Вредная самооценка. Не дай себя обмануть. Красные таблетки для всех желающих - Альберт Эллис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«…Психоаналитическое объяснение его случая является вероятной гипотезой…»
Да. Бывает, что психоаналитические «объяснения» оказываются «истиной», но большинство из них строятся на догадках, которые вполне могут быть ложными. Я сам решаю, верна ли интерпретация моего психоаналитика. Один и тот же анализ сегодня мне кажется «верным», а завтра – «ошибочным».
Подведу итог: у Сартра можно найти много хороших тезисов, особенно о том, что касается стыда. Но ему не до конца очевидно следующее.
▶ Вы не должны стыдиться себя, даже когда ваши поступки безнравственны и вы понимаете, что от них страдают другие люди.
▶ Время от времени ваши поступки могут нарушать нормы морали, принятые в вашей социальной группе, но это не делает вас аморальным человеком.
▶ Вы живете в обществе других людей, и для сохранения всеобщего блага с ними следует выстраивать хорошие отношения. В этом вам поможет безусловное принятие себя и других, но вас никто не обязывает придерживаться этих жизненных принципов.
▶ Добровольный отказ от безусловного принятия себя и других, скорее всего, скажется «плохо» и на вас, и на вашей социальной группе. Но к плохим результатам может привести и условная самооценка (УСО), и условное принятие других (УПД), которые свойственны многим людям. А если так, то придется принять эти риски без нытья и направить свои силы на то, чтобы менять жизнь – свою и других людей – к лучшему.
Глава 16. Пауль Тиллих и безусловное принятие себя и других
Хотя у истоков экзистенциализма стояли Хайдеггер и Сартр, наиболее досконально концепцию безусловного принятия себя и других рассмотрел Пауль Тиллих в книге «Мужество быть» (1952). В мои руки эта книга попала на следующий год после ее издания, и так как в это время я трудился над созданием РЭПТ, то доработал и положил в ее основу многие из блестящих идей Тиллиха.
К несчастью для нас обоих, Тиллих был даже слишком гениален: дав детальное описание многочисленным видам и подвидам БСП и БПД, он не смог за деревьями увидеть леса. Основными формами принятия Тиллих называет разные степени мужества быть, но они сами, так же как и пути к их обретению, часто теряются в потоке его размышлений. Продвигаемые им идеи предельного интереса, веры в Бога и онтологии бытия-здесь не находят у меня отклика. Они неприемлемы для «подлинного» принятия себя и других, о чем я и попытаюсь рассказать в этой главе. Несмотря на то что эти идеи действительно отличаются от условной самооценки, их нельзя назвать «по-настоящему» безусловными.
Тем не менее Тиллих пытается это сделать, когда пишет, например, о том, что мужество «…предполагает принятие нужды, тягот, ненадежности, страдания, возможного разрушения»[32].
«…тот, кто обладает мужеством быть частью, обладает мужеством утверждать себя как часть сообщества, в котором он участвует». Реакция человека, который обладает мужеством быть, – это «мужество отчаяния, мужество принять на себя свое отчаяние и сопротивляться радикальной угрозе небытия, проявляя мужество быть собой».
Отлично сказано! И хотя по большей части речь идет о безусловном принятии, оно ограничено абсолютной верой человека, обладающего мужеством быть, в Бога. А следовательно, не в такой степени основано на силе духа, как это должно быть.
Тиллих приводит несколько обоснований, почему мужество быть (которое я понимаю как мужество существовать, несмотря ни на что) не является достаточным фактором для безусловного принятия. Но его доводы меня так и не убеждают. Поэтому он добавляет несколько причин, которые, с его точки зрения, должны «попасть в цель», и, по всей видимости, с изяществом. Приведу основные из них.
1. Онтологические причины. Бытие человека – это бытие-здесь, бытие-в-мире. Почему? Потому что так оно и есть. Мы не можем существовать сами по себе: мы должны быть здесь – и эта мысль близка и Хайдеггеру, и Сартру. Она, по всей видимости, доказывает, что бытие (и небытие) нам дано и все, что нужно, – просто иметь мужество принять его, а это мужество есть у нас онтологически, потому что оно нам дано. Имея мужество принять то, что есть, а именно бытие-здесь, мы по тавтологическому принципу им обладаем.
Очень хорошо – почти в самую точку! Обладание мужеством (или чем-то еще) в парадигме тавтологии доказывает только то, что вы говорите, что оно у вас есть. Вы по определению соглашаетесь с самим собой в том, что обладаете им. И что? Вполне возможно и даже в наивысшей степени вероятно, что это так. Но где доказательства того, что вы не ошибаетесь или не обманываете сами себя, когда считаете, что и ваше мужество, и вы сами, и бытие-здесь, и что-то еще существует? Это может быть так, а может быть иначе. Все, что вы без конца повторяете сами себе («Я существую. Я существую здесь. У меня есть мужество. У меня есть мужество быть»), может быть и, вероятно, является фактом. Но является ли этот факт несомненным (если отвлечься от определения этого понятия)? Нет. Это всего лишь высокая степень вероятности. Вы можете думать, что существуете, и при этом заблуждаться, находиться во власти самообмана или вовсе быть психически больным человеком.
Не исключено, что ошибаться может даже Декарт. Он говорит: «Я мыслю». Хорошо, допустим. «Я мыслю, что существую». Возможно, да, а возможно, и нет. «Следовательно, то, что я мыслю, доказывает то, что я мыслю». Разве? «А то, что я мыслю, что я существую, доказывает, что я действительно существую». Повторю: разве?
Тавтология – неубедительное доказательство. Разберем фразу: «Я, наверное, мыслю». Это «наверное» должно указывать на то, что я (тот, кто мыслит) существую. При этом оно может также указывать на то, что я только думаю, что существую, а это в свою очередь всего-навсего указывает на то, что я, вероятно, существую, но не делает то, что я существую, несомненным фактом. В этой связи в моих интересах предполагать, что я существую, вести себя так, как будто это факт, и продолжать жить. Ничто не может быть несомненным, в том числе и моя мысль о том, что ничто не может быть несомненным. Увы! Ничего не остается, как жить в мире, полном вероятностей и неопределенностей. У
