Хранители пути - Карина Сарсенова

— А… Наверное… — интуитивно улавливая суть сказанного и вспоминая недавнее нападение, пробормотала Анника. С трудом переставляя ноги, она попыталась остановиться, но Амелия быстро летела прочь. Не желая оставаться наедине с ужасом полусумрака, Анника послушно побрела по зыбким дюнам. — Но как же быть? — задыхаясь от жаркого воздуха, спросила она. — Как разорвать этот замкнутый круг страдания?

— Воспитывать в себе привычку смотреть на все с позитивной стороны, — тут же ответила Амелия.

— Так просто? — насмешливо спросила девушка. — Насколько я знаю, это не очень-то получается у меня и у моих знакомых…

— Да, ты права, — задорно улыбнулся ангел, рассыпая белоснежные сияющие искры на багровый песок. Анника с удивлением заметила, что те песчинки, на которые упали искры, сразу же меняли цвет и начинали источать слабое белое свечение. Оно шло изнутри песчинок, впитавших коснувшееся их ангельское присутствие. Созерцая светящиеся песчинки, Анника почувствовала нарастающее в груди тепло и непроизвольно улыбнулась.

— Очень непросто научиться смотреть на события позитивно, то есть находить в них смысл и понимать, что он положительно целесообразен, — глядя сквозь подопечную и словно не замечая ее, продолжала Амелия. — Но что делать, если другого способа стать счастливой нет? Спору нет, сложно себя менять. Но, поверь мне, это вполне возможно. И под силу каждому человеку. И тебе, и всем твоим знакомым, — звонко и радостно рассмеявшись, Амелия облетела вокруг изумленно молчавшей Анники, щедро осыпая ее теплыми сверкающими искрами. — Это вопрос выбора. И тренировки.

— Допустим, — ловя руками тающие световые блики, недоверчиво пробубнила девушка. — Но что значит — смотреть на все позитивно? По-идиотски смеяться, когда кто-то умер?

— Вовсе нет! — снова рассыпалась искрами сияющего веселья Амелия. — Я повторю: это значит — стараться увидеть в каждом событии, даже очень печальном, возможность изменить себя и свою жизнь к лучшему. Стать сильнее. Мудрее. Подарить больше тепла и поддержки близкому человеку, пока он жив. С благодарностью помнить его, когда он перейдет в иной мир.

Воспользовавшись озадаченным молчанием подопечной, Амелия продолжила:

— Красно-черные тени привлекает жадность и гнев. Они питаются этими чувствами. Но аппетит им перебивают положительные качества души. В тебе много гнева, но ты щедра, и потому они не могут тебя сожрать целиком, но вполне способны серьезно покалечить. Обкусать частями, скажем так.

— Как сожрать, ведь я умерла, — передернув плечами, недоуменно возразила Анника.

— Не совсем умерла, я же говорю. В том-то все и дело.

— Хорошо, — привычно приняв понимающий вид, Анника покорно продолжила разговор. — Но кого же надо опасаться в первую очередь?

— В первую очередь надо опасаться могильно-черных теней, — глухим эхом отозвалась Амелия. — Встреча с одной их них может стать последней для тебя.

— А что же их привлекает? — зябко поежившись, спросила девушка.

— Их привлекает энергия ненависти. Ее ведь в тебе предостаточно, не так ли? И разве в тебе есть реально сильное светлое чувство? Противовес ненависти? По-моему, ненависть в тебе так сильна, что ты живешь ею… — мягко, но убежденно изрекла Амелия, зависнув вибрирующим облаком света перед лицом девушки, побледневшим от слишком стремительно нахлынувших воспоминаний. — Да. Да. Да! — безжалостно и метко вторила ее воспоминаниям Амелия. — Да, ТЫ ненавидишь от всего сердца. И ТВОЕ сердце почти обратилось в саму ненависть. Так КОГО же ТЫ ненавидишь? ТЕБЕ надо знать ответ на этот вопрос, ведь именно в нем кроется ТВОЯ возможная гибель и ТВОЙ шанс на спасение.

— ШАЛКАР… Я ненавижу ШАЛКАРА… — уставившись в багровую бесконечность пустыни невидящим взглядом, вымолвила Анника. Отсветы кровавого полусумрака заплясали в ее глазах, наливаясь алым свечением.

— Не совсем так. Ты, конечно, ненавидишь его, но не всей душой. Подспудно ты его даже уважаешь. Лично он не сделал тебе ничего плохого, не так ли? — созерцая глубины собственного сумрака, Анника молча кивнула Амелии, подступившей к самому ее лицу. — Ненависть к КОМУ же стала для ТЕБЯ олицетворением твоей ЖИЗНИ? — с особым нажимом произнеся последнее слово, Амелия вдруг вошла в глаза Анники, заполнив сияющим белым светом контуры всего ее тела.

— Давай, АННИКА, вспоминай! — донесся повелительный голос ангела из эпицентра его слияния с человеческой сутью. Сердце девушки дрогнуло и раскрылось, впуская ее сознание в глубины ее же собственной сути.

— Я вспомнила, — с угрожающей уверенностью тихо ответила девушка своему хранителю, уже вновь собравшемуся в облако белого света у нее за спиной. — Я ВСПОМНИЛА!!! — молниеносно, на крыльях клокочущей ярости развернувшись к Амелии, прокричала Анника в ее сияющую пустоту.

Принимающее молчание ангела защитной силой разливалось вокруг его подопечного.

— Я знаю, ненавистью к КОМУ я живу. Я ненавижу ГЕННАДИЯ, — кровавая пустыня вздрогнула и зашевелилась, потревоженная едва слышимым, но переполненным гнева голосом молодой девушки. Не в силах вынести собственную мощь, как подкошенная, Анника упала на колени на багровый песок. Пытаясь унять разбивающую яростную дрожь, она обхватила себя руками.

— ОН… убил… МЕНЯ! — кое-как совладав с собой, выдохнула девушка. Отрешенным взглядом принявшего свою судьбу человека она уставилась в кровавый туман, слишком близко подступивший к ее дюне.

— А вот теперь ты попала в точку, АННИКА, — серьезно глядя на девушку, подтвердила ее ответ Амелия и печально улыбнулась. — Именно поэтому ты и находишься в персональном аду — в душе своего убийцы.

— Ненавижу эти благотворительный концерты! — сорвав с головы ярко-алую чалму, Вероника с гневом отшвырнула ее в дальний угол. — Костюм дебильный! Стилиста к черту гнать надо!

С размаху плюхнувшись в велюровое сиреневое кресло, она обессилено опустила на колени белые холеные руки.

— Ну сколько можно выступать бесплатно? — гаркнула она на вошедшего в гримерную миниатюрного черноглазого парнишку.

— Но, Вера, это же последний благотворительный концерт в этом году! И очень крупный! Посмотрите, сколько звезд на нем поют, так же бесплатно, как и вы! — не растерявшись под ее напором, мило улыбнулся молодой человек и спросил: — Сок апельсиновый или яблочный?

— Последний в этом году?!! — громко завопив, красотка неожиданно ретиво выскочила из кресла и разъяренной гарпией кинулась на шустро отпрыгнувшего в сторону юношу. — Да чтоб он вообще был последний! Какая мне разница, кто там на нем воет! Меня интересую только я! Я, понял?!! — угрожающе размахивая костлявыми кулачками, она наступала на пятившегося парня. — Я не собираюсь тратить мой талант, мой дар, да, слышишь, ДАР!!! — патетически закатив глаза, она вознесла обе руки к небу, — на всяких дармоедов и уродов! На калек и убогих! На ублюдков из детдомов!!! И ты давно должен запомнить, что я пью только грейпфрутовый фреш, слышишь, ты, мелочь никчемная, грейп-фру-то-вый!!! Уволю на хрен! — вжав парнишку в угол и потрясая у него перед носом бледным кулаком с холодно сверкающим драгоценным кольцом, проорала девица.