Тень Серафима - Наталья Сергеевна Корнева

оставшийся огрызок дня. По правде говоря, Себастьян напряженно думал о деле еще накануне, но ничего стоящего в голову так и не пришло. Больше никаких зацепок, следов, которые можно было бы проверить. Да и те, что были, увы, ровным счетом ничего не прояснили.

Неприятно признавать, но, похоже, его маленькое дилетантское расследование зашло-таки в тупик. В конце концов, это и неудивительно: он зарабатывает на жизнь вовсе не частным сыском и даже на досуге этим не балуется. Он нелегальный ювелир, его дело – добывать для заказчиков драгоценные камни.

Вот этим, похоже, и придется заняться. Себастьян оттягивал долго, не желая соприкасаться с шерлом, пропустившим сквозь себя такое мощное проклятие. Да будь ты хоть как хирург аккуратен… неминуемо заденешь, пусть краешком, хранимую минералом смертоносную информацию… а это здоровья точно не прибавит.

Но пришло время обратиться к рискованному методу. Нещадно терзаемый дурными предчувствиями, ювелир извлек на свет приметный дорогой футляр с черным турмалином. Молча наблюдавшая за его действиями София тут же оживилась и любопытно подалась вперед, силясь разглядеть драгоценный камень.

Кровь сильфов, текущая в венах наравне с человеческой, позволяла Себастьяну проводить несложные ритуалы, не имеющие ничего общего с магией минералов. Скорее, эти способности можно было назвать магией крови. Каждая старшая раса Бреонии владела уникальным видом чародейства, заложенным с рождения, и только людям требовалось посредничество. Посредниками и выступали драгоценные камни.

Заметив пристальный интерес Софии, ювелир помедлил открывать футляр. Посторонние глаза были здесь совершенно не нужны. Тем более этой несносной особы.

– Спустись-ка вниз, возьми нам чего-нибудь поесть, – Себастьян озвучил неопасное, но на некоторое время избавляющее от общества девушки задание. – Разве ты не голодна? Дождись, пока приготовят, и сама принеси.

Неохотно кивнув, София вышла, наверняка сообразив, что ювелир намерен остаться в одиночестве. Возражать все равно было бесполезно.

Так, минут пятнадцать-двадцать у него есть, а этого должно быть достаточно.

Длинным лапчатым пинцетом Себастьян вынул перстень из футляра – быстрым, наработанным годами практики движением – и положил камень в самый центр прочного темного стекла. Поморщившись, он аккуратно уколол указательный палец и обвел шерл против часовой стрелки, заключив в идеальный круг. Ох, как не хотелось завязывать заклинание своей кровью, но другого выхода не было.

Не попытаться он не мог.

Угольно-черный камень слабо замерцал, будто внутри затеплился свет, пробудился незримый источник энергии. Ювелир удовлетворенно кивнул: «Глаз Дракона» откликнулся на зов. Нетрудно будет настроить его на поиск собрата, шерла-близнеца. В конце концов, они вибрируют на одной волне.

Себастьян мысленно потянулся к камню, осторожно активируя проверенное поисковое заклинание. Минерал среагировал, но… как-то ненормально: чересчур быстро, чтобы можно было вмешаться. Где-то между двумя ударами сердца ювелир кожей почувствовал ледяной вдох камня, заставивший капельки крови свернуться и медленно, но неудержимо поползти к шерлу, оставляя на стекле зловещие вязкие потеки. Высвобождая силу, «Глаз Дракона» стремительно охлаждался, превращаясь в энергетическую ловушку и раскидывая сети поисковых вибраций.

Мощных, слишком мощных вибраций.

Себастьян охнул и согнулся, не в состоянии вымолвить ни звука, словно в солнечное сплетение резко и сильно ударили ножом. Во рту немедленно появился кровавый привкус, приторный, солоновато-пряный, противно-теплый. Ювелир собрался было прервать ритуал, но не успел. Мир вдруг качнулся и пропал – на долю мгновения, как бывает, когда моргаешь. Только скорость реакций сильфа, превосходящая человеческую, позволила заметить это.

Но не предотвратить.

Появившийся мир был иным. Внешне он не отличался от привычного, но что-то определенно было неправильно.

Хотя бы то, что взгляд на этот мир был не изнутри: Себастьян смотрел не своими глазами.

Неожиданно он увидел себя будто со стороны, слева-сверху, сидящего на коленях перед работающим камнем, казавшимся сгустком ожившего черного пламени в призрачном ореоле плазмы. Такое знакомое тело недвижно замерло там, где ювелир его оставил, и ошарашенно смотрело прямо перед собой, наотрез отказываясь слушаться. На лице застыло бессмысленное выражение, какое может быть только у куклы или другого неживого существа. Себастьян даже не успел испугаться или понять что-то. В следующее мгновение мир вновь мигнул, и все вернулось на круги своя.

В воздухе осталась только легкая мерцающая дымка, след исчезнувшего. Ощущение тела также возвратилось, но конечности затекли, будто от долгого сидения. Не отдавая себе отчета, Себастьян хотел было встать, но тут все вокруг потекло, поплыло, смешалось, как на свеженаписанной картине, которую окатили водой, и глаза затянули кровавые радуги.

Фантасмагория происходящего попросту не укладывалась в голове, однако времени задумываться не было. В один миг краски потеряли цвет, свет и тени поменялись местами и исчезли, а законы перспективы перестали работать. В целом мире остались только оттенки жуткого красного цвета. Комната обильно кровоточила и пульсировала, словно ювелир оказался внутри чьего-то больного стенокардией сердца. Стены, потолок, пол – все содрогалось в хаотичном, ускоряющемся рваном ритме, испуская потоки черноты.

Себастьян почувствовал, как по лицу, подбородку, шее стекает что-то густое, остро пахнущее смертью. Резкий запах этот был невыносим для чуткого обоняния сильфа, вызывая неудержимый рвотный рефлекс. Рот наполнился кровью. С трудом разомкнув губы, Себастьян почувствовал, как та мутным потоком хлынула наружу, заливая одежду. Из носа, из ушей тоже шла кровь. Глаза заливало липким.

Плохо дело, совсем плохо.

– Себастьян! – сквозь пелену небытия донесся до него донельзя встревоженный голос Софии. Потом проступили и перепуганные глаза, и дрожащие губы, и все остальное, бледное до синевы. – Ты жив? Что случилось?!

Черт побери, хотел бы он и сам это знать.

Проклятье! Что ни говори, а день определенно не задался.

* * *

Сказать, что это было неприятно, – ничего не сказать.

В который раз за день Себастьян тяжело открыл глаза и пару-тройку секунд тщетно пытался понять, кто он, где находится и что здесь делает. Победно улыбающееся лицо Софии, однако, значительно ускорило этот процесс.

– Вот видишь, Серафим, даже мастерам своего дела требуется иногда помощь, – самодовольно сообщила она, но в лисьих глазах явственно читалась тревога и облегчение от того, что он наконец очнулся. – Ты все еще отказываешься работать со мной в паре?

Себастьян устало перевел взгляд на злополучные часы, равнодушно отсчитывающие время. Стрелки показывали без двадцати двенадцать. Почти полночь. За окном давно сгустилась темнота, тесную комнатку освещала лишь пара тусклых свечей, отбрасывавших длинные тени.

– Где шерл?.. – с трудом прохрипел ювелир, наконец заметив, что камня нигде не видно.

– В футляре. – София потупилась и, испуганная, но готовая обороняться, поспешила оправдать себя: – Я спрятала его. Мне пришлось… Пока камень находился в жутком круге крови, он словно горел! И тебя невозможно было привести в чувство!

– Как… – только и смог