Страшные сказки с Чёрного корабля - Крис Пристли

спустя год, ведь никакой другой жизни, кроме моряцкой, он не знал. Через некоторое время он поступил на линейный корабль Королевского морского флота, на котором служил и я, и однажды он рассказал эту историю мне, а я теперь пересказал ее вам.

Джейкоб не мог предвидеть, какой отклик его рассказ найдет среди собравшихся за столом закаленных морских волков, но точно не ожидал, что по его окончании наступит полная тишина.

Никто не произнес ни слова, и хоть все взгляды были направлены на Джейкоба, лица моряков не выражали страха или веселости, вместо этого на них застыло странное меланхоличное выражение.

– Ну так что же? – спросил Джейкоб, ударяя кулаком по столу. – Как вам моя история?

– Хороша, – ответил капитан, но остальные по-прежнему молчали и не двигались.

– В чем дело? – спросил Джейкоб. – Вы не верите? Клянусь, что Доусон сам рассказал мне ее, а он такой человек, что не станет болтать глупостей.

– Как не верить, здесь все слышали о Черном корабле, – сказал капитан.

– Ну что ж, – сказал Джейкоб, вдруг заметив, что в открытое окно заползает туман.

– А как на этом корабле оказался ты, Джейкоб? – спросил капитан.

Вопрос смутил Джейкоба, ведь это сам капитан, должно быть, позволил ему на него наняться. И все же, как ни странно, Джейкоб не мог вспомнить, как именно он сюда попал.

– Крушение прямо по курсу! – раздался голос. Капитан со вздохом поднялся.

– Поживее, парни, – сказал он. – Нас ждет работенка.

– Есть, капитан, – ответили все и, как один, встали и отправились на палубу.

И тогда Джейкоб с ужасом увидел, что на боку у Гибсона не хватает огромного куска плоти. Его обвисшая рубашка, должно быть, милосердно скрывала – хоть и едва-едва – страшную рану от укуса.

Из каюты вышел Финч, и Джейкоб увидел, что через неопрятную дыру в его шляпе теперь пробивается молочный свет, идущий из открытой двери. Отверстие в его голове было сквозным. Капитан заметил выражение лица Джейкоба и мрачно улыбнулся.

– Подумай, парень, – сказал он. – Разве ты не помнишь, как попал к нам на борт?

Джейкоб напряг память и даже зажмурился, чтобы лучше думалось, но его голову словно заполнил тот же туман, что обволакивал корабль. И вдруг он вспомнил: французский фрегат в Гибралтарском проливе, просвистевшая мимо картечь, рухнувшая на палубу грот-мачта, грохот пушечных залпов и стоны умирающих, и мушкетная пуля, которая прошила ему ребра прямо над сердцем и погасила пламя его жизни. Он положил ладонь на куртку и ощупал пальцем дыру.

Корабль пошел ко дну, забрав с собой почти всю команду и в том числе Доусона, которого увлекло в илистые глубины океана, где крабы до отвала напировались его останками. Только Джейкоб остался дрейфовать на поверхности, будто во сне, и только он откликнулся на зов Черного корабля.

– Пошли, парень, – сказал капитан. – Поприветствуем наших новых товарищей.

* * *

Когда Теккерей кончил рассказ, воцарилась такая гнетущая тишина, словно все мы были теперь пленниками затонувшего корабля и погрузились под воду, так что звуки суши звучали приглушенно. Сиплый вой шторма стих, и теперь ветер то вздыхал, то шептал.

– Ну уж это точно неправда, – сказал я, заставляя себя снова рассуждать логически, чтобы унять тем самым собственный страх. – Как можно умереть и не понять этого? И откуда вам знать, что творится на борту Черного корабля, если он вообще существует?

– Что ж, – сказал Теккерей, улыбаясь. – Думаю, ответы на эти вопросы тебе известны.

Я совершенно не ждал таких слов и, поколебавшись мгновение, заверил его, что это не так, а Кэти схватила меня за рукав.

– Что он хочет сказать, Итан? – спросила она обеспокоенно.

– Он пытается нас напугать, Кэти, – ответил я. – Это все сказки, и, боюсь, мистер Теккерей не знает меры.

Теккерей посмотрел на нас обоих, но теперь его улыбка, казалось, погрустнела. Я увидел в его глазах нечто очень похожее на жалость и возмутился.

– Почему вы так смотрите на нас? – Я поднялся, ясно давая понять, что собираюсь накинуться на него, если он не даст удовлетворительного ответа.

– Успокойся, приятель, – сказал он. – Я не хотел вас обидеть.

– Думаю, вам и впрямь пора, мистер Теккерей, – сказал я холодно. – Шторм, кажется, уже кончился.

Теккерей втянул в себя воздух и вздохнул. Возражений от Кэти в этот раз не последовало.

– Верно. Мне пора идти, – согласился он, поднимаясь на ноги. – У меня иной удел.

Где-то вдалеке прозвучал колокол, похожий на церковный, но его странный звон отдавался даже в костях, а стоящие на столе стаканы запели с ним в унисон.

– Это мой корабль, – сказал Теккерей, – я должен явиться на его зов. Итак, я прощаюсь. Итан, мисс Кэти – я был рад знакомству с вами обоими.

– Мистер Теккерей, – сказал я, но руки ему не подал.

– Я тоже рада нашему знакомству, – сказала Кэти, покраснев при этом самым раздражающим образом, и я заметил, что она взмахнула ресницами. – Спасибо, что рассказали нам так много историй.

– Мне это было в удовольствие, – сказал он, задумчиво глядя на нее. Наконец Теккерей направился к двери, и мы с Кэти последовали за ним.

Он открыл дверь и постоял немного на пороге, вглядываясь в ночь. К моей досаде, он как будто мешкал, и мне ужасно хотелось вытолкнуть его за порог и запереть дверь. Но вот он повернулся, поклонился нам с Кэти и, улыбнувшись и сверкнув напоследок золотым зубом, направился к краю скалы, будто собирался броситься с нее вниз.

Кэти вскрикнула, когда он и не подумал остановиться и впрямь шагнул с нее, и мы выбежали посмотреть, что с ним стало. К нашему изумлению, он вприпрыжку бежал и скользил по отвесной скале ловко и уверенно, словно горный козел. Он спустился за секунды и ступил на прибрежные камни и песок как ни в чем не бывало, словно проделывал подобное каждый день.

Большие тяжелые облака, которые заволокли ночное небо и спрятали все звезды, торжественно разошлись к востоку и западу, будто разъехался театральный занавес, и на авансцене залива показался трехмачтовый корабль, освещенный лунным светом, словно прожектором.

От стоящего на якоре корабля к берегу направилась шлюпка. Вся сцена походила на мираж или сон, и я не сразу разглядел подробности.

Почти полная луна светила ярко, словно сигнальный огонь. Я прищурился и посмотрел на корабль и шлюпку, пытаясь различить то, что выхватывал из темноты этот луч.

Корпус корабля был дырявым, как изъеденное молью пальто, и сквозь прохудившиеся доски сочился лунный свет. Паруса, даже убранные, казались истрепанными и