Тайная любовь моего мужа - Амелия Борн

Этот вопрос заставил меня стиснуть челюсти – но лишь на миг. Вскинув подбородок, я посмотрела на нее прямо и открыто, и ответила так же честно, как и на все остальные ее вопросы…

– Я разошлась с мужем.

– Хм…

Вот и все, что она произнесла в ответ. Постучав ногтями по столу, Карина, не став долго меня мучить, наконец вынесла свой вердикт:

– Знаете, я искала помощницу для себя, а теперь думаю, что, быть может, вы будете полезнее в чем-то ином… Впрочем, давайте просто начнем, а там будет видно, куда нас это в итоге приведет. Вы мне подходите, Кира. А я вам?

Она снова протягивала мне руку. Смело и открыто – в ситуации, когда любой другой работодатель отделался бы в лучшем случае вежливым и стандартным «мы вам перезвоним»…

Ее вера в меня подкупала. Не задумываясь, я крепко сжала ее ладонь в ответ…

– Вы мне – тоже.

Мы синхронно рассмеялись и, договорившись о деталях и времени выхода на работу, распрощались, абсолютно довольные друг другом.

Выйдя на улицу, где в свои права уже робко вступал март, я сделала глубокий вдох и ощутила, как за спиной словно бы крылья прорезались…

Неужели меня ждет новая жизнь?..

К сожалению, в тот момент я и не подозревала, что в этом выражении притаился двойной смысл…

Глава 34

Несколько дней спустя

Это было так сложно: наступить на горло собственным желаниям и потребностям, отойти в сторону в тот момент, когда больше всего на свете хотел быть рядом…

Но постепенно он даже стал находить в этом какое-то душевно-мазохистское удовольствие. Он повторял себе, что заслужил все, что с ним произошло. Заслужил этот бесконечный непокой, эти бессонные ночи и муки, муки, муки от того, каким бессильным он был в этой ситуации – впервые в жизни…

Потому что невозможно заставить другого человека тебя простить. Потому что невозможно вырвать из жизни собственные ошибки, как страницы – из календаря…

Вынужденное бездействие сводил его с ума. Все мысли, как намагниченные, устремлялись постоянно в одном направлении – к жене, детям, к прежней жизни, которую не ценил и за которую теперь отдал бы все на свете…

И, конечно, все происходящее с ним не могло не отражаться на работе.

– Что с тобой творится, черт тебя побери?

Разгневанный Никита ворвался в его кабинет без малейшего предупреждения, навис над столом грозовой тучей…

– Ты клиентов пугаешь до усра… сильно! Да достаточно одного лишь твоего вида, чтобы впасть в депрессию! А люди, которые к нам обращаются, обычно и без того не в себе!

Леша поднял на него усталый, потемневший от боли взгляд. Претензии были справедливы: он и сам ощущал, что способен сейчас окончательно себя зарыть. Лишиться всего, чего достиг за годы упорной работы. Он пытался напоминать себе об этом, мотивировать тем самым прийти в себя… но это не работало.

На фоне катастрофы в его личной жизни все остальное как-то… померкло. Сделалось блеклым, менее значимым.

Наверно, Кира посмеялась бы над ним, если бы узнала обо всем этом. Но Кира не узнает, потому что не желает ни видеть его, ни слышать…

Ну вот. Снова. Снова мысли неизменно перетекли к ней – с любой темы, любой попытки отвлечься, сосредоточиться на чем-то ином.

Он был противен сейчас сам себе.

Он сам себя ненавидел.

– Извини меня.

Он растер ладонями лицо, ясно сознавая: в этом своем состоянии он подводит не только себя, но еще и партнера, который и знать не знал о том, что творится у него в жизни, хоть они и были друзьями. Но…

Но он никому не мог признаться в том, что потерял. Будто озвучить это – означало признать. Смириться…

– У меня… дома проблемы. Не могу думать ни о чем ином. Хочу, пытаюсь, но… не могу.

– Все здоровы?

Смысл вопроса дошел до него не сразу.

– Что?

– У тебя все здоровы? Мать, жена, дети?

Леша потер виски, неожиданно испытывая благодарность за ноту беспокойства, прозвучавшую в голосе Ника. Черт, оказывается, ему неосознанно требовалось чье-то участие и поддержка. Один он уже не вывозил.

– Да. Просто… с Кирой проблемы. В смысле, между мной… и ей.

– Ясно.

Никита помолчал несколько секунд, а потом решительно заявил:

– Знаешь что? Иди-ка ты домой и улаживай там свои проблемы. Тут от тебя все равно никакого толку нет.

– Домой…

Вместе с этим словом, потерявшим для него былой смысл, наружу вырвался горестный, полный горечи смешок.

Но от следующей мысли он ощутил прилив сил. И в самом деле, может быть, поехать к ним? Кира просила побыть в стороне несколько дней – он это сделал. Но если станет вот так же сидеть и дальше – никогда не сумеет наладить контакт ни с женой, ни с детьми…

– Ты прав, – проговорил, вскакивая на ноги. – Я поеду, Ник. А завтра постараюсь… снова стать тем, кто привлекает к нам клиентов, а не наоборот.

***

Оказавшись в машине, он кинул быстрый взгляд на часы: дело шло к часу дня. В это время Кира, как правило, забирала из школы сыновей и развозила их дальше кого куда. Соответственно, была велика вероятность того, что дома он никого не застанет.

Конечно, можно было позвонить Кире и все уточнить, но совсем не хотелось быть посланным прямо сходу…

И потому он принял решение попытаться перехватить их всех прямо у школы.

Двадцатью минутами позже он старательно всматривался в толпу одинаково одетых учеников, высыпавших на улицу по окончании занятий. Машины Киры поблизости видно не было и это уже показалось ему странным…

Но еще более странным было то, что, когда он наконец нашел глазами среди прочих своих сыновей, они уверенно направлялись прямиком к автобусной остановке…

Леша стремительно выскочил наружу, едва не забыв закрыть машину, бросился следом…

– Кир! Арт!

Старший сын его даже не услышал – или просто сделал вид. Зато младший повернул голову на окрик, бросил на землю рюкзак и рванул к нему…

По груди словно вулканическая лава пронеслась – до такой степени там пекло и жгло, когда он заключил сына в объятия, провел раскрытой ладонью по волосам…

Кирилл обернулся тоже. Смерил его злым, непримиримым взглядом. И лава словно в камень в этот момент обратилась – до того тяжело, мучительно стало там, слева, где было его сердце…

Выждав некоторое время, Кирилл все же подошел ближе. Дернул Артура за руку, строго скомандовал:

– Арт, нам идти надо. Упустим автобус – опоздаем.

– А где мама?

Он