Время надеяться - О. Шеремет

Домой…

АЛХАСТ

До назначенного срока оставалась ровно неделя, а эльф не находил себе места уже ровно столько же… Студенты-четверокурсники устали подшучивать над потерявшем покой и аппетит Архимагом и втихаря пытались подсыпать ему успокоительное. Архимаг из принципа стал носить на пальце перстень с кусочком рога единорога и проверять всю еду и питьё на наличие валерьянки.

Две недели — кажется, так мало. Но, если подсчитать, получается целых четырнадцать дней. Дважды по семь вечеров, проведенных в одиночестве, без желтоглазого невыносимого темного эльфа. Без лучшего, и, что уж греха таить — единственного друга. И семь раз по два полудня, когда впереди еще четыре пары, а в толпе магиков не мелькнут локоны цвета сосновой коры, пахнущие солнцем.

И непонятно, что хуже: когда Лаэли рядом, но всё равно — мучительно — не с тобой, когда между вами вселенная непонимания. Или когда её голос не пытает сердце, но — далеко?..

Алхасту и в голову не пришло бы раньше ревновать какую-нибудь девушку к Дарм'риссу: бывало, они даже менялись очередными возлюбленными, успевшими поднадоесть. Сейчас всё было по-другому, запутанно и странно. Бедняга эльф чувствовал себя как первоклассник, попавший на научную конференцию по проблемам дистрибуции префиксальных морфем: ничего не понятно, голова готова самостоятельно распасться на атомы.

Однако он заметил, что сумасшедшей парочки не хватает не только ему: первый курс как-то терялся первое время без своих маячков — черного и золотого. Скорее бы вернулись…

Алхаст навестил сестру, дотошно проинспектировал количество укусов на бледной тонкой шейке. Поворчал для порядка, прошел в соседнюю женскую комнату. Сессен и Зармике где-то пропадали, поэтому эльф спокойно (относительно) прилег на кровать Лаэли. Уставился в потолок.

— Ка-акой чудесный день, ка-акой чудесный пень! — маг в очередной раз поймал себя за шизофренической беседой с самим собой, но махнул на это рукой. — Хочется что-нибудь разнести в мелкие клочья. А что?

— Чтобы что-нибудь разнести в клочья, нужно сначала что-нибудь создать, — занудным тоном ответил Алхаст сам себе.

Взбил подушку кулаком — из-под неё высунулся кончик желтоватого конверта. Эльф заколебался на секунду — читать чужие письма, это, знаете ли… но потом убедил себя, что он "только одним глазком посмотреть" и открыл конверт, благо, тот был не запечатан.

На темно-зеленое покрывало выпал аккуратный листок, на котором было написано на магике: "Я пропал, она достала меня. Ищите философский камень".

— Проще было сразу послать в Хель, — буркнул Алхаст, адресуясь к неведомому автору. Впрочем, почему к неведомому? Эльф, растормошенный хоть какой-то перспективой действия, набросал на обратной стороне листа план расположения зеркал, который был ему прекрасно известен. Одно в Хеле, одно в Мидгарде — там как раз сейчас пропадают Лаэли и Дарм'рисс. Одно в Асгарде, с неприветливым крылатым Стражем.

"Она достала меня". Она — бездна? Гордый светлый предпочел уйти в одиночестве, выполнив своё долг до конца. Алхаст понимал, что смысла нет проверять — светлые не лгут, — но от бездеятельности эльф сходил с ума.

И вот еще — "ищите философский камень". Зачем? Алхаст вспомнил, что друзья очень деликатно обходили вопрос восстановления Зеркал. Быть может, для этого и нужен философский камень?

— В любом случае, — проговорил эльф, рассеянно складывая журавлика из письма, — сначала надо навестить этот мир. Лидию.

Навестить одному, не дожидаясь блудных друзей. Потрясти всех знакомых Архимагов, перевернуть вверх корнями Иггдрасиль, добыть рецепт философского камня.

Чтобы потом, когда эти двое — довольные удачно выполненным заданием (о другом варианте развития событий эльфу даже думать не хотелось), усталые, закончат свой рассказ — триумфально выложить на стол готовый кулинарный рецепт. Взять три щепотки белладонны, добавить того и этого, хорошенько смешать, выпекать до готовности, и — оп-ля! Готов философский камень.

Тогда они вернут в мир Зеркала, запечатают Небытие, а потом… а потом всё, будет, конечно, хорошо. Всё решится каким-нибудь невероятным образом.

Прихватив с собой конверт, Алхаст быстрым размашистым шагом направился к Стоунхенджу.

ДАРМ'РИСС

Напоследок я пошарил в кладовой, позаимствовал несколько редких ингредиентов, и пятилитровую бутыль с редкой (и очень вкусной) смесью крови невинных демонов и грешников-светлых. Та еще смесь.

Вместе со Скупщиком мы покинули лабораторию Спящей Красавицы: боюсь, ни один принц не разбудит Детей Мимира.

Демонический верблюд послушно дожидался нас на месте, оплевав от скуки всё растительность в радиусе трех метров. Растительность завяла.

— Угощайся, — я великодушно протянул скакуну бутыль с кровью. Не Габриелю же её тащить в качестве сувенира, правда?

Верблюжья морда вытянулась в узкий хоботок, и он, причмокивая от удовольствия, стал хлебать кровь. Отмерив литр, я отобрал лакомство.

— Лопнешь, деточка. Готов к обратной поездке? Чем быстрее, тем лучше.

Скупщик уже пропал — он ждет меня в роще неподалеку от города, чтобы там потребовать свою плату. Ну что ж…

Верблюд, подбодренной перспективой свежего кровавого деликатеса, проявлял чудеса скорости — и к полудню следующего дня я уже отпустил его с миром (и бутылкой), натянул на лицо капюшон и поплелся к месту встречи. Скупщик уже был там — в предвкушении расхаживал взад и вперед, сложив руки за спиной.

Так хочется повернуть назад. Но я невероятным усилием воли заставил себя остаться…

— Так-так. Юный Кенррет, ты готов расплачиваться прямо сейчас?

Кивнул, стиснув зубы. Казалось, стоит двинуть ими — и посыплется раскрошенная эмаль.

Скупщик материализовал устрашающего вида калькулятор, нацепил на нос ненужные ему очки и, шевеля губами, принялся рассчитывать мой долг.

Я терпеливо ждал, что б не скучно было — перебирал в уме "Книгу Чес'саун" — энциклопедию пыток, сокровище давнишних дней, хранимое в личном архиве Владыки.

— Кенррет?

Вскинул брови — дескать, соизволю выслушать. Но демону было глубоко плевать на моё презрение.

— Ты превысил обычный лимит. Так что плата — твоё тело… и твоё сознание.

— Это как? Мне нужно будет выполнить для тебя какую-то работу?

Я позволил себе расслабиться. Обошлось — неужели…

— Не совсем. Ты впустишь меня в своё тело. Я буду управлять им, а твоё сознание будет смирно стоять в сторонке и давать советы.

— И долго так?

Всё даже лучше чем предполагалось — наконец-то я сам стану свидетелем своих "похождений", и потом не надо будет делать лицо кирпичом, когда кто-нибудь другой напомнить мне об очередных подвигах, совершенных демоном в моем бренном теле.