Золушка для инквизитора - Леси Филеберт

— Хороший вопрос... Но родовые медальоны хранят в себе энергетику своего хозяина, при желании и должном умении можно воспользоваться этим как в благих, так и не в очень благих целях.

— А эта брошь светилась алым светом, когда ты... Когда мы... В общем, когда мы тогда в саду были, — неразборчиво произнесла я, нервно облизнув губы, потому что пристальный взгляд Маркуса и непосредственная близость с ним нервировали.

— Да? Любопытно... Я тогда не заметил этого, потому что был, хм... весьма занят, — произнес Маркус, алчно и весьма беспардонно любуясь моим декольте. — А вообще, медальон в том числе реагирует на чужую магию. Видимо, он тогда почувствовал твою, просто я этого не понял. Интересно... Наверное, медальон среагировал на твои яркие эмоции, которые активируют в тебе какие-то зачатки магии.

— Но брошь и сейчас немного светится, а я не испытываю никаких особо сильных эмоций, — заметила я, наконец-то справившись с застежкой и взяв в руки брошь, которая в самом деле пульсировала алым цветом.

— Уверена в этом? — низким глубоким голосом произнес Маркус.

Его ладони легли мне на бедра и медленно поползли выше. Неспешно, уверенно так очерчивая горячими прикосновениями контуры моего тела.

В крови мигом закипел адреналин, и я замерла, не в силах отвести взгляда от лукаво поглядывающего на меня Маркуса. Он мягко притянул меня к себе за бедра, и я сама не поняла, как оказалась сидящей у него на коленях, обхватывая его ногами. Мягкие, но настойчивые поглаживания Маркуса заставляли трепетать и изгибаться от пальцев, которые коснулись моей оголенной спины.

Мне бы возмутиться, сбежать куда подальше... Но я чувствовала себя загипнотизированной и от волнения дышала через раз.

— Что ты делаешь? — произнесла почему-то шепотом.

— Изображаю стадию жаркого примирения, — хмыкнул Маркус.

— Для этого достаточно просто зашторить окна, что я уже сделала. А потом я выйду из твоего кабинета в нарочно потрепанном виде и с распущенными волосами, и...

Слова застряли где-то в горле, потому что в этот момент губы Маркуса коснулись моих ключиц и уверенно заскользили ниже дорожкой из совсем не детских поцелуев.

Я невольно прикрыла глаза. С моих губ сорвался судорожный вздох, и брошь выпала из враз ослабевших пальцев, укатилась куда-то под стол.

Внизу живота потяжелело, меня бросило в жар... Куда-то мигом подевалась вся дерзость и решительность, осталось одно лишь смятение, неловкость и желание, которое с каждой минутой разгоралось всё ярче. Не знала, куда девать руки, неловко обняла Маркуса за шею, мягко водя ноготками по нежной коже. И сама задрожала от целой бури эмоций, когда Маркус ощутимо провел пальцами вдоль моего позвоночника, освободил мои волосы от заколки и притянул к себе за затылок, чтобы накрыть губы поцелуем.

Это был восхитительно сладкий поцелуй. Такой жаркий, крышесносный, такой волнующий, напрочь лишающий воли и желания сопротивляться. Да и как можно сопротивляться этому мужчине, который шепчет порочные слова на ухо и сводит с ума дерзкими ласками? Я не знала, да и, пожалуй, не хотела знать, потому что мне было хорошо, и хотелось полностью раствориться в этих ярких ощущениях...

Пожалуй, сегодня я действительно выйду из кабинета Маркуса в весьма потрепанном виде и с распущенными волосами. А еще — с дурной улыбкой на лице безнадежно счастливой девушки.

Глава 14. Зерно сомнения

Я думала, что вечером на базаре будет безлюдно, и шла с опасением, хоть и знала, что люди Маркуса где-то вдалеке приглядывают за мной. Но всё равно. Они-то приглядывают, но успеют ли вовремя среагировать, если на меня нападут во-о-он за той канавой? И, собственно, в эту канаву и уволокут.

Но мои опасения оказались беспочвенны. Потому что вечером тут было даже веселее, чем днем. Территорию освещали магические огни — синие и желтые, зеленые, алые, — играла веселая музыка, и народ, захмелевший к ночи, отплясывал, подпевал, хлопал в ладоши. В палатках продавали угощения — моченые яблоки, пирожки — и напитки.

Я шла, осматриваясь, погружась в общее веселье, но оставаясь в стороне от него. Пальцы теребили брошь, лежащую в кармане. Воспоминания крутились вокруг того, как она мне досталась. Получилось... м-м-м... внезапно. Я не ожидала такого развития событий, но почему-то приняла его спокойно, без возмущения или удивления.

Наверное, всему этому суждено было случиться, ещё после того поцелуя, в саду, когда нас притянуло с невыносимой силой.

Конечно же, рано говорить о свадьбе (хотя, признаюсь, Маркус — мечта любой современной девушки, потому что не боится ответственности и готов тут же взять меня в жены), но мы определенно нашли общий язык.

Раза три так нашли.

В общем, до фонтана я шла в растрепанных чувствах, не думая особо ни о таинственном В., ни о том, что делать дальше со всеми этими интригами и заговорами. Наверное, само как-то решится, да? Без моего активного участия.

На краю фонтана сидела, свесив ножки, влюбленная парочка, и целовалась так запойно, что я даже попыталась смутиться. Прямо-таки образец поцелуя взасос, да ещё и с затягом. Только потом я догадалась, что парочка эта — Дина и конюх! Да ладно!

Неужели их так сблизила утренняя поимка безумной невесты?

Сначала я решила не отвлекать их от увлекательного занятия, а зайти с другой стороны, но потом подумала, что, наверное, для правильности нужно исключить лишних свидетелей.

— Что это вы тут творите? — возмутилась я наигранно громко.

Дина покраснела, побледнела, оттолкнула мальчишку от себя и застыла по струнке смирно.

— Ничего такого, просто Катя! Я просто... мы это... решили погулять сегодня... платье новое выгулять...

— Да, — смущенно подтвердил конюх. — Платье очень красивое... новое...

Кажется, Дина не только услышала мои заветы, но и успешно претворила их в жизнь, потому что одета она была чуть более открыто, чем обычно. Даже с намеком на декольте. Ну, по меркам современного мира намек этот едва угадывался, но для консервативных здешних нравов — настоящая революция.

Кажется, мечта служанки сбылась, и парень ей отдался со всеми потрохами.

— Иди домой, живо, — приказала я с видом властной хозяйки. — Нечего шляться по таким местам на ночь глядя. После полуночи на базарах только совсем падшие девицы гуляют, понятно?

Конечно, я врала на ходу, но надо было как-то совсем её засмущать и отправить в поместье, желательно, сиюминутно, пока мой новый друг не явился на встречу.

— А вы?.. —