политика.

— Большая…!!! Что он должен тут сделать этот Максимилиан?!

— О! — усмехнулся с ножом у горла Рихард. — Да ты не спал! Делом занимался!.. Он будет делать всё, чтобы продвинуть епископаты сюда. Будет лгать, разорять, убивать. Он войско короля Генриха привёл, малую часть, и наёмников. Подкупил пана Войцемежа из поляков. Он твой враг! А теперь вижу — и мой… И ты не переделаешь весь мир. Не убедишь и не упросишь. Этот — враг навсегда.

Теперь мы можем быть друзьями. Хы-хы, если ты окончательно не перережешь мне глотку!..

Между всяких других дел в крепости Вершислава не оставляло воспоминание о детях, выведенных зубром. «Враг уже здесь, — думал Вершко, — надо было бы всех селян переправить отсюда подальше, в том числе мальчика этого Тверда. Смелый мальчик, памятливый и верный. Хороший. А ну как его здесь всё равно настигнет война? Тогда выйдет, что делали дело, да недоделали. Спасали-спасали, да не спасли. Неправильно получится». Вершислав улучил пару часов времени между трудами в крепости, нашёл Тверда.

— Поехали, Твердятко, со мной, окрестности крепости тебе покажу.

Добравшись по нехоженному лесу с восхода от крепости до дальней излучины речки, Вершислав говорит:

— Оглядись вокруг, не видишь ли чего особенного?

— Вон там, под валежиной, как будто логовище чьё-то.

— Чьё?

— Лесного царя?

— Верно, молодец! Поехали дальше…

Глава шестнадцатая. Ломжа

Ему говорили все: «Не езди туда!»

Стрыйдовг опустил голову, совсем согнулся в плечах.

Пресветла становилась на колени, причитая:

— Любушка мой, не езди! На погибель себе и мне, и детям! Не остави нас одинокими! Не дай нас чужим на поругание! — обнимала-обхватывала его за ноги, целовала его руки и плакала, теряя силы.

— Прости меня, моя Лада! — Любомир поднимал жену с земли. — Иного пути не вижу. На нас идёт большая сила, которую нам едва ли удержать.

— У тебя есть Бранибор! У тебя есть Вершислав! У тебя есть Белая Вежа! Есть дружина, соберёшь войско! У тебя вся твоя Белая земля здесь за тобой!

— Милая моя, любимая! Если собрать всю дружину и всё ополчение, кто может достойно держать оружие, то будет всех вместе наибольшее — тысяча. А я видел только конного войска у неприятеля тысячу. А разведчики вызнали, что ещё пеших не меньше, чем четыре тысячи. А ещё викингов высадилась тысяча. По Нареву пришли. Оттого, что я здесь останусь, пользы больше не сделается. У дружины есть славный воевода Бранибор. А я выехав в Ломжу, могу чего-то добиться. Я хочу увидеть его глаза, напомнить о мирном договоре и убедить, склонить на свою сторону. Чтобы Войцемеж опомнился, предпочёл княжескую честь мелкой для князя выгоде и поднял своё войско совместно с нами против немецких находников.

— А если он тебя не послушает?

— Тогда я вернусь и буду держать оборону здесь.

— А если он тебя схватит? Он — вероломец!

— Он не посмеет! Мы договор скрепляли при его короле! Да при князе Изяславе! Да он совсем не такой человек…

Плакала навзрыд Пресветла:

— Не езди туда, мой славный, моё Солнце, моё сердце! Он тебя обманет, как уже обманул. Может, все они сговорились против тебя. Кто ты для них? Пограничный князь. Потомок древнего великого рода. Ничей для них! Слава твоих предков только больше их злит, не таких знатных. Они ненавидят тебя!! Ты для них слишком бел и светел, слишком добр и миролюбив. Они хотят убить тебя! Разделить твоё Белое княжество! Как псы голодные хотят порвать кусок мяса!

— Бедная моя! Не плачь! Не помогут слёзы, как бы не хотеть!.. Не могут князь и король так думать. Они не могут так поступить. Они благородные, знатные люди, они дорожат своей честью!

И гладил жену по голове и целовал её глаза и волосы.

А Пресветла рыдала у него на груди.

Гонец умчался к Изяславу в Киев. Гонец ускакал к Мстиславу в Городно. И в Новогородок. И в Червень. И в Пинск. И в Туров. Но нет пока ответа. Из Берестья уже вернулся гонец, сказал, что выступил отряд из крепости в сотню пешей дружины, да доброго ополчения пять сот. Всех собрали Любомиру и Бранибору в помощь. Сами остались почти ни с чем.

В Белом Истоке поднялся дым. И вскоре пропал. Значит, погибла застава в Белом Истоке. И в Бранске* поднялся дым и пропал. Разведка сообщила, что на Нареве семнадцать речных драккаров стоят и лагерь на берегу. Приплыли незваные гости из-за моря. Мимо Ломжи плыли, мимо всей северной польской земли.

Отправили гонцов к Войцемежу в Ломжу. Вернулся гонец с заверениями Войцемежа, что ничегошеньки он не знает, но очень сочувствует беде князя Любомира, готов искать грабителей незамедлительно, как найдёт — обязательно скажет и своей рукой им головы пооткрутит.

Десятого липеня 6574 (1066). Любомир не нашёл ничего лучшего, как ехать лично к Войцемежу в Ломжу. Полусотня Вершислава ему сопутствовала. И три старые телеги с нужными вещами.

По пути наехали на ятвяжских гонцов. Сказали гонцы, что князь ятвяжский Гурт в знак дружбы сообщает ему, что видели в ятвяжских землях немцев. И он Гурт даже дал им бой и прогнал от себя немалое войско около двух тысяч. Что желает Гурт знать, поскольку немцы могут пойти в сторону князя Любомира, что князь Любомир собирается делать. Князь Любомир им так и ответил, что едет в Ломжу искать поддержки от немцев, а если князь Гурт даст помощь, то Любомир будет очень рад и помощь такую никогда не забудет. Передайте слово в слово…

И гонцы ятвяжские, поклонившись, ускакали обратно. И беловежцы не увидели и не узнали, как на середине пути этих ятвягов перенял немецкий отряд и расстрелял, не дал уйти никому… и слова Любомировы не дошли до ятвяжского князя.

Дальше беловежцы свернули к Нареву*, подобрались к лагерю викингов. Очень тихо. Телеги бросили, а нужные вещи — бочонок с порохом и горшки с «греческим огнём», смолу, паклю — несли на руках. Посмотрели на викингов. Большой лагерь. Человек пятьсот. Самочинцы. У костров пьянствовали, буянили:

Сватался без венаХаральд — вяз булата.Землю, словно груди,Брал руками смело.Берег весь с народомХрабрый царь арапский —Дочь предивну ОнараДал добром и даром.

Про Харальда Сурового поют*, но ему не подчиняются, иначе бы здесь не сидели. У Харальда с Русью мир да любовь. На сестре Изяслава Киевского женат, на Ярославне, всех Рюриковичей он теперь родственник. Его бы призвать, да не успеть. А эти — какие-то свеи дикие. Какого-то малого ярла люди, наверное, с самим ярлом во главе. А про Харальда-норвега кто не поёт? Все поют. Это же живая былинная личность!

Сами беловежцы расположились на противоположном берегу в высокой траве, в подлесочке. Сверху по течению пустили плотик всё с теми же нужными вещами. С плотиком поплыли два хороших водолаза. Как раз дело уже стало за полночь. Плотик к корабликам причалил, водолазы фитилёк аккуратно подпалили и уплыли… Там ка-ак ахнет! У одного драккара всю корму начисто разворотило и он сразу осел в воду. А пару соседних корабликов запылали. А другие рядом стоят, тоже того гляди загорятся. Как забегают волки морей по «морю земли»*, как заголосят спросонья по-дурному! Давай свои корабли тушить, под прицел беловежский подставляться. Беловежцы давай осыпать их стрелами с другого бережка. Много стрел взяли про запас. И не ввязываясь в бой, отошли на безопасное расстояние. Сил-то ведь мало. Каждый человек на счету. А викингам кровь пустили, чтобы поход по беловежской земле малиной не показался.