Исчезнувший - Алексей Макеев

не выйдет на связь? Станет ли справки наводить, где его друг завис, почему на звонки не отвечает? А Звонников? С ним разговор еще до полудня четверга состояться должен был. Заподозрил ли капитан что-то неладное или уже забыл о случайном знакомом?

«Лучше бы Гуров забеспокоился. Похоже, он моя единственная надежда на спасение. Тотализатор – это, конечно, круто, но травля людей бойцовскими псами? До этого даже в Москве не додумались. Рубан, видать, мужик непростой. Из беспредельных. Точно в девяностые снова попал. Как такое вообще возможно? На дворе двадцать первый век, Воронеж – не горный аул, а какие дела творятся. Сколько людей прошло через клуб Рубана? А сколько из этих стен не вышло? Нет, надо выбираться. Подтянуть Влада и друга его, разработать план. Если то, что он говорит, правда, дольше суток тянуть нельзя, иначе все втроем пойдем на корм собакам».

Отключка друга Влада, Гены, Крячко беспокоила. Он лежал рядом на тюфяке и за все время, пока тот разговаривал с Владом, ни разу не пошевелился. Что, если уже помер? Лежит бочком к его ногам прижавшись, а сам не дышит давно? Думать об этом не хотелось. Стасу вообще ни о чем не хотелось думать. Он хотел спать. Уснуть, а, проснувшись, понять, что подвал, бойцовские псы, Рубан и пустота вместо мышцы на ноге Влада – не более чем дурной сон. Гену стоило проверить, хотя бы убедиться, что у того все еще прощупывается пульс, но Стас никак не мог заставить себя пошевелиться. Он прижался спиной к холодной стене. В том месте, где спина соприкасалась с шершавой штукатуркой, стена успела нагреться от тепла его тела, и от этого было немного спокойнее. Стоит только сдвинуться с места, и придется снова стену греть. Оно ему надо? Гена – не его забота. Пусть Влад о нем печется. На этой мысли Стас и уснул. Прижавшись спиной к стене, опустив голову на грудь и вытянув ноги вдоль тела незнакомого парня.

Глава 8

До двух часов ни Гурову, ни Звонникову уложиться не удалось. Встретились они только поздним вечером на квартире Звонникова. Он сам предложил Гурову перебраться из гостиницы к нему, так, мол, проще дела вести. На дорогу время не тратить, и вообще, дома и стены помогают. Гуров возражать не стал, гостиницы он в принципе не любил, а та, в которой он поселился, качеством обслуживания и количеством удобств не блистала. Вещи свои из гостиничного номера он забрал еще утром, так что к моменту встречи все свое держал при себе.

В Панино ехали на двух машинах. Звонников на старенькой «Ниве» впереди, Гуров на «Рено» пристроился сзади. Дорога до развилки шла приличная, но когда съехали на проселочную, Лев ощутил все прелести сельских дорог. «Нива» шла ходко, подскакивая на ухабах, но перелетая их без ущерба для автомобиля. Гуров же, с низкой посадкой «Рено», намучился. Перед каждой колдобиной приходилось сбрасывать газ, плестись со скоростью черепахи, объезжать глубокие колеи, раскатанные тяжелым грузовым транспортом, да еще стараться не отстать от провожатого. Звонников притормаживал, прекрасно понимая, какие трудности испытывает сейчас его гость. Иной раз и останавливаться приходилось, но в итоге до дома они все же добрались.

Капитан занимал служебную квартиру в пятиэтажном доме. Располагалась она на последнем этаже, зато на площадке квартир было всего две, в отличие от других этажей. Это вполне устраивало Звонникова, так как и одного соседа, как оказалось, ему хватает за глаза. Дома сосед бывал только по вечерам, выходных у него совсем не было, и это несколько утешало. Но в те часы, когда тот появлялся дома, он вел тотальную слежку за лестничной площадкой, дверью соседа и прилегающим лестничным пролетом. Пройти в дом незаметно для Толика-сексота, как в шутку прозвал его Звонников, было нереально.

Вот и сейчас, как только башмаки Звонникова и Гурова затопали по последнему лестничному маршу, дверь квартиры Толика-сексота приоткрылась, и в образовавшемся проеме возникла его кудрявая голова.

– Здорово, сосед! Картошечкой не богат? Я тут борщ замутил, а картошки маловато, – жизнерадостно улыбаясь, произнес Толик.

– И тебе не хворать, – ответил на приветствие Звонников. – Картошки нет, но магазины еще открыты.

– Хочешь сгонять? – то ли в шутку, то ли всерьез спросил Толик.

– Не хамей, Толик, – вяло улыбнулся Звонников и, достав ключи, поспешил открыть дверь, чтобы скрыться от любопытных глаз соседа.

– Да вижу, что тебе не до меня. Гостя позвал? – Толик выжидающе взглянул на Гурова. Тот коротко кивнул, но беседу не поддержал. От таких навязчивых людей лучше держаться подальше. Стоит только с ними заговорить, и сам не заметишь, как два, а то и три часа драгоценного времени на пустую болтовню потратишь. В другой раз он, может, не стал бы возражать против компании, но сегодня у них со Звонниковым и без Толика-сексота дел хватало.

– Будь здоров, Толик, – попрощался Звонников, дав понять, что продолжения беседы не будет, как не будет и представления гостя. Он пропустил Гурова в квартиру и собрался было захлопнуть дверь, но Толик прощаться не желал.

– Погоди, сосед, дело есть, – бесцеремонно заявил он. – Тут у Душарихи снова гульбарий намечается. Ты бы сходил к ней, предупредил заранее.

– Откуда информация? – останавливаясь, спросил Звонников.

– Сам видел. Дважды автомобиль доставки к подъезду подъезжал. Первый раз продукты выгружали, второй раз – алкоголь. Нехилый запасец, скажу я тебе. Два ящика водки, пять или шесть упаковок пива, и шампанского, хоть залейся. Думаю, сегодня-завтра собираться начнут. Сходи, сосед, а то ведь снова весь дом на уши поднимут, тебе же головной боли прибавится.

Звонников тяжело вздохнул. Душариха была его головной болью с первого дня заезда. По паспорту она числилась Зинаидой Чиндиловой, тридцати трех лет от роду, но в доме ее звали не иначе, как Душариха. За широту взглядов и нереальное гостеприимство. Гостеприимство это распространялось не только на друзей и знакомых самой Душарихи, но и на соседей, друзей соседей и их родственников.

Друзей она была готова привечать в любое время суток, что же касалось соседских отношений, то тут Душариха проявляла свое радушие ровно до той поры, пока не