Колдовская компания - Ольга Баумгертнер

– Не сбежал. Он сам меня выгнал.

– Какая разница? Ты ведь не торопишься возвращаться. А я так устала от всего. За мной следят и никуда не выпускают. Я так хочу увидеть мир…

– А ты действительно талантливая? – спросил я больше из корыстного интереса, чем из праздного любопытства.

– Да, я в совершенстве знаю материальную магию.

Она сорвала соцветие с куста роз, росшего в кадке на балконе, и через миг алые лепестки превратились в бабочку.

– Ух, ты, – изумился я и тронул ее пальцем. – Живая?

Бабочка взмахнула крыльями и улетела в парк. Авориэн улыбнулась, видя, что ее колдовство впечатлило меня, но тут же погрустнела.

– Он не хочет замечать, что я умею делать, – в ее словах слышалось отчаяние, глаза подозрительно влажно блеснули, и мне даже стало ее немного жаль.

– А у тебя есть план похищения?

– Да нет, – она горестно вздохнула. – Я бы сама наняла людей для этого, но со мной всегда слуги отца. Да и вряд ли кто-нибудь отважился. Хотя ты показался мне достаточно безрассудным, дружа со светлыми колдунами. Если бы ты спас меня от этого кошмара, я бы отблагодарила тебя.

– Это как? – не понял я.

Она бросила на меня странный взгляд.

– Я могла бы подарить тебе поцелуй.

Я тупо уставился на нее. Но потом на мои губы легла насмешка, и я чуть склонился к ней. Конечно, я пользовался благосклонностью девушек, но почему-то и в голову не приходило, что я могу понравиться дочери повелителя светлых колдунов. Тут же мелькнула мысль воспользоваться этим, чтобы досадить ее отцу.

– Всего один поцелуй? – прошептал я, зная, что должен ее этим смутить. – А не больше?

– Ну, ладно, два, – она не поняла, что я имел в виду под «больше», конечно, не количество поцелуев. – Один заранее…

Она внезапно подалась вперед, и наши губы встретились. Поцелуй ее оказался неожиданно сладостным, и я вдруг осознал, что у меня давно никого не было, и что я истосковался по любви. Я с нежностью привлек ее к себе. Она, похоже, тоже не ожидала подобной нежности ни от себя, ни от меня. Несколько мгновений мы не могли друг от друга оторваться. Потом она отпрянула, зардевшись от волнения и стыда. Я бросил осторожный взгляд через плечо в обеденный зал. Лайтфел по-прежнему наставлял колдунов, и только Гаст, в разочаровании отвернувшийся от остальных к террасе, застыл с обалделым выражением. Наши глаза встретились, и он спешно уставился в пол.

– Он видел, – с испугом прошептала Авориэн.

– Он не скажет, – я вновь принялся разглядывать парк. – И когда это надо тебя похитить?

– Свадьба назначена на середину весны.

– Через пол года? – я не скрыл разочарования. – А раньше нельзя?

– Нет – у меня еще много дел в обители. Но ты ведь сделаешь для меня? Ты придешь? – и голос ее стал совсем тихим на последних словах.

– Если только за это время со мной ничего не случиться. Надо уладить свои проблемы. А их достаточно… Пожалуй, мне пора.

Я вернулся к столу. Гаст склонился ко мне.

– Тэрсел, ты знаешь, что делаешь? – зло прошипел он.

– Я думал у меня и в самом деле есть друзья, – тихо заметил я. – Неужели имеет такое большое значение, кто мой отец?

– Ты не понимаешь, – шепотом продолжил Гаст. – Ты не такой, как другие. Ты особенный. И у тебя особенные обязанности. Со временем ты станешь главным колдуном и будешь править остальными. А твой отец – наш злейший враг…

– А темные колдуны враги светлых… старая песня… Что ж, вам легче – вы меня взяли в свою компанию, вы меня ее и лишили, – я резко поднялся и спросил у Лайтфела. – Можно мне уйти?

– Конечно, – ответил он.

Я вышел прочь, вскочил на Шэда и, злясь на них всех, помчался куда глаза глядят.

Немного остыв, я остановил жеребца и направил его к северу. Впереди, в открывшейся с холма равнине лежал огромный город, Мидл, перекресток торговых дорог, смесь людей со всех концов материка и разных культур. Расположенный в самом центре Бинаина, он стал своеобразной столицей всех земель, хотя и оставался совершенно от них независимым. Круглый год здесь не прекращались ярмарки. Трактиры и гостиницы были заполнены путешественниками и купцами. И, как я уже однажды рассказывал Гасту, город считался нейтральной территорией для светлых и темных колдунов, и по его законам запрещались усобицы между ними. Дорога увела вниз, к южным воротам, прорубленным в высокой белокаменной и казавшейся неприступной крепостной стене. Стражи бросили на меня короткий взгляд и почтительно склонили головы. В этом городе мне не было нужды представляться. К моему собственному неудовольствию слишком многие знали меня. И именно слишком частые любопытные взгляды побудили меня когда-то уехать отсюда, оставив уютную небольшую комнатку в таверне, к которой я сейчас подъезжал, миновав центральную улицу и короткий переулок в самом сердце Мидла. Шэд потянул ноздрями и издал короткое и одобрительное ржание.

– Ага, вспомнил, что тебя здесь кормили отборным овсом, – я похлопал его по шее и прошептал. – Эх, Шэд, вот ты и остался один у меня, самый верный друг.

Шэд скосил глаз, вывернул шею и чуть укусил меня за колено в подтверждение, а потом резвым аллюром промчался по оставшемуся участку дороги и как вкопанный замер подле знакомого входа. Я мог бы доехать сюда и с отпущенными поводьями – Шэд бы сам безошибочно нашел таверну, где я жил два года назад…

Глава 9. Перекрестки Мидла

Два года назад я ехал по путаным улицам Мидла, немного рассеяно глядя по сторонам. Это происходило в тот самый день, когда меня изгнали из обители. Закончилась осень. Моросил то ли холодный дождь, то ли сыпал мелкий снег. До самого Мидла я добрался ближе к вечеру. Миновав западные ворота по Главной улице, соединяющей оба въезда в город, достиг центра, показавшимся, не смотря на промозглую погоду, слишком шумным и беспокойным. Тогда я углубился в более тихие районы, где в сгущающихся сумерках выбрал малоприметную гостиницу в одном из переулков.

Дела у хозяина, похоже, шли плохо. Внутри оказалось грязновато, хотя еду пообещали добротную. Зато никто из колдунов сюда точно бы не заглянул. Я снял комнату, сел за отдельный столик в общем зале, заказал ужин. В тот день моего изгнания я был слишком расстроен. А те, кто следили за мной, сочли молодым и слабым, чтобы оказать какое-либо сопротивление. И даже одежда темного колдуна не отпугнула их. Воры, от которых не могли избавить город не то что бы законы, но даже опекунство светлых магов, положили глаз на мой довольно скромный по объему кошелек. Я же, погруженный в невеселые думы, вспоминая неприятные события утра, незаметно для себя увлекся вином, которое запрещалось пить ученикам. Правда, в этот день я уже не являлся учеником… Захмелев, я уже не обнаружил в голове невеселых и отягощающих мыслей и расслабился. Вино и еда приятно согревали, и меня стало клонить в сон. Воры не видели, ни на каком коне я приехал, ни серой рубашки под застегнутой на все пуговицы черной курткой. Их погубило нетерпение. Я прикрыл веки, откинувшись на спинку скамьи, готовый вот-вот задремать. Но они решили, что я уже отключился. Я очнулся в тот самый миг, когда один из них пытался отстегнуть кошелек от пояса. Тогда они совершили еще большую глупость – перед моим лицом сверкнул мясницкий нож. Чувство опасности мгновенно отрезвило меня.