Фантастические тетради - Ирина Ванка

— Надо же… — удивлялся экс. — Подумать только… Цивилизация.

По дерганой траектории корабль все-таки приближался к горе. Тучи обволакивали мятый парус. Зенон и не заметил, как древесина почернела от ливня, а в трюмы устремились водяные потоки. Он видел только каменную гору, дорогу, ведущую к вершине караван, и жизнь уже не казалась столь суетно-безнадежной. Редкое везение выпало его карьере. Существа, виденные им, принадлежали не просто к последнему поколению цивилизации, но еще и к поколению, выброшенному в манустрал. Он не знал, как извлечь пользу из этого удивительного стечения обстоятельств, но был уверен, что эти минуты будут стоить многих предыдущих лет. Он был поглощен и зачарован, пока вспышка не ослепила его радужных грез. Удар грома на мгновение вырубил акустический индикатор шлема и стукнул Зенона всем телом о панельные рычаги. Зарево застыло над ним в облаках, огненные шлейфы летали по небу с порывами ветра, пока оглушенный пришелец не обнаружил, что его разорванный парус горит и с шипением оседает на палубу, словно два крыла огненной птицы, пикирующей на дно океана.

— Эссима!!! — закричал он. Новые раскаты грома обрушились со всех сторон, крен сменился лихорадочной попыткой выровняться во вращающихся потоках воды. Зенон не сразу понял, что происходит. Вокруг образовалась водяная стена, утопившая город и идущих по склону аборигенов. Корабль выровнялся и застыл, затих, даже падение обгоревших тросов стало плавным, словно ветер внезапно прекратился, а дождевые потоки, не успевшие долететь до палубы, образовали маслянистую взвесь. Экс замер на мостике, вглядываясь туда, где только что возвышался шпиль. Но город проявлялся и исчезал со всех сторон. Вселенная вертелась вокруг него. Все было так, словно экспедиция на Альбу только начиналась, но теперь он был один, и это было похоже на конец света. Зенон старался понять, что в его действиях могло спровоцировать стихию. Сдвинул ли он агравитационные пласты, опустив корабль ниже дозволенного? Может, сама попытка контакта вызвала отторжение двух принципиально несовместимых измерений? Он поднял пустую оболочку снаряда, забившуюся в щель между ступенями, и подбросил. Железка описала сложную траекторию и упала на перчатку.

— Отлично, — сказал он и полез в трюм.

Пушечные палубы были наполнены клубами тумана и производили в тишине зловещее впечатление. Ползая под лафетами на четвереньках, Зенон вспоминал, где ему попадалась на глаза герметичная коробка с порохом. Все уровни нижних палуб были так похожи друг на друга… А закрытая коробка была всего одна, где-то здесь, в одной из луж. Она оказалась замазанной смолой и успела окаменеть, но Зенон без труда разбил ее о подставку лафета. Гораздо больших усилий стоило извлечь такие же герметизирующие пробки из отверстий для засыпания взрывчатого порошка на стволах. Зенон распределил сухой запас равномерно по имеющемуся арсеналу. Его хватило на десяток стволов. Еще десяток снарядов он очистил от сырого порошка, туго набитого внутрь. Закончив приготовления, Зенон собрался с мыслями. Запасы папируса были на исходе, он сгреб с палубы все, что способно нести на себе письменную информацию, от тряпичных тесемок до просаленных обрывков кожи, служивших некогда оберточным материалом. Он написал на собранных лоскутах десять одинаковых посланий на десяти наиболее распространенных графических кодах бонтуанской группы, распределил это по пустым патронам и заложил в стволы поверх пороха. «Моя цивилизация, — сообщал Зенон, — приблизилась к катастрофе. Контакт с вами, обитателями горы, возможно, наш последний шанс». Он моделировал эту мысль десять раз, стараясь быть максимально доступным для понимания фактуриала. «Дайте знать, если видите меня. Наш контакт может спасти цивилизацию».

Мутное небо над бойницей фрегата то и дело мелькало картинами ландшафта, похожего на «Летаргическую» псевдоформу. Зенон застыл у спускового крючка. По статистике беспорядочного дегеонального вращения, объект обязан был мелькать в диапазоне прицела как минимум каждый час. Левитация казалась стабильной, и время позволяло отстреляться раньше, чем караван достигнет вершины.

Первый залп отбросил Зенона на пол. Снаряд ушел в пелену облаков, скорее по интуиции, нежели соответственно прицелу. Вращение замедлилось. Зенон быстрее направился к следующему стволу. Спусковой рычаг показался ему более массивным, рукоять прицела тяжелела в руках. Испугавшись, он расстрелял все запасы вслепую и выбрался на верхнюю палубу.

Проливной дождь захлестывал все вокруг. Горелки дымились черной копотью. Корабль плавно падал, заваливаясь на бок. Теперь, чтобы подняться на капитанский мостик, требовалось преодолеть отдельно каждую ступень высотою выше колена. Повиснув на рулевом колесе, Зенон отвернул нос судна от вершины горы, и ветер понес его, как жука на воздушном шаре, над сплошным всклокоченным океаном.

Стараясь отдалить катастрофу, Зенон сбросил главный резервуар с горючим, но скоро об этом пожалел. На кромке горизонта, сквозь потоки струй ясно вырисовывался гористый пейзаж, и траектория неизбежного падения оканчивалась примерно в его эпицентре. Ветер гнал корабль, словно по волнам небесной реки. Струи сливались, образуя сплошной коридор. Тело фрегата разбухало и, казалось, готово было упереться мачтой в небесную твердь, не преодолимую для альбианского воздухоплавания.

— Эссима!!! — ругался Зенон, пытаясь дотянуться до рулевого колеса. — Что мы наделали! Что мы натворили! — И, падая на подножку панели, пытался вновь анализировать происходящее. Каким образом он выбил корабль из агравитационной комы? Неужели один из снарядов попал в цель? Неужели попытка контакта снова спровоцировала движение манустрала? Почему время тормозит в системе фрегата, отторгая его, словно принадлежность другого мира?

Киль царапнул о камень, перевалив корпус на другой бок. Под брюхом корабля пронесся горный хребет, выросший посреди океана. Дождь утих. Впереди тянулась песчаная коса, а за ней новые выросты скал. До мягкой посадки кораблю не хватало одного вздоха. Зенон попытался втянуть киль, но не хватило сил надавить на рычаг. От столкновения судно кидало с боку на бок, а расхлябанные крепления стволов только увеличивали амплитуду. Зенон вспомнил, что забыл укрепить отстрелянные пушки и, обрадовавшись собственному разгильдяйству, немедленно начал спуск в трюм, спрыгивая со ступеней, высота которых уже достигала пояса. На пушечной палубе он посрывал крючки креплений, и десять массивных стволов один за другим соскользнули вниз. Киль прошел в расщелину последнего скалистого хребта и, подняв шлейф песчаных брызг, мягко затормозил у кромки океана, отбросил винты, залег на бок и умиротворенно затих.