Дело диких апостолов - Андрей Воробьев

Конечно, Леночка взвоет, осознав, какую комбинацию провели под ее носом. Но тут уже ничего не поделаешь, милая. А, в крайнем случае….

Он не заметил, как дошел до подъезда. Вот он уже и внутри, и лифт на первом этаже, а вот и родная лестничная площадка. Здравствуй жена, пришел твой усталый и довольный муж.

Первым чувством, которое охватило Сахитова, было раздражение. Жена не спешила отреагировать на его звонок, хотя обычно подбегала к дверям за несколько секунд, отворяла, выпуская на супруга ароматы приготовленного ужина. На этот раз реакции не было. Или она в туалете?

Послышались шаги и тотчас же к Сахитову вернулось раздражение. Супруга не торопилась его впускать! Она стала смотреть в глазок, будто не привыкла за десять лет совместной жизни к его звонку — длинному, с маленьким обрывом в конце.

Наконец дверь отворилась. Не сразу, как показалось Тимуру Алиевичу, неуверенно. На пороге вместо жены стоял здоровенный парень в яркой расписной рубашке. Не успел хозяин квартиры опомниться, как был схвачен за шиворот и затащен внутрь.

Если у Сахитова и появилась воля к сопротивлению, то она пропала сразу же, когда еще один такой же здоровый парень, поджидавший в коридоре, схватил его за руку. Исполнительного директора «Капители» вволокли в гостиную, где он увидел следующую картину.

Его жена Зульфия с грустным лицом и в наручниках сидела на диване. Рядом расположился еще один мощный парень в расписной рубашке. А в кресле, в котором хозяин любил развалиться перед телевизором, в не менее непринужденной позе возлежал пожилой дядька, почти лысый, с хохолком на голове.

— Добрий вичор, шановнiй пан Сахитов, — изрек он, встал и поклонился.

— Здравствуйте, — немного обалдело пролепетал хозяин. — В вы кто такой?

— Я Мыкола Голотитько, — ответил хохол. — Це ж мои хлопцi: Гриць, Стефанка, Хведорок. Твоя жинка уже ужин состряпала, по нашему заказу. Зараз поедим, та погутарим.

— Я думала, это соседи заглянули, — вдруг всхлипнула жена. — Открыла, они и вошли.

— Тай и славно, шо видчинила. Иначе мы взломали бы, — успокоил ее дядька и опять обратился к Тимуру Алиевичу, — сидай, поешь и поговорим.

Один из парней, все еще державший Сахитова, взял его левую руку и надел на нее наручники. Другое кольцо было прикреплено к ручке дивана. Дядька освободил жену и она пошла на кухню. К удивлению Сахитова, через минуту она появилась с большой кастрюлей в руках. По запаху он определил, что внутри были его любимые манты. Только сейчас Тимур Алиевич заметил, что стол расставлен и накрыт на шесть персон.

Исполнительный директор «Капители» пару раз пытался спросить у непрошенных гостей, что же происходит? Но дядька Микола каждый раз махал рукой, показывая на набитый рот и демонстративно чавкал: поговорим после. При этом он не забыл налить всем водки (Зульфия отказалась) и выпить за здоровье хозяина.

Наконец он доел манты и вытер рот рукавом.

— Вот теперь поговорим, — молвил он на чистом русском. — Я, Тимур Алиевич, купил твой должок у Иванова. Теперь ты мне должен 60 тысяч.

— Чего шестьдесят? За что? — недоуменно спросил Сахитов.

— Гривен. Шутка. Баксов 60 тысяч. Смотри, тут вся бухгалтерия выписана. Деньги вначале были маленькие, но сам видишь, тут счетчик начал тикать, а тут уже мои услуги пошли.

Сахитов пару минут удивленно глядел на лист бумаги, с какой-то непонятной таблицей. Исходная цифра и итоговая кидались в глаза сразу.

— Не понял, — наконец сказал он. — Кто вы такие?

— Мы гарные хлопци. Знаешь, что такое гопак? Это не просто пляска, это боевое искусство, не хуже каратэ. А мы из общества по его возрождению. Чо показать? Гриць, давай!

Не дожидаясь ответа, один из парней вышел на середину комнаты и начал плясать. Он приседал, прыгал, носился по комнате смерчем, подпрыгивал и снова шел в присядку, опрокидывал мебель. «Может соседи услышал и вызовут милицию?», — с надеждой подумал Сахитов.

Между тем парень прошелся в прыжках возле хозяина квартиры и вдруг, не поднимаясь, из своего сидячего положения, выбросил правую ногу, угодив жертве в низ живота. Не будь наручников, тот точно свалился с дивана.

Когда исполнительный директор с трудом открыл глаза, глубоко вздыхая от боли, над ним нагнулся дяддько Мыкола

— Ну шо, будешь гроши платить, або тебя заплясать до полусмерти?

— Буду, — хрипло выдавил Тимур Алиевич.

— Говори, когда заплатишь? — вдруг закричал бандитский главарь. — Быстро отвечай!

Мысли действительно проносились в голове Сахитова очень быстро, но ответить на поставленный вопрос он не мог. За несколько секунд исполнительный директор «Капители» успел суммировать свою недвижимость, мысленно продать автомобиль и вынуть все заначки из-под паркета. Маловато будет. Да и самому, выходит, в итоге остаться на бобах.

А что если провернуть ту самую комбинацию? Конечно, придется сделать это быстро, потерять процентов пятнадцать из того, что надеялся выручить. Но это будет не так и трудно сделать. Главное, уговорить Лену: у нее есть знакомые, способные за две недели решать такие квартирные проблемы.

— Деньги будут. Но только через неделю, — обреченно согласился Сахитов.

Глава 2. Десерт с кондомом

…- Всегда готова! — весело ответила Лена и свалилась на кровать. В полутьме Павел заметил, что перед тем, как раскинуть ноги, она выкинула правую руку в пионерском салюте…

В конце концов с гостеприимной одноклассницей Тому пришлось расстаться — ему с Тимом предстояло немало трудов на поприще «гуманитарной» помощи братьям-славянам. В первом же ларьке, попавшемся на глаза неподалеку от Лениного дома, Павел купил сразу две пачки мороженого. Во-первых, он не ел это лакомство почти четыре года. Последний раз слопал мятый вафельный стаканчик на Московском вокзале, когда уходил в Советско-Российскую армию. Сейчас же все эти дефицитные рожки и эскимо продавались открыто, бери — не хочу.

Во-вторых, после того как он, вместе с Тимом потерял свою невинность прямо на газоне в парке Победы и возвращались домой, расставшись со случайными подружками, Петр авторитетно объяснил ему, что после полового акта надо как можно скорее съесть побольше сметаны. Или какого-нибудь другого молочного продукта. Возможно, этих продуктов в холодильнике у Лены на кухни и хватало, но Том туда заходить не стал. Он только ополоснулся в ванной, стараясь избавиться от Ленкиного пота, оделся, почти не вытершись и вышел из квартиры. Лена спала на диване, блаженно и бесстыже улыбаясь, едва прикрытая его халатом. Она выглядела такой счастливой, такой довольной, что Том не решился прервать этот сон и заменить его коротким прощальным разговором. Конечно, крепкий кофе, классическая утренняя яичница, та же сметана на блюдце, если, правда, об утреннем завтраке привыкла заботиться сама Лена, а не ее супруг. Еще столь же привычный прощальный разговор, просьба остаться и как всегда скомканное расставание. Лучше не торопясь прогуляться по родному городу, дойти до вокзала, позавтракать мороженым и ждать Тима, который наверняка опоздает.

Однако одноклассник не опоздал. Он стоял возле стенда с расписанием электричек и пил пиво, предпочитая его любому мороженому. Прочие пассажиры, собиравшиеся узнать, когда же отходит нужный им поезд, предпочитали вплотную к стенду не приближаться.

Несколько секунд спустя Том понял почему. Губа у Тима была разбита, правый глаз украшал приличных размеров фонарь. Однако Тим держался бодро и уверенно, как увешанная медалями собака в троллейбусе.

— Привет, — сказал Том. — Твой план осуществился?

— Угу, — молвил Тим, как следует отхлебывая из бутылки. — По полной программе. Девочка была ничего, совсем молоденькая, а уже все знает, все умеет. Мне даже немного за себя стыдно стало. Я ее даже заставил паспорт показать — не хотел с малолеткой. Восемнадцать уже есть и то спасибо.

— А я то уж подумал, пришли родители и тебя разукрасили.

— Не, какие родители, — улыбнулся Тим. — Секьюрети. Я с самого начала ожидал какой-нибудь наколки. Они пришли под утро, думали я уже пьяный, расслабленный. Захотели взять с меня еще и за аренду квартиры, по гостиничному тарифу. Ну, я с самого начала был готов. Одного сразу же, табуреткой по голове, со вторым, ты видишь, повозиться пришлось. Когда я его в комнату забросил, девчонка уже сбежала. Так и не попрощались. Я напоследок попинал мебель в квартире, побил посуду и ушел.

— Рад, что ты не в ментовке, — с выражением подлинной радости и легкого осуждения заметил Том.

— Это такая дыра, на 4-й Советской, куда менты последний раз только при Брежневе заходили. Нет, все в порядке. Пивка хочешь?

— С мороженым оно не катит. Потом выпью.

Тим согласно кивнул и оба направились на электричку, до отхода которой оставалось минут пятнадцать. По дороге к поезду, Том еще раз вспомнил о Лене. Какая-то мелкая мыслишка продолжала мучить его. Чего-то он забыл сделать, покидая ее квартиру. Но, что? И когда? Ночью или утром? А может быть, как нередко бывает, сделал именно то, что надо, но не до конца.