Джузеппе Гарибальди. Мемуары - Джузеппе Гарибальди

Я краснею от стыда, когда вспоминаю о том, что было сделано в Италии после сражения при Новаре. Тогда вся Италия, противившаяся подчинению иноземному господству, жаждала сражаться; и мне ли не знать, способен ли наш народ проявить упорство и самоотверженность! Но обстоятельства! О, сколько было обстоятельств, обусловивших наши несчастья! И сколько гнусных предателей самых разных мастей вскармливает наша прекрасная и глубоко несчастная родина!

Глава 33

Подготовка к обороне

Тем временем я получил приказ потопить самые крупные суда нашей флотилии в том месте фарватера[113], где мог пройти неприятельский флот; позже было приказано не топить, а сжигать суда.

Итак, мне пришлось в третий раз сжечь флот. В первых двух армиях мы, по крайней мере, смогли сражаться, как нам повелевал долг.

Мы снова превратились в сухопутный отряд и оставались еще несколько дней в Сан-Франсиску, чтобы дать возможность эвакуировать оставшиеся здесь армейские материалы в Монтевидео. После этого мы также двинулись к столице, в окрестностях которой должны были соединиться все формировавшиеся военные силы республики.

Во время нашего похода не произошло ничего особенно важного, за исключением знакомства с генералом Пачеко (в то время в чине полковника он находился в Мерседес). Этот славный воин в создавшейся опасной ситуации обнаружил незаурядные качества, действуя мужественно, энергично и умело. Он, безусловно, стал предводителем своей страны в той гигантской борьбе, которую развернул Монтевидео против иноземных захватчиков, борьбе, которая должна послужить примером грядущим поколениям всех народов, не желающих подчиниться насилию!

Я горд тем, что в течение нескольких лет участвовал с этим мужественным народом в его доблестной обороне.

Монтевидео представлял в эти дни удивительное зрелище. Одержав победу, неумолимый Орибе во главе своей армии прошел как вихрь, как гроза, по аргентинским провинциям, отколовшимся от правительства Росаса.

Мольба и унижения священников, жен и матерей не смогли бы заставить смилостивиться Кориолана[114] из Монтевидео. Мысль покарать дерзкий город, который изгнал его, чтобы затем превознести его заклятого соперника, видевшего его бегство и насмеявшегося над ним, — эта мысль была так же приятна свирепому победителю генерала Лавалле[115], как ласка девушке.

Монтевидеоская армия потерпела такое поражение, которое, быть может, никогда не приходилось испытывать другой армии; от республиканских войск сохранились лишь мелкие и разобщенные группы, разбросанные по территории страны на большом расстоянии друг от друга.

Флот был уничтожен, оружия и боеприпасов оставалось ничтожное количество, казны не было никакой — и это неудивительно, если учесть, что ею распоряжались такие люди, как Видаль, помышлявший лишь о том, чтобы собрать такое количество золота, с которым было бы удобно совершить задуманный побег. И этот вор был главным министром!

Итак, все же надо было защищаться. Такова была воля всего этого замечательного народа!

В городе было много явных приверженцев партии Риберы, которые не могли рассчитывать на спасение в случае прихода Орибе, непримиримого противника первого; для этих людей оборона была самой настоятельной необходимостью, но они были бессильны и трусливы, так как большинство их было связано с государственной кормушкой.

Однако подлинный народ, составляющий нацию, видел в Орибе не антагониста Риберы, а главаря армии чужеземцев, солдат тирана, вторжение которых несет рабство и смерть. И народ поднялся на защиту с сознанием своих священных прав. В короткое время несколько кавалерийских отрядов было создано в сельской местности. Армия, состоявшая почти целиком из пехоты, формировалась в самом Монтевидео, оплоте свободы республики, под надзором прославившегося своими победами генерала Паса — одного из самых лучших и достойных военачальников Южной Америки.

Генерал Пас, отстраненный от командования завистливыми и ничтожными людьми, откликнулся на призыв отечества, оказавшегося в опасности; он возглавил бойцов, вставших на защиту столицы, и организовал из рекрутов и освобожденных тогда республикой рабов ту армию, которая в течение семи лет была оплотом страны и поныне мужественно противостоит самому сильному противнику, с которым когда-либо приходилось бороться этому народу (1849).

Многие выдающиеся военачальники — ранее позабытые или проявлявшие безразличие к войне, главной целью которой были интересы отдельной личности, — встали теперь в ряды бойцов, что еще больше укрепило уверенность и энтузиазм. Было решено построить укрепления вокруг города и в степи на перешейке. Множество народа энергично трудилось на постройке укреплений, чтобы успеть возвести их до подхода противника.

Мастерские по производству оружия и боеприпасов, орудийные заводы, мастерские, выпускающие обмундирование и снаряжение для воинов, — все возникло, как будто по чудесному мановению. Пушки, которые со времени испанского господства считались ненужными и использовались в качестве ограждения тротуаров вдоль дорог, были извлечены из земли и установлены для целей обороны. Прибытие из Мерседес генерала Пачеко и его вступление на пост военного министра явилось завершающим моментом в подготовке обороны.

Мне была поручена организация флота, ибо от старого — стараниями уже названного выше министра-предателя — ничего не оставалось. Было арендовано несколько небольших торговых барок, которые мы вооружили, как смогли, а счастливый случай во многом помог нам успешно продолжить такое вооружение.

Неприятельский бриг «Оскар», плывя ночью недалеко от берега, сел на мель у Серро[116]; несмотря на отчаянные усилия снять корабль с мели, противнику пришлось покинуть его.

Мы постарались извлечь из этого кораблекрушения всю возможную для себя пользу. Сначала противник попытался помешать нам приблизиться к кораблю, выслав военную шхуну «Пальмар», чтобы обстрелять нас из пушек; но видя безрезультатность обстрела и наше намерение во что бы то ни стало овладеть трофеями с застрявшего корабля, он перестал нам чинить препятствия.

Среди большой добычи, взятой нами на бриге, было пять пушек, которые оказались для нас как нельзя более кстати: мы вооружили ими три небольших судна, положивших начало новому флоту; эти суда использовали также непосредственно для защиты левого крыла линии укреплений.

Потеря неприятелем брига «Оскар» показалась мне счастливым предзнаменованием в предстоявшей нам трудной борьбе; этот случай содействовал также укреплению боевого духа всех участников обороны.