2012 Хроники смутного времени - Евгений Зубарев

— Помыться бы надо. Провоняли тут, как бомжи последние…

Валера тут же отозвался из салона:

— Кто о чем, а вшивый о бане! Жрать охота!

Палыч презрительно хмыкнул, но промолчал, а я примирительно бросил обоим:

— Поехали жрать, заодно и помоемся. Только поближе к офису этих «Телехрониклов».

Мы медленно проехали по дворику, аккуратно огибая беззаботных прохожих, и выбрались на проспект, немедленно оглушивший нас плотным гулом моторов, клаксонов и взвинченных голосов.

Машины двигались в пробке, ни начала, ни конца которой видно не было.

Палыч смог влиться в поток лишь с третьей попытки, бесцеремонно отжав напомаженного мужика в красном спортивном кабриолете. Теперь этот красавчик в бессильной ярости газовал позади нас. Иногда он показывал нам «фак», и я с трудом сдерживался, чтобы не показать в ответ свою помпу.

Пробка двигалась рывками, причем иногда машинам удавалось разогнаться аж до сорока кэ-мэ в час, и в эти редкие моменты водители предпринимали отчаянные попытки перестроиться на наиболее выигрышные полосы движения. Видно было, что эта идиотская борьба

здорово изматывает, и через полчаса Валера предложил Палычу поменяться местами.

— Давай,— согласился Палыч, протирая красные от недосыпа глаза.— У тебя к тому же ксива действующая…

Мы находились в стоящем потоке, упершимся в очередной светофор, безнадежно светивший красным вот уже минут десять, и, когда Валера открыл пассажирскую дверь, выбираясь наружу, стал слышен нервный радиокомментарий из соседней машины:

— …войска Московского военного округа. Ситуация остается напряженной, и мы попросили прокомменти ровать ее заместителя начальника милиции общественной безопасности Геннадия Панфилова. «Я уверен, что силы правопорядка и впредь будут успешно контролировать ситуацию городских границах. Да, на западе и особенно на юго-западе сейчас скопилось довольно много агрессивно настроенных граждан, по нашим оценкам, свыше четырехсот тысяч человек, но мы в со

стоянии удержать этих людей от неоправданных или преступных действий в отношении москвичей и их имущества. Сейчас в парламенте страны разрабатывается законопроект, разрешающий применять оружие в отношении некоторых категорий граждан, в частности тех, кто практикует насилие в отношении представителей госслужащих категории «А». Надеюсь, этот проект станет законом в течение ближайших месяцев». Вы прослушали последние новости, удачи вам!

Заиграла бодрая музыка, но потом в салон забрался Палыч и закрыл дверь.

Я попросил Валеру, усевшегося на водительском сиденье, включить радио, но вмешался Игорь — оказывается, у нас накануне отломалась антенна, а починить ее было недосуг.

— Надо купить приемник,— согласился Валера.—Вон, комендантский час в Москве уже профукали. Мало ли что еще придумают.

— Какие еще будут претензии?—вскипел вдруг Палыч, привстав с задних сидений, где уже было улегся почивать.— Может, мне еще телевизор надо было в салон установить для вашего комфорта?!

Я подумал, что телевизор нам тоже не помешал бы, но вслух говорить этого не стал. Валера тоже промолчал, зато газанул так, что нас подбросило и пронесло метров на двадцать. Микроавтобус едва не вошел в багажник какой-то навороченной иномарки — Васильев сумел затормозить буквально в сантиметрах от лакированной поверхности чего-то совершенно неземного в своей фешенебельности.

У машины впереди хлопнула дверь, и на дорогу вышел тощий волосатый очкарик, похожий на студента, в обтягивающей рубашке и таких же облегающих джинсах.

Студент придирчиво осмотрел свою машину и подошел к Валере:

— Вы что, гражданин, себе позволяете? — Он укоризненно покачал волосатой гривой.— Чуть не поцарапали меня, пассажирку мою напугали… Разве можнотак себя вести!

Валера молчал, для надежности еще и отвернувшись в сторону. Из салона я видел, как шевелятся его губы, и понимал, чего ему стоит это молчание.

Студент бросил взгляд на наш «форд», задержавшись на изображении медведей на левом борту:

— Эх вы, косолапые! В следующий раз ведите себя

на дорогах аккуратнее,— приказал он на прощание и,вихляя бедрами, поспешил к себе в машину.

Дальше у Валеры дело пошло на лад, и всего минут за двадцать мы проехали три квартала, отделявшие нас от офиса российского представительства «Телехроникл».

Мы ехали молча и думали, видимо, об одном — что будут делать все эти вежливые мальчики и девочки, когда остервенелая орда двуногих животных войдет в Москву…

— Приехали! — заорал в салон Васильев, припарковав машину неподалеку от огромного стеклянного куба,в котором, судя по карте, должен был находиться офис бережливых коммерсантов, затеявших вывоз своего элистинского филиала в самый разгар Великой Российской Смуты.

Игорь, кряхтя и постанывая, послушно сполз с сидений и побрел к выходу, держа в одной руке папку с документами, а другой вытирая носовым платком потную и мятую со сна физиономию.

Он вернулся через пару минут, заходясь от ярости:

— Жабы беспредметные! Крысы безнадзорные! Упыри кабинетные!

— Нет, что ли, никого? — спросил Валера.

— Ну да, рано приехали,— неожиданно спокойно ответил Палыч, пробираясь к своему спальному месту.— Пидарасы, а не люди!..— бормотал он, ворочаясь на креслах.

В боковое окно я вдруг увидел два камуфляжных силуэта и привычно напрягся, когда они двинулись в моем направлении.

— Валера! — предупредил я, но Васильев лишь фыркнул в ответ:

— Не дергайся, я все сделаю…

Двое охранников подошли к водительскому окну, и один, тот, что постарше и поморщинистее, приложил руку к несуществующему козырьку:

— День добрый, господа! Здесь стоять не положено, проезжайте.

— Крбннмнвкнов сказал — здесь ждать.— Васильев небрежно махнул удостоверением.

— Кто сказал? — переспросил охранник.

— Ты чего, глухой? Генерал Крбннмнвкнов, Андрей Брнтсвкович,— процедил Валера, смерив собеседника снисходительным взглядом.

— А-а, тогда ладно…

Охранник тут же развернулся и направился куда-то в сторону стеклянного куба. За ним засеменил напарник, что-то возбужденно выспрашивая на ходу.

— А зачем ты его разводил? Тренировался, что ли? — спросил я, пересев поближе к водительскому месту, чтобы не мешать болтовней уснувшему Палычу.

— Ну-у, понимаешь… — протянул Валера.— Во-первых, здесь стоять безопасно — никто уже не докопается, ни менты, ни частные охранники. Во-вторых, можно будет пожрать сходить, а машина как бы под присмотром. Кстати, пошли уже, пожрем наконец. У тебя деньги есть?

Я помотал головой и подошел к Палычу. В ответ на предложение сходить подкрепиться тот ответил, как пишут в протоколах, «нецензурной бранью, оскорбляющей человеческое достоинство и общественную нравственность». Тогда я потребовал денег, и Палыч, повозившись в карманах, но так и не раскрыв глаза, протянул мне купюру в сто долларов.

Когда я уже выбирался из салона, я услышал тревожный возглас вслед:

— Сдачу, суки, верните! Только попробуйте всю сотку пропить!

Я сделал вид, что не услышал, и захлопнул дверь.

Времени было часов десять, и солнце жарило уже всерьез. Вскоре я пожалел, что не разоружился и не снял куртку, хоть и легкую, но сейчас совершенно лишнюю.

Впрочем, возвращаться было лень, и мы упрямо тащились с Валерой по манерным московским тротуарам, которые, как я где-то читал, мыли специальным шампунем, включающим поверхностно-активные вещества, антиобледенитель и даже средство от собачьих блох.

На ближайшей улице не нашлось ничего похожего на обменный пункт, и, когда Валера спросил у прохожего, где можно поменять валюту, тот махнул рукой кудато в сторону, и мы пошли сквозь дворы к невнятному ориентиру «вон за тем дурацким фиолетовым домом направо».

Ровно посреди очередного аккуратного дворик. Валера вдруг замедлил шаг и показал мне глазами на .барсетку, небрежно брошенную возле цветочной клумбы.

Я улыбнулся Валере и кивнул — почему нет? Опять же валютник искать не понадобится…

Валера тоже ухмыльнулся и подобрал барсетку, бросив пару насмешливых взглядов по сторонам.

Мы прошли всего метров десять, когда возле нас появился молодой человек в кожаной жилетке и зловещих рокерских штанах с черепами.

Молодой человек взял Валеру за локоть и торопливо защебетал:

— Я видел! Вы взяли! Кошелек! Делим пополам! Со гласны? Пойдемте вон туда.

Молодой человек дергал Валеру за локоть, пока я не отодвинул его в сторону и не плюнул ему для пущей ясности на «казаки» из змеиной кожи:

— Слышь ты, жаба! Пшел на хрен! Деньги наши, а ты — гуляй мимо!

Мы двинулись дальше, а бойкий рокер забегал то впереди, то справа, и все ныл, что надо бы сосчитать, сколько денег в барсетке, и честно, «по-пацански» их поделить.