Эрнесто Че Гевара - Иосиф Лаврецкий

Рассказывали, что один испанец как-то выстрелил в эту птицу, но не убил ее, а сам чуть не поплатился жизнью: шляпа у него оказалась пробитой в нескольких местах. Был один несчастный, который не верил, что есть такая птица, но однажды ночью она явилась ему, и с тех пор он калека.

Во время одной из таких бесед я заявил, что пусть только эта птица появится — я уложу ее из винтовки на­повал. Крестьяне предупредили, что тот, кто так говорит, обязательно встретится с птицей и последствия будут са­мые печальные.

На следующий день все только и говорили о моей вы­ходке, а некоторые даже отказывались выходить со мной на улицу. Че, когда мы остались наедине, спросил, что я думаю о птице и зачем я пообещал ее пристрелить. Я ему объяснил, что не верю в эту чертовщину.

Несколько дней спустя мы опять вернулись к этой теме, и я воспользовался случаем, чтобы разъяснить гуахиро, что, хотя сам и не верю в птицу, тем не менее уважаю мнение тех, кто верит».

Гуахиро ненавидели Батисту и его карателей, грабив­ших их жалкие хижины — боио, насиловавших их доче­рей, жестоко расправлявшихся с их семьями. И в то же самое время многие гуахиро считали коммунизм чуть ли не сатанинским наваждением. Это им внушали в церков­ных проповедях и по радио.

Весьма красноречивый эпизод рассказывает крестьян­ка Инирия Гутьеррес, первая женщина в партизанском отряде Че, вступившая в него в 18-летнем возрасте: «Од­нажды Че спросил меня о моих религиозных взглядах. Это заставило меня задать ему вопрос, верит ли он сам в бога. «Нет, — ответил он мне, — я не верю, потому что я коммунист». Я онемела. Я была тогда еще очень моло­дой, не имела политической подготовки, а о коммунистах слыхала только ужасные вещи. Я вскочила с гамака и закричала: «Нет! Вы не можете быть коммунистом, ведь вы такой добрый человек!» Че долго смеялся, а потом стал объяснять мне все то, чего я не понимала».

Антикоммунизмом были заражены не только темные гуахиро, но и некоторые повстанцы. Марсиаль Ороско вспоминает: «Однажды кто-то из бойцов сказал, что война будет продолжаться и после свержения Батисты. Тогда настанет черед воевать против коммунистов. Че тронул меня ногой, чтобы обратить внимание на эти слова, и сказал тому бойцу: «Знаешь, с коммунистами очень труд­но расправиться». — «Почему?» — спросил тот. «По­тому, — ответил Че, — что они находятся повсюду, и ты не знаешь, кто они и где они. Их невозможно схватить. Иногда ты говоришь с человеком, а он коммунист, но ты этого не знаешь».

Беседуя с крестьянами и бойцами, Че настойчиво рас­сеивал отравлявший их сознание антикоммунистический дурман. Весьма показателен в этом отношении его фельетон за подписью «Снайпер», опубликованный в первом номере органа повстанцев «Эль Кубано либре» («Свобод­ный кубинец»). Этот фельетон, вышедший в январе 1958 года, — первая статья Че, которая увидела свет на Кубе. Ниже он приводится полностью:

«К вершинам нашей Сьерра-Маэстры события из даль­них стран доходят через радио и газеты, весьма откровен­но сообщающие о том, что происходит там, ибо они не могут рассказать о преступлениях, совершаемых ежеднев­но здесь.

Итак, мы читаем и слышим о волнениях и убийствах, происходящих на Кипре, в Алжире, Ифни и Малайзии. Все эти события имеют общие черты:

а) Власти «нанесли многочисленные потери повстан­цам».

б) Пленных нет.

в) Правительство не намерено менять свою политику.

г) Все революционеры, независимо от страны или региона, в котором они действуют, получают тайную «помощь» от коммунистов.

Как весь мир похож на Кубу! Всюду происходит одно и то же. Группу патриотов, вооруженных или нет, вос­ставших или нет, убивают, каратели еще раз одерживают «победу после длительной перестрелки». Всех свидетелей убивают, поэтому нет пленных.

Правительственные силы никогда не терпят потерь, что иногда соответствует действительности, ибо не очень опасно беззащитных людей убивать. Но часто это сплош­ная ложь. Сьерра-Маэстра — неопровержимое доказатель­ство тому. И наконец, старое обычное обвинение в «ком­мунизме».

Коммунистами являются все те, кто берется за оружие, ибо они устали от нищеты, в какой бы это стране ни про­исходило… Демократами называют себя все те, кто уби­вает простых людей: мужчин, женщин, детей. Как весь мир похож на Кубу!

Но всюду, как и на Кубе, народу принадлежит послед­нее слово против злой силы и несправедливости, и народ одержит победу».

В батистовских газетах, официальных сообщениях Че всегда именовался не иначе как «аргентинский комму­нистический главарь бандитской шайки, оперирующей на Сьерра-Маэстре». Официальная пропаганда Батисты «разоблачала» повстанцев как коммунистов и «агентов Москвы» и утверждала, что, преследуя их, войска Батис­ты спасают Кубу и Латинскую Америку от коммунизма. Тиран знал «слабинку» своего американского хозяина: преследование коммунизма всегда приносило огромные дивиденды латиноамериканским «гориллам» в виде пода­чек с барского стола Вашингтона.

Но антикоммунизм дорого обходится тем, кто его исповедует; они сами гибнут от этой отравы.

Степень доверия крестьян Сьерра-Маэстры к повстан­цам зависела от поведения повстанцев по отношению к жителям гор. А для того чтобы оно было образцовым, повстанцы должны были навести порядок в своих соб­ственных рядах, освободиться от анархиствующих, деклас­сированных элементов, которые всегда примыкают к такого рода движениям, в особенности на их начальной стадии.

Дисциплина среди повстанцев в первые месяцы войны существенно хромала. Об этом Че рассказывает в главе своих воспоминаний «Чрезвычайное происшествие».

Че находился в отряде, которым командовал Лало Сардиньяс, преданный и смелый товарищ, бойцы его ува­жали и любили. В отряде была создана комиссия по соблюдению дисциплины, наделенная полномочиями воен­ного трибунала. Однажды группа бойцов, пытаясь разыг­рать членов комиссии, вызвала их якобы по срочному делу в отдаленную от стоянки отряда местность. Шутни­ков арестовали, их стал допрашивать Лало. Распалившись, он ударил одного из них пистолетом. Пистолет неожидан­но выстрелил, и боец упал мертвым. По указанию Фиделя Лало был арестован.

Начались расследование дела и допрос очевидцев. Мнения разделились. Одни считали, что убийство совер­шено преднамеренно, другие — случайно. Однако как бы то ни было, но самовольная расправа командира с бой­цами абсолютно недопустима.

В отряд приехал Фидель. Допрос свидетелей продол­жался до поздней ночи. Многие требовали смертного при­говора Лало. Че выступил перед бойцами против этого требования, но его пылкая речь не смогла переубедить противников Сардиньяса.