Солнце бессонных - Юлия Колесникова

Только у меня было преимущество, я точно знала, что сегодняшний день он не проведет с Мери, своей новой девушкой. Только не знаю, кому было хуже: с одной стороны, у меня была возможность больше Сеттервин проводить времени с Калебом, зато Сеттервин пусть и не продолжительно, но встречалась с ним.

Я тяжело вздохнула. Прогулка по парку и вдоль реки, никак не разгоняло грозовые мысли в моей голове. На удивление время пролетело быстро. Уже и не помню, кто предложил возвращаться домой, но я поддержала эту идею даже очень активно. От реки тянуло холодом, моя одежда ставала холодной и влажной, а воздух все более сырым. Я боялась простудиться.

Когда мы сели в машину, рядом приземлилась Ева с недовольным лицом, и через мгновение ее поведение стало мне понятно. Друг студента, кажется Геб, втащил на заднее сиденье Бет, довольно прилично выпившую. Но когда она успела так напиться, я не понимала. Кажется, мы все время были вместе, и я не замечала, чтобы Бет покупала какие-нибудь спиртные напитки. Да и кто бы ей их продал? Бет было столько же, сколько и мне — почти 16.

К моей нескрываемой радости, Геб не стал садиться к нам в машину. Оказалось, к счастью, что он водитель одной из тех трех машин, которые ехали с нами. Смотреть какой именно, у меня не было времени. Бет становилось хуже с каждой минутой. Ее лицо зеленело и вот-вот могло стошнить. Поэтому ехать за всеми я не могла. Нам приходилось останавливаться каждые пять минут, и Ева пересела назад, чтобы помочь, в случае чего.

Кажется, это была худшая моя поездка на отдых. Всю дорогу Бет то плакала, то смеялась, говоря, как она любит нас и, конечно же, Теренса. Какая она дура, что так и не соглашается встречаться с ним.

Большую часть ее слов, я не понимала, а потом и вообще перестала обращать внимание. Становилось все темней, и я уже давно потеряла машины наших друзей. Через дорогу только чернел лес, на дороге множество машин, тех, кто мчит домой с роботы, и почти никаких полезных указателей. Я же ехала сегодня за рулем в Лутон впервые. Дорога была мне малознакома. Теперь я даже приблизительно не могла понять, где мы.

— Кажется, мы потерялись, — обратилась я к Еве после десятиминутных мучений. Ее взгляд стал еще более испуганным, чем у меня. Самюель и Терцо все еще были в Лондоне, дома Еву ждала лишь бабушка, сроду не водившая машин, звонить родителям Бет мы не могли, учитывая ее состояние. Я могла подумать только об одном человеке способном нам сейчас помочь…

— Я знаю, ты будешь против, — осторожно начала Ева, — но нам сейчас поможет лишь Калеб.

— Я тоже об этом подумала, — нехотя призналась я. Кто еще мог примчаться сюда на умопомрачительной скорости. К тому же, нужен кто-то, чтобы занести Бет ко мне домой. Она уже отключилась и весила слишком много, чтобы Ева могла дотащить ее в дом. Так как я вообще не могла поднимать ничего тяжелее пакета с молоком, — помочь ей не могла.

Вырулив на обочину, я оставила включенными фары, хорошо, что аккумулятор был полностью заряжен, страшно подумать, что бы было, останься мы без света. Не могу назвать себя трусихой, но те перспективы, что вырисовывались в моей фантазии, напоминали кадры фильмов ужаса.

Ева вышла из машины, и немного побродив вокруг, наконец нашла сеть, чтобы позвонить. Она сказала лишь пару слов и, вернувшись, тихо сказала:

— Уже едет.

Я не сомневалась, все же Бет и Ева его друзья, а меня оставили на его попечение. Неужели я увижу его? Мое сердце забилось слишком быстро, чтобы я смогла устоять на ногах. Меня так не испугали даже две машины остановившиеся спросить все ли у нас в порядке. Сначала это была пара довольно милых старичков, видимо ехавших с какого-то футбольного матча. Узнав, что за нами едут, они отправились дальше. Вторая машина битком набитая так же фанатами, только видимо другой команды, тоже остановились проверить все ли хорошо и не нужно ли нас куда-нибудь отбуксировать. Почти все они, кроме водителя, были очень веселыми, разогретыми матчем, но к нашему счастью вели себя подобающе, так как оказались семинаристами. Кажется, Бог оберегал нас в эту ночь.

Когда фары знакомого мне джипа выхватили нашу машину из темноты, к тому времени я выключила свет, и мы сели в машину, Еву била нервная дрожь, а я, к своему позору, обгрызла несколько ногтей.

Он был так зол, когда вышел из машины и направился к нам, что двигался немного быстрей нормального парня, к моему величайшему облегчению, Ева ничего не заметила, так как проснулась Бет и ее начало тошнить. Пока Ева отвела ее в кусты, меня почти волоком вытаскивали из машины пара потеплевших раздраженных рук.

— Вы что совсем разум потеряли, почему вы не ехали за всеми? Минут за пять перед вашим звонком мне звонил Теренс, испуганный, что вас за ними нет.

Я была так взволнована его близостью, что даже не смогла ответить ему колкостью. В гневе, его глаза казалось, сверкали. Как я могла соображать рационально?

— Что с Бет? — так и не получив никакого ответа, вновь спросил Калеб.

Я наконец-то смогла заговорить, подавив в себе дрожь:

— Немного перепила. Поэтому мы и отстали.

Я вздрогнула: слишком пристально и мрачно Калеб смотрел на меня.

В чем моя вина, я просто переживала за Бет?

— Почему Бет пила.

Я сбивчиво начала объяснять, сама не понимая, почему у меня такой виноватый голос. Он не выказывал своих эмоций, не дергался, а просто молча, слушал все, о чем я говорила.

— Надо было позвонить мне, пока вы были еще в Лутоне, — гаркнул он, вдруг сжав меня сильнее, почти прижимая к себе.

— Я не собираюсь перед тобой отчитываться, — по-детски надулась я.

По его лицу пробежала странная тень. Я вся напряглась, со всей остротой сознавая, что прижимаюсь к его широкой, сильной груди. Его дивный запах опьянил меня, в голове немного помутилось, как это часто бывало от такого близкого общения с вампирами. Я презирала себя, за слабость. И оставалась бессильной перед своими чувствами.

Он пристально смотрел на меня. Я наделась лишь на то, чтобы выражение моего лица не выдало мыслей роящихся в моей голове в этот миг. Покраснев, я облизала губы и едва смогла выговорить:

— Отпусти меня.

Я почувствовала огромное облегчение, высвободившись из его рук. Остро ощущая его присутствие, я так же чувствовала напряженность между нами. Мне никогда в жизни не было так холодно, хотя думаю, что трясло меня от нервного перенапряжения.

— Вот упрямая девчонка! — произнес он холодно. — Рейн, прошу тебя, прекрати ребячиться. Все серьезно, а если бы кто-либо тут пристал к вам?

— Значит я ребенок? — я чувствовала себя глубоко обиженной. Я ребенок! Надо же такое сказать!!