Окно Иуды - Джон Карр

Но знал ли об этом Г. М.? Был ли он к этому готов? Г. М. по-прежнему сидел неподвижно, прижав кулаки к вискам. Впечатленными казались присяжные, а не он.

– Вопросов больше нет, – сказал сэр Уолтер. Он выглядел озадаченным.

Г. М. поднялся для продолжения прямого допроса, который фактически являлся перекрестным допросом собственного свидетеля. Когда он заговорил, то использовал слова, которые не звучали в Олд-Бейли со времен судьи Арабина.[22] Но в них слышалась не только угроза, но и удовлетворение, казалось делавшее его на фут выше ростом.

– Я даю вам две секунды, – сказал Г. М., – на признание в том, что у вас произошел приступ белой горячки и что все сказанное вами на этом допросе – ложь.

– Откажитесь от вашего требования, сэр Генри, – сказал судья. – Вы имеете право задавать вопросы свидетелю по любому поводу, возникшему в процессе перекрестного допроса сэром Уолтером, но извольте выражаться подобающим образом.

– Как угодно вашему лордству, – отозвался Г. М. – Когда я начну допрос, станет понятно, почему я придерживаюсь этой линии… Капитан Ансуэлл, вы желаете отказаться от какого-либо из сделанных вами заявлений?

– Нет. Почему я должен это делать?

– Отлично, – кивнул Г. М. – Вы видели все это через стеклянную панель, не так ли?

– Да.

– Дверь была открыта?

– Нет, я не входил внутрь.

– Понятно. Когда вы последний раз посещали этот дом до 4 января?

– Должно быть, около года назад.

– Угу. Так я и думал. Но разве вы не слышали, как Дайер, давая показания вчера, говорил, что старая дверь со стеклянной панелью полгода назад была заменена целиком деревянной? Если у вас имеются сомнения на этот счет, взгляните на отчет официального землемера – это одно из вещественных доказательств, – и вы увидите, что он прямо заявляет об этом. А что вы собираетесь сообщить нам теперь?

Казалось, голос свидетеля звучит из бездны.

– Возможно, дверь была открыта…

– Это все, – кратко произнес Г. М. – В завершение допроса, милорд, я предлагаю принять меры по поводу происшедшего.

Сказать, что удар был сильным, было бы слишком мягко. Реджиналд возник из небытия, чтобы подтвердить виновность Джеймса Ансуэлла, и спустя всего восемь секунд был пойман на лжесвидетельстве. Но это еще не самое важное. Впервые я увидел, как некоторые присяжные с сочувствием смотрят на обвиняемого. Слово «подтасовка» почти физически ощущалось в атмосфере. Если Г. М. и ожидал такого трюка от Реджиналда, это не уменьшало эффект.

– Вызывайте вашего следующего свидетеля, сэр Генри, – мягко произнес судья.

– Милорд, если генеральный прокурор не возражает, я бы хотел повторно вызвать одного из свидетелей Короны – всего лишь с целью опознать некоторые предметы, которые я собираюсь предъявить в качестве доказательств. Лучше всего это мог бы сделать обитатель дома, чье знакомство с этими предметами было установлено.

– У меня нет возражений, милорд, – сказал сэр Уолтер Сторм, потихоньку вытирая лоб носовым платком.

– Очень хорошо. Этот свидетель присутствует в суде?

– Да, милорд. Я бы хотел повторно вызвать Херберта Уильяма Дайера.

Мы не успели подумать о новом обороте дела, когда Дайер занял свидетельское место. Но подсудимый выпрямился, и его глаза сияли. Серьезный Дайер, одетый так же аккуратно, как вчера, хотя и менее мрачно, внимательно склонил седую голову. Тем временем Лоллипоп раскладывала на столе таинственные предметы, завернутые в коричневую бумагу. Первым делом Г. М. продемонстрировал коричневый твидовый костюм для гольфа. Мы с Эвелин посмотрели друг на друга.

– Вы когда-нибудь видели этот костюм раньше? – обратился Г. М. к свидетелю. – Передайте костюм ему.

– Да, сэр, – ответил Дайер после паузы. – Это костюм для гольфа доктора Спенсера Хьюма.

– Поскольку вызвать доктора Хьюма не представляется возможным, полагаю, вы в состоянии его опознать? Превосходно. Этот костюм вы искали в вечер убийства?

– Да.

– Загляните в правый карман пиджака. Что там находится?

– Штемпельная подушечка и две резиновые печати, – ответил Дайер, вытащив их.

– Это те подушечка и печати, которые вы искали в вечер убийства?

– Да.

– Отлично. У нас имеется еще кое-что, – небрежным тоном продолжал Г. М. – Белье из стирки и пара турецких комнатных туфель, но это, так сказать, не ваша епархия. Их сможет идентифицировать мисс Джордан. А вот это вы в состоянии опознать?

На сей раз был предъявлен большой чемодан из черной кожи с инициалами, вытисненными золотом на клапане возле ручки.

– Да, сэр, – отозвался Дайер. – Несомненно, это чемодан доктора Хьюма. По-моему, его упаковала для доктора мисс Джордан в вечер… прискорбных обстоятельств. Мисс Джордан и я забыли о нем – она впоследствии тяжело болела, а когда спросила меня, что произошло с чемоданом, я не мог вспомнить. С тех пор я его не видел.

– Да, но здесь еще одна вещь, которую вы можете идентифицировать. Взгляните на этот графин из граненого стекла. Как видите, он наполнен виски, за исключением примерно двух стаканов. Вы когда-нибудь видели его раньше?

На секунду я подумал, что Г. М. держит в руке одно из вещественных доказательств обвинения. Предъявленный им графин был неотличим от представленного Короной. Очевидно, Дайер думал так же.

– Он похож на графин, который стоял на буфете в кабинете мистера Хьюма. Совсем как тот…

– Так и было задумано. Можете вы отличить их друг от друга?

– Боюсь, что нет, сэр.

– Возьмите оба графина в руки. Можете вы поклясться, что мой графин в вашей правой руке не тот, который вы купили у Хартли на Риджент-стрит, а первый экспонат в вашей левой руке не копия из стекла худшего качества?

– Не могу, сэр.

– Вопросов больше нет.

Три человека быстро сменили друг друга на свидетельском месте, пробыв там не более пяти минут. Мистер Рирдон Хартли из фирмы «Хартли и сын» на Риджент-стрит удостоверил, что графин, который Г. М. называл «моим», был оригиналом, проданным им мистеру Хьюму, а экземпляр обвинителя – копией, которую Эйвори Хьюм приобрел в пятницу 3 января. Мистер Деннис Мортон, химик-аналитик, подтвердил, что обследовал виски в «моем» графине и обнаружил в нем сто двадцать гран брудина, производного от скополамина. Доктор Эштон Паркер, профессор прикладной криминологии Манчестерского университета, дал более подробные показания:

– Я обследовал арбалет, который, как мне сказали, принадлежал Эйвори Хьюму. В желобке в центре, очевидно предназначенном для стрелы – вот здесь, – микроскоп обнаружил чешуйки засохшей краски. Я пришел к выводу, что они стерлись с деревянного снаряда, выпущенного из арбалета, вследствие внезапного трения. Анализ показал, что краска относится к типу «Лак Икс», используемому исключительно господами Хардиган, которые продали покойному стрелу, о которой идет речь. Я сделал письменное заключение по этому поводу.

Стрела была любезно предоставлена мне инспектором Моттрамом. Микроскоп показал, что чешуйки краски облупились вдоль стержня по неровной линии.

В зубцах ворота арбалета я обнаружил фрагмент голубого пера, который сейчас перед вами. Я сравнил его со сломанным пером на конце стрелы. Два фрагмента составили целое перо, за исключением исчезнувшего маленького кусочка. У меня здесь фотографии обоих фрагментов в десятикратном увеличении. Соединения волокон пера четко видны, и у меня нет сомнений, что оба фрагмента принадлежат одному и тому же перу.

– По вашему мнению, стрелу выпустили из этого арбалета?

– По моему мнению, безусловно.

Правда, на перекрестном допросе доктор Паркер признал теоретическую возможность ошибки.

– А я признаю, милорд, – заявил Г. М. в ответ на вопрос судьи, – что пока мы не объяснили, откуда взялись этот арбалет и другие предметы, и что произошло с исчезнувшим кусочком пера. Но сейчас мы это исправим. Вызовите Уильяма Кокрана.

– А это еще кто? – шепнула Эвелин.

Г. М. уже говорил, что в суде под председательством Чокнутого Рэнкина беспорядка должно быть не больше, чем на шахматной доске, но любопытство в зале приближалось к точке кипения, и было лишь стимулировано появлением на свидетельском месте скромно одетого пожилого мужчины.

– Ваше полное имя?

– Уильям Рат Кокран.

– Какова ваша профессия, мистер Кокран?

– Я управляющий камерами хранения вокзала Пэддингтон – терминала железной дороги Грейт-Уэстерн.

– Думаю, мы все знаем процедуру, – сказал Г. М., – но я кратко ее обрисую. Если вы хотите оставить на несколько часов чемодан, сумку, пакет или еще что-нибудь, вы передаете вещь через прилавок и получаете квитанцию, позволяющую забрать ее потом. Так ведь?

– Совершенно верно.

– Вы можете назвать дату и время суток, когда вещь была передана на хранение?

– Да. Они указаны на квитанции.

– Предположим, – продолжал Г. М., – вещь оставлена, но никто не заявляет на нее права. Что происходит с ней тогда?