Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд - Вероника Лесневская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Меня заводит, когда она злится. Нравится, когда сдается и смягчается.
Однако это раскромсанное состояние, которое я наблюдаю сейчас, мне хочется срочно прекратить. Только не знаю, как.
— И я… погорячилась, наверное. Зная Ваську, я могу предположить, что история с «папочкой» произошла спонтанно и по ее инициативе, — шикарная грудь приподнимается и вздрагивает, выбивая из легких судорожный всхлип. — Но… — Агата зажмуривается, подавляя плач.
— Агата, тише, прекрати, — я не приказываю. Скорее, умоляю.
Обычно у меня одна реакция на женские слезы — развернуться и уйти. Потому что они лживые, ненастоящие. Бабское средство влияния на мужиков. Я четко усвоил это, поэтому никогда не поддавался.
Только не в этот раз.
Очередной жалобный стон Агаты ломает нас обоих.
Обхватив горячие щеки ледяными ладонями, прижимаюсь к ее лбу своим. Затаив дыхание, ловлю лихорадочные всхлипы — не двигаюсь практически.
Я не умею успокаивать баб, черт возьми! Проще свалить, чтобы не видеть заплаканного лица Агаты. Но почему-то не могу. Вместо этого невесомо касаюсь губами выступающей скулы.
Не понимаю, откуда во мне вдруг эта разрушительная слабость? Наверное, все проблемы от недосыпа и недо… недостатка женского внимания в последние дни.
— Ты не понимаешь, чем грозит такая, на первый взгляд, безобидная игра, — хмурится Агата, опускает голову и убирает мои руки.
Подчиняюсь нехотя. Со скрипом.
— Так расскажи, — бросаю с вызовом. Не вовремя ее Макара вспоминаю. Пусть заодно объяснит, какую пользу детям ее игры с ним принесут?
— Адам, своими действиями ты крепче привязываешь тройняшек к себе, — укоризненно лепечет она. И дрожит вся, хотя в помещении совершенно не холодно. Скорее, наоборот. Я подыхаю от духоты. — Думаешь, они просто так начали называть тебя «папочкой»? — произносит обычное слово с таким ядом, что мне становится не по себе.
— Это вышло случайно… — хочу оправдаться, но она не намерена меня слушать.
— Для тебя это ровным счетом ничего не значит, но для них… точка невозврата. Мечта, Адам, которую я осуществить не в силах. У них нет родного отца, а чужого мужика я в семью не пущу, потому что он не сможет полюбить моих детей. А значит, и мне такой не нужен, — выпаливает откровенно, с налетом обреченности. — Ты заставляешь детей поверить, что всегда будешь рядом. Но ведь это не так? — Агата не утверждает. Спрашивает. И умолкает будто в ожидании ответа.
Но что я могу сказать, если она чертовски права.
Я не заметил, как заигрался в примерного семьянина. На сутки вовсе выпал из реальности — и забыл о своей первоначальной цели. Зачем мне чьи-то дети, если я должен срочно найти своего? Я трачу время здесь, уделяя слишком много внимания тройняшкам, от которых уеду, и пуская слюни по их матери, которую никогда не трону.
— Я и не планировал ничего подобного, — выдыхаю и отступаю назад. Замечаю тень разочарования на идеальном лице Агаты.
Сложив руки в карманы, принимаю невозмутимый, равнодушный вид. Если быть безнадежным подонком в ее глазах, так идти до конца.
— Знаю. Ты поиграешь в хорошего дядю и уедешь навсегда, как только решишь вопрос с родным ребенком, — чертовка повышает голос, а ее всю трясет от волнения. Дико хочу обнять ее, к себе прижать, успокоить. Но нельзя. — А «злая мама» останется успокаивать детей и объяснять, почему большой друг их бросил. И убеждать, что это не они плохие и никому не нужные, а просто так сложились обстоятельства.
Ее слова настолько острые и точные, что наносят почти физическую боль. Все так и будет. Иного пути нет.
— Я всего лишь хотел вам помочь, — все, что могу произнести в свое оправдание.
— Ты это сделал, и я очень благодарна тебе. Но сейчас уезжай, пожалуйста, — отталкивается от стены, направляется к двери. — Дай мне несколько дней, пока Василиса поправится, а после — продолжим поиски твоего наследника, — распахивает одним рывком, едва не сорвав полотно с петель. — Чтобы скорее покончить с этим, — добавляет чуть слышно. — И с тобой…
Делаю вид, что пропустил ее фразу мимо ушей. Вместе выходим в коридор, но тут же разделяемся. Агата направляется в палату к Ваське, а я усилием воли заставляю себя не провожать ее взглядом. Не прислушиваться, с кем она говорит по телефону на ходу. И еще сложнее оказывается не рвануть следом, наплевав на здравый смысл.
Разворачиваюсь резко, ускоряю шаг, мечтая как можно быстрее покинуть давящие стены больницы, но из-за угла в меня влетает незнакомая девушка. Хватаю ее за плечи, иначе она бы точно упала и растянулась на скользком полу.
— Извините, вы так резко появились, — мямлит смущенно, но я лишь хмуро киваю в ответ. Хочу избавиться немедленно, но она почему-то не отлипает. — Адам Альбертович? — округляет глаза. — Ой, здравствуйте, — ресничками хлопает. Улыбается заигрывающе.
Изогнув бровь, изучаю ее пристально, но никаких ассоциаций в голове не возникает. Благо, она меня по отчеству называет, значит, не одна из случайных любовниц. Уже легче.
Окидываю щуплую фигурку пустым взглядом. Оценивать особь и примерять ее себе на одну ночь, на удивление, нет ни малейшего стремления. Хочется или спать, или к Агате. А лучше — все вместе.
Массирую пальцами переносицу, пытаясь вытеснить дурные мысли из головы.
— Я работаю в вашей клинике, — не унимается незнакомка, протягивает мне ручку, которую я из вежливости пожимаю аккуратно. — Меня зовут…
— Лора, — ледяной стрелой летит мне в спину. — Спасибо, что приехала. Я сейчас соберу Макса и Ксюшу и такси вам вызову, а сама с Василиской останусь, — цокот каблуков приближается. И я передергиваю плечами, оглядываясь.
Опять чертовка! И снова чем-то недовольна.
Все-таки эта фурия идеально подошла бы на роль жены. Вредной такой, вспыльчивой, ревнивой, непредсказуемой, которую часто пришлось бы затыкать поцелуем или кое-чем более действенным…
Но не моей.
Отворачиваюсь и молча покидаю больницу.
* * *
Снимаю спорткар с сигнализации и распахиваю водительскую дверь с полной уверенностью, что на максимальной скорости умчусь на хрен отсюда. В свою привычную жизнь. Высплюсь до вечера, а потом рвану в клуб с Ромкой, чтобы снять девчонку, одинокую, на все готовую, легкомысленную, — и спустить с ней пар. Мне надо остыть, отвлечься. И перестать полыхать, как неопытный пацан, рядом с женщиной, которую не могу себе позволить.
Я бы именно так и сделал, если бы меня не угораздило в последний момент скользнуть взглядом по площадке перед больницей. И зацепиться за подъезжающее такси. По марке автомобиля и надписи на боку я узнаю ту самую
