Совьетика - Ирина Маленко

Все остальные коллективно вышли на пенсию?

Но я довольно быстро взяла себя в руки. Что мне теперь делать – повернуться и красиво уйти? Словно в детской дразнилке «убери свои игрушки и не писай в мой горшок»? А как же Венесуэла? Нет уж, дудки, это он пусть уходит, если ему так неприятно! А мне задание ясно, я могу и одна на Кюрасао поехать.

Ойшин чуть не поперхнулся своим чаем при виде меня, и мне доставило злорадное удовольствие как следует похлопать его по спине, которая вся напряглась при первом же моем прикосновении. "Ну куда я ни пойду, везде этот мужчина!"- вспомнился мне злорадный шепот Лиды Басиной. Вспомнился – и мне помимо воли стало смешно!

Я быстро взглянула на Донала. Было совершенно очевидно, что он не в курсе нашего знакомства, а в таких случаях, естественно, и не надо выдавать лишнюю информацию. Ясно было, что кроме Дермота и неизвестного мне связного между ним и Ойшином никто не был в курсе нашего небольшого давнего приключения в ходе мирного процесса. Да и они знали ой далеко не все…

– Женя, – сказала я, протягивая ему руку лодочкой,- Но если Вам проще выговорить Юджиния, пусть будет Юджиния. Или даже Дженни. Если так легче.

Он потихоньку начал приходить в себя, но все еще нервничал.

– Нет, почему же, мне не трудно… Женя,- с сильным северным акцентом произнес он.- Это неуважение к человеку – перевирать его имя. Ойшин,- и он протянул мне руку, не глядя мне в глаза.

– Спасибо, это очень мило с Вашей стороны!- сказала я ему с чуть заметной издевкой. «Женя, не паясничай»! – одернул меня внутренний голос.

– Все готово к отъезду, – сказал Донал, не заметивший ни моей издевки, ни Ойшинова смущения – Вы вылетаете завтра, через Париж. В Париже пересядете на рейс до Лиссабона. Оттуда доедете до Кашкаиша (я дам Дженни путеводитель по Португалии, почитаете по дороге). В Кашкаише проживете 3 дня. Дженни подготовит Ойшина, расскажет ему об этом острове… как его там?

– Кюрасао. За три дня к такому не подготовишься!- услышала я собственный голос. Ну, что у меня за язык такой?!

– Конечно, в идеале надо было бы дать вам пожить под одной крышей пару месяцев. Чтобы вы друг к другу привыкли, сработались. Может, даже понравились бы друг другу…

– Донал!- негодующе воскликнули я и Ойшин хором.

– Простите, ребята, я не имел в виду ничего такого… Я просто хотел сказать, что к сожалению, нас поджимает время. Из Венесуэлы приходят тревожные вести, и…

Да, я слышала – точнее, читала о тревожных новостях, имеющих отношение к Кюрасао. Не так давно Эва Голингер побывала на Кюрасао и писала потом, что во время недавних военных учений в Карибском море прямо у берегов Венесуэлы расположились 8 американских военных кораблей, на борту одного только из который – авианосца «Джордж Вашингтон» – было 85 боевых самолетов и 6500 солдат. А всего в этих учениях приняло участие более 10 000 американских военных – плюс еще 40 000 размещено в Латинской Америке. Корабли эти провели у венесуэльского берега 2, 5 месяца. Что голландские власти в большей степени, чем антильские поддерживают американцев в этом регионе. Кто бы и сомневался! Это же европейский шакал Табаки номер два – после Британии. Он жить не может спокойно, не подтявкивая из-за спины Шер Хана.

Кюрасао находится меньше чем в 40 милях от венесуэльского берега, и в хорошую погоду из некоторых мест на острове Венесуэлу даже видно. Нефтеперерабатывающий завод – одно из немногих промышленных предприятий на Кюрасао,- принадлежащий государству, отдан до 2019 года в аренду венесуэльской нефтяной компании. На нем производится большая часть нефти, потребляемой Центральной Америкой и странами Карибского бассейна. Рефинерия, которую я так хорошо запомнила со времени моего пребывания на Кюрасао, имеет огромное экономическое и стратегическое значение.

«Вашингтон пытается убедить власти Кюрасао расторгнуть контракт и продать рефинерию американской компании. «Все основные компании в сфере инфраструктуры- вода, газ, электричество, телефон – на Кюрасао находятся в американских руках. А теперь подавай им и нефтеочистительный завод… С Кюрасао можно начать ракетный обстрел, запросто.” …

Голингер именует Кюрасао «третьей американской границей».

«До февраля 2005 года Кюрасао не вызывал больших хлопот для венесуэльской безопасности, потому что на американской базе FOL там было только 200 солдат. Все изменилось, когда на Кюрасао без объявления прибыл американский авианосец «Сайпан»… одно из главных суден для перевозки сил вторжения, он прибыл на Кюрасао более с чем 1400 морскими пехотинцами и с 35 вертолетами на борту. Когда венесуэльское правительство отреагивало на этот недружественный жест, американский посол У. Браунфилд заявил, что виноват «разрыв в коммуникацих», одновременно при этом заявляя: «наше желание – чтобы было больше визитов кораблей на Кюрасао и Арубу (которая находится в 15 милях от берега Венесуэлы) в ближайшие недели, месяцы и годы».

Эта завуалированная угроза принесла плоды в апреле 2006 года, когда в порт Виллемстада вошли авианосец «Джордж Вашингтон» в сопровождении 3 военных кораблей. Всего на их бортах насчитывалось 86 истребителей и более 6500 морских пехотинцев. Кроме того, примерно в то же время у берегов Венесуэлы находилась американская атомная подлодка – для перехвата сообщений из Венесуэлы. А в июне того же года на берегах Кюрасао прошли военные учения «Карибский лев», целью которых провозглашалось «взятие в плен выдуманного лидера повстанцев «Уго ЛеГрана »… У кого-то еще есть после этого сомнения, какие планы строит американская военщина?.

…Слава богу, что ни мама, ни Ри Ран не знали, в какое волчье логово посылает меня родная партия. А то волновались бы за меня, переживали…. При мысли о них -о маме, о ребятах, о Ри Ране – у меня стало тепло на душе.

… И поэтому у вас есть только 3 дня, – закончил свою речь Донал.

Я посмотрела на незадачливого ирландского любителя рыбалки.

– Что Вы знаете о Кюрасао?

Он развел руками:

– Ничего. Видел, где это- на карте.

– Так… – я посмотела на Донала вопросительно,

– Дженни, я уже объяснял: нехватка времени, нехватка ресурсов. Мы собирались другого человека отправить с тобой, но он в последний момент передумал. Он только что дом новый купил, понимаешь, его обставлять надо… ну, а пока мы нашли другого подходящего товарища…

«Ой, ну до чего же мне повезло!»- подумала я со злом.

– Ну, понимаешь?

– Нет, честно говоря, не понимаю, – сказала я, а про себя подумала: «Ну конечно, мальчики состарились, и у них кончился адреналин!».

Но Донал по-ирландски пропустил мимо ушей то, что не хотел слышать:

– Но ведь ты-то там даже жила когда-то, как мне говорили! Чего же еще-то нужно?

– Донал, но ведь прошло больше 15 лет! Там все изменилось. Сравни свой Белфаст с Белфастом 15-летней давности.

– Между прочим, это не мой Белфаст, я из Кроссмаглена!- уточнил он. – Во-первых, там на месте есть наши люди, которые тебя во все новости посвятят. Только у них нет подхода к тем источникам, которые нас интересуют. Они не из тех социальных и расовых слоев, чтобы туда попасть. А для тебя это – первейшая задача. Ну, и главное – что ты при этом вдобавок хорошо знаешь местных людей и их менталитет. Это очень подходящая комбинация.

«Да уж, – невесело подумала я, – их менталитет я знаю… Как-то после развода уже, в Ирландии прочитала в голландской газете, что в Роттердаме мальчик -подросток катался на велосипеде по тротуару. Голландская женщина сделала ему замечание. А он пошел к себе домой, взял пистолет и прострелил ей ногу… Я еще не дочитала статью, как сказала себе: «Мальчик наверняка был антильский!» И попала в точку. Я вовсе не считаю всех антильцев хулиганами. Просто я каким-то шестым чувством поняла, что когда ему сделали замечание, мальчик этот почувствовал то же, что чувствовал в отношениях со мной Сонни: «Don't mess with me!»

– Так, на чем я остановился? Ты меня все время сбиваешь! В Кашкаише тебе, Дженни, придадут внешность Саскии и вам обоим выдадут другие паспорта. Ойшин знает, где и кто. Ну, значит, обо всем договорились? Пойдем вниз скорее, Дженни, а то наш китаец сейчас без нас уедет!

И мы с Доналом пошли вниз. А Ойшин остался на своем пеньке со своим термосом.

– До завтра!- сказала я ему, мило улыбаясь, и не без удовольствия увидела, до чего он перепугался.

Впрочем, самой мне тоже было очень не по себе. Несмотря на все мои бодрые улыбки.

****

Вечером я долго ворочалась в гостиничной кровати. Снова всплыло обжигающее чувство обиды, которое я так долго всеми доступными мне эмоциональными и рациональными метлами и вениками загоняла вглубь своей души. Обиды не только и не столько на Ойшина, сколько на всех них, поклонников инвестиционных «революций» с рыночными физиономиями. Которые смеют при этом еще брать на вооружение имена покойных героев! И оправдывать собственный оппортунизм тем, что якобы «вот если бы он жил в наше время…»