Мифология Петербурга: Очерки. - Наум Синдаловский

Однажды благочестивая императрица Елизавета Петровна посетила Зеленецкий Свято-Троицкий монастырь. Осмотрев великолепный храм и получив благословение, императрица отправилась в обратный путь. Ан, нет. Едва сделав несколько шагов, кони, запряженные в царский экипаж, встали. Как вкопанные. Оправившись от изумления, скуповатая Елизавета вспомнила, что не пожертвовала на нужды обители ни рубля. Может быть, в этом дело? Она послала монахам сто рублей и велела молиться за ее здоровье. В монастыре началась служба, и кони пошли, но вскоре снова заупрямились. Пришлось послать еще тысячу рублей. Только после этого императрица спокойно добралась до Петербурга.

Приблизительно те же знаки Божьего неудовольствия испытали на себе суеверные прихожане охтинской Покровской церкви, когда они отправились на озеро Ильмень за иконами, предназначенными их храму после закрытия ильменской церкви. Охтяне сняли все образа, за исключением иконы Бога Саваофа, которая висела слишком высоко. Как только охтяне, намереваясь отправиться в обратный путь, оттолкнули лодки от берега, поднялся такой сильный туман, что ни о каком плавании не могло быть и речи. Приняв это за знак Божьего гнева, они вернулись и забрали икону Саваофа. Как утверждает легенда, туман тотчас рассеялся.

За несколько дней до смерти императрицы Анны Иоанновны в дворцовых покоях было знамение, повергшее всех в ужас и смятение. Далеко заполночь, когда императрица уже удалилась во внутренние покои и дежурный офицер решил, что можно несколько минут отдохнуть, солдаты караула увидели, как императрица ходит по тронной зале, склонив задумчиво голову и не обращая ни на кого внимания. Дежурный офицер, встревоженный непонятным поведением императрицы, доложил об этом Бирону. Тот попытался успокоить офицера: «Я только что от императрицы. Она в спальне». – «Но посмотрите сами», – настаивает офицер. Бирон идет в тронную залу и тоже видит императрицу. «Это не иначе, как заговор», – восклицает он и бежит к Анне Иоанновне, уговаривая ее выйти к караулу и разоблачить самозванку. Императрица соглашается. Она входит в тронную залу и видит женщину, поразительно похожую на нее. «Кто ты? Зачем ты пришла?» – вскрикнула Анна Иоанновна. Ни говоря ни слова, привидение пятится к трону, всходит на него и на его ступенях, глядя в глаза императрицы, исчезает. «Это моя смерть», – произносит Анна Иоанновна и уходит к себе.

Анна Иоанновна умерла в 1740 году. Через двадцать лет, в 1761 году, если верить преданиям, императрица Елизавета Петровна незадолго до смерти увидела падение звезды, которое истолковала как знамение своей скорой кончины.

Как это ни удивительно, но и смерть Екатерины II произошла почти сразу после необыкновенных знамений. Согласно одной из легенд, за несколько месяцев до кончины Екатерина, войдя в тронную залу, увидела свою тень, сидящую на престоле. По другой легенде, государыня, садясь в экипаж, увидела, как яркий метеор упал за ее каретой. «Такой случай падения звезды был перед смертью императрицы Елизаветы. И мне это то же предвещает», – задумчиво говорила на следующий день Екатерина своим приближенным.

Попытки проникнуть в тайну смерти городским фольклором предпринимались не однажды. Долгое время жила в народе таинственная легенда о Якове Брюсе – одном из ближайших соратников Петра I, «маге, чародее и чернокнижнике», как его называли в петровском Петербурге. Брюс умер через десять лет после смерти своего великого государя. Однако фольклор, пренебрегая этим историческим фактом, утверждает, что перед кончиной Брюс вручил Петру склянку с чудотворной водой. Если царь, сказал Брюс, пожелает его оживить, пусть вспрыснет его труп этой водой. Прошло несколько лет, и Петр вспомнил о завещанной склянке. Он велел вскрыть могилу Брюса. Присутствовавшие при вскрытии с ужасом увидели, что покойник лежит как живой, и у него даже выросли длинные волосы на голове и борода. Согласно легенде, царь был так поражен, что велел скорее зарыть могилу, а склянку с живой водой тут же разбил.

Еще более невероятная история произошла с известным поэтом Дельвигом. Дельвиг, по рассказам современников, любил порассуждать о загробной жизни и об обещаниях, данных при жизни и исполненных по смерти. Однажды он предложил своему приятелю Н. В. Левашеву пообещать друг другу явиться после смерти одного из них тому, кто останется в живых. Разговор происходил задолго до смерти Дельвига и был в конце концов забыт его участниками. Через несколько лет Дельвиг скончался. А ровно через год, в 12 часов ночи, Левашев увидел, как Дельвиг молча явился в его кабинет, удобно расположился в кресле и спустя некоторое время так же, не говоря ни слова, исчез.

Странное и необъяснимое происшествие произошло и с Петром Андреевичем Вяземским, человеком, по утверждению многих, весьма трезвым и рассудительным. Однажды, вернувшись домой, он застал в своем кабинете «самого себя, сидящего за столом и что-то пишущего». Он попытался заглянуть двойнику через плечо., и никогда никому не рассказывал, что там увидел. Только, говорят, что с тех пор Вяземский стал верующим христианином.

Нередко мистическими метами в судьбе отдельного человека становились целые архитектурные сооружения. Чаще всего это относилось к судьбам известных зодчих и строителей. Так, например, некий заезжий звездочет и ясновидец предсказал, что архитектор Монферран умрет, как только закончит строительство Исаакиевского собора. На протяжении сорока лет, пока продолжалось строительство, тень гигантского Исаакия нависала над судьбой выдающегося зодчего. В Петербурге ядовито посмеивались: «Потому-то он так долго и строит». Собор, заложенный в 1818 году, торжественно освятили в 1858-м. На церемонию прибыла царская семья. И тут Александр II сделал замечание Монферрану за «ношение усов», что в то время разрешалось только военным. Архитектор всерьез расстроился, почувствовал себя плохо и, не дожидаясь окончания праздничной церемонии, ушел домой. Спустя месяц Монферран скончался.

В начале XX века мистицизм в столице достиг своего апогея. Гадание на картах. Столоверчение. Физиогномика и графология. Звездочеты. Ясновидцы. Черные и белые маги. Однако было заметно, что мистицизм, еще недавно претендовавший на высшую власть над душами и умами петербуржцев, заметно терял свою астральную значительность и приобретал обыкновенные черты мирского анекдота. Так, крупный православный мистик начала века С. А. Нилус считал товарный знак петербургской фабрики «Скороход» на калошах – два скрещенных красных треугольника – признаком того, что дьявол уже явился на землю. Знак треугольника был главным символом масонов, он заменял им крест. Поэтому красный треугольник, по Нилусу, – знак Антихриста.

Еще более курьезный случай произошел с другим мистиком – Сар-Даноилом. В марте 1917 года жители Петрограда были встревожены тем, что на дверях многих квартир появились загадочные кресты в сочетании с другими таинственными знаками. Сар-Даноил дал этим знакам мистическое толкование. В городе говорили о конце света, о гибели тех, чьи двери помечены жуткими крестами. И только через некоторое время выяснилось, что этими загадочными знаками метили двери своих жилищ дворники-китайцы. В то время в Петрограде их было очень много. Говорили, что правительство пригласило китайцев для строительства оборонительных сооружений. После Февральской революции они оказались без дела, и многие из них стали дворниками. Арабских цифр китайцы не знали и потому отмечали свои квартиры иероглифами, в которых восклицательный знак изображал единицу, а удлиненный крест – десятку.

Мистические настроения ленинградцев, заглушенные праздничным оптимизмом великих строек, с неожиданной силой проявились накануне Великой Отечественной войны. О них мы расскажем в главе о блокадном фольклоре.

На протяжении всей истории Петербурга, наряду с известными историческими лицами и простыми обывателями, активным героем мифов, легенд и преданий был сам город с его архитектурными памятниками, рядовыми домами и городской скульптурой. Такое непосредственное участие архитектурных реалий в тех или иных историях стало отличительной чертой именно городского фольклора. Особенно ярко это проявилось в фольклоре с мистическими сюжетами.

В Петербурге достаточно хорошо известны места, обладающие некими чудодейственными, магическими свойствами. На Смоленском кладбище – это знаменитая могила Ксении Петербургской, давно уже ставшая своеобразной Меккой всего верующего Петербурга. На Новодевичьем кладбище таким местом паломничества петербуржцев стала фигура Христа. В Петропавловском соборе необыкновенными магнетическими свойствами, по утверждению молвы, обладает надгробие императора Павла I, на котором чаще, чем на других могилах, горят зажженные петербуржцами свечи.

Говорят, что в конце XIX – начале XX века петербургской полиции были известны более двадцати домов, в которых происходили таинственные мистические события. Объяснить их земной логикой было невозможно. Одним из таких домов считался особняк на Песках, слывший среди местных жителей «клубом самоубийц». По ночам, к ужасу запоздавших прохожих, из окон этого двухэтажного дома доносились стоны и похоронная музыка. Среди обывателей Петроградской стороны дурной славой пользовался каменный дом на Большой Дворянской улице. Двери и окна его были всегда наглухо закрыты. Говорили, что там, при свете черепов, глазницы которых горят неземным огнем, играют в карты «замаскированные покойники». На Каменном острове был известен дом, куда взор обывателя не мог проникнуть. Говорили, что над ним постоянно витали таинственные духи. Был в Петербурге и так называемый «Чертов дом», получивший такое имя после того, как несколько жильцов его одновременно покончили жизнь самоубийством.