Загадки Великого океана - Александр Кондратов

К восточной части зоны разлома острова Пасхи, близ 83-го меридиана, под углом 45 градусов примыкает хребет Наска, простирающийся на тысячу километров в северо-восточном направлении и доходящий почти до берегов Чили. Склоны этого подводного хребта очень круты; предварительное исследование показало, что по крайней мере три горы в этой горной цепи были островами, — они имеют плоские, срезанные абразией, вершины, т. е. являются гайотами (вполне вероятно, что дальнейшие исследования хребта Наска откроют новые гайоты). Небольшая глубина над вершинами гайотов — 300, 329, 402 метра — говорит о том, что погружение произошло сравнительно недавно. Если суммировать скорость опускания дна и повышение уровня Мирового океана после окончания последнего ледникового периода, добавить эффект землетрясений, то гипотеза о существовании «архипелага Наска» на памяти человечества будет не такой уж рискованной и маловероятной. Хребет обладает корой субматерикового типа, имеющей мощность порядка 15 километров. По краям же хребта идет типично-океаническая, тонкая, кора. Вероятно, когда-то здесь существовал большой участок суши или, по крайней мере, архипелаг, испытавший погружение. Какую роль сыграли затонувшие острова архипелага Наска в контактах между полинезийцами и жителями Южной Америки (и играли ли они ее вообще) — предстоит выяснить в будущем.

В книгу Тура Хейердала «Приключения одной теории» включена статья «Остров Кокос — база доиспанского судоходства?» Хотя на этом острове археологических раскопок провести не удалось, древние плантации кокосовых пальм, найденные там, привели норвежского исследователя к выводу, «что разведение кокосовых пальм на острове Кокос имело смысл лишь в случае, если остров был либо густо населен, либо занимал удобное положение для мореплавателей, которые проходили через этот район и нуждались в пополнении провианта».

Исследования археологов в Центральной Америке и на Тихоокеанском побережье Южной Америки приносят все новые и новые доказательства культурных контактов, существовавших между этими двумя очагами самобытных цивилизаций Нового Света. Осуществлять связь по суше, через непролазные джунгли Панамского перешейка и Колумбии, было делом очень трудным: намного легче было проделать этот путь по Тихому океану. И остров Кокос, лежащий на пути из Эквадора в Гватемалу, по мнению Хейердала, представлял идеальную промежуточную гавань в открытом море, ибо «на нем доиспанские мореплаватели могли отдохнуть и запастись водой и кокосовыми орехами».

Вполне возможно, что не только одинокий остров Кокос был такой промежуточной базой. Ибо этот остров является вершиной одноименного подводного хребта. Подводный хребет, называемый Карнеги, вместе с хребтом Кокос отделяет Панамскую котловину, место крайне интересное по своей структуре и геофизическим характеристикам. Обычно глубоководные котловины — места «тихие», с ровным дном. В Панамской же котловине отмечены высокая сейсмичность, мощный тепловой поток из недр Земли и тому подобные «активные» характеристики. Дно котловины, против обыкновения, имеет сложный рельеф: тут и вытянутые желоба с глубинами более 4 километров, и горные гряды высотой 2–3 километра. Слой воды над вершинами достигает нескольких десятков метров и даже нескольких метров (над одной из вершин — только 3 метра воды!), есть и вершина, что поднимается над океаном, образуя остров Мальпело (в центральной части котловины). Бурение в Панамской котловине показало, что кора ее относительно молода.

Все это позволило многим океанографам сделать вывод о том, что Панамская котловина — образование недавнее. Это огромный тектонический провал (подобный впадинам Калифорнийского и Аденского залива), возникший в результате погружения суши. Когда-то материк Южной Америки занимал в Тихом океане бóльшую площадь, чем ныне.

Его юго-западный выступ был разрушен землетрясениями и от материка «откушен» океаном порядочный кусок суши, который стал Панамской котловиной и обрамляющими ее хребтами Карнеги и Кокос. Впрочем, почти неприкосновенным до наших дней дожил небольшой кусочек древней южноамериканской суши, вернее, несколько кусочков — в виде островов удивительного архипелага Галапагос.

Дарвин, изучивший фауну и флору Галапагосских островов, пришел к выводу, что они были заселены «случайными заносами», — ветром, течениями, перелетными птицами. Но, как показали дальнейшие исследования, это справедливо лишь по отношению к отдельным элементам растительного и животного мира архипелага: вряд ли могли попасть сюда не по суше змеи, колоссальные сухопутные черепахи, огромные ящерицы-игуаны, похожие на сказочных драконов, и многочисленные моллюски. Поэтому современные зоогеографы склонны считать острова Галапагос остатком суши, некогда связанной с Южной и Центральной Америкой. К этому выводу пришли и геологи, изучив структуры архипелага, и ботаники, после тщательного анализа флоры островов Галапагос.

Среди многообразной растительности архипелага (сочетающей мхи Заполярья и лианы тропиков) были обнаружены виды, выведенные и возделываемые индейцами Тихоокеанского побережья Перу. Не значит ли это, что когда-то на острове жили не только гигантские черепахи (по которым и назван архипелаг: по-испански огромная черепаха называется «галапаго») и другие животные, но и люди?

Европейцы открыли архипелаг Галапагос в 1535 году. Направляясь от берегов Панамского перешейка в Перу, судно испанского епископа Берланги отклонилось от привычного курса вдоль Южноамериканского побережья далеко на запад и после восьми дней плаванья, примерно в тысяче километров от берега материка, обнаружило безлюдные острова, населенные драконоподобными ящерицами, черепахами-великанами, попугаями, пингвинами и другими причудливыми птицами и зверями. Предположение ботаников о том, что острова посещались индейцами до открытия Нового Света Колумбом, выглядело необоснованным, пока смелый рейс «Кон-Тики» не доказал блестящие мореходные качества бальсовых плотов, а археологические раскопки на Галапагосе, предпринятые все тем же неутомимым Туром Хейердалом, не посрамили скептиков, считавших, что индейцы ходили на своих плотах лишь вдоль берегов материка и не рисковали выходить в открытый океан.

«На трех островах архипелага были обнаружены четыре доисторические стоянки, собрано около двух тысяч черепков по меньшей мере ста тридцати одного сосуда аборигенов, найдены образцы керамики чиму, инкская глиняная свистулька, кремниевые, обсидиановые предметы и др., — подводит итоги раскопок на Галапагосе Хейердал. — Сотрудники Национального музея США, исследовав материал, установили, что на островах Галапагос много раз бывали приморские жители Эквадора доинкского периода и Северного Перу, во всяком случае культуры “Приморская Тигуанако”. Археология Южной Америки продвинулась на 600 миль в просторы Тихого океана».

Что заставило индейцев, вне всякого сомнения населявших архипелаг (причем очень давно, задолго до инков), покинуть его? Остатки древних поселений кое-где покрыты пластами лавы… Вероятно, несколько веков назад интенсивная вулканическая деятельность, начавшаяся на архипелаге, принудила индейцев вернуться на родину — и единственными обитателями Галапагос вновь стали черепахи и другие животные и птицы. Возможно, что здесь разразилась какая-то иная катастрофа, погубившая колонистов-индейцев. Не исключено, что решающую роль здесь сыграла не интенсивная деятельность вулканов, а частые землетрясения, ибо Галапагосы входят в район со сложным рельефом (хребты Карнеги с их вершинами в виде островов Кокос и Галапагос с заключенной между ними Панамской котловиной), являющийся, по словам специалистов, «областью высокой сейсмической активности». Быть может, во время этой катастрофы на дно опустились и отдельные острова и островки — вершины хребтов Кокос и Карнеги, — позволявшие индейцам с легкостью достигать архипелага Галапагос?

В пользу этой гипотезы говорит сама история открытия архипелага европейцами. Острова Галапагос были открыты случайно. Когда же испанцы вернулись на материк и рассказали о своем открытии, тщетны были попытки отыскать архипелаг в Тихом океане. После Берланги «Черепашьи острова» не видел ни один европейский мореплаватель вплоть до конца XVII века (недаром «Черепашьи острова» были переименованы в «Лас Ислас Энкантадос» — «Зачарованные острова»). А ведь в распоряжении мореплавателей-европейцев был компас, их суда были прекрасно оснащены и имели опытную команду. Каким же образом безошибочно находили путь к островам Галапагос индейцы на плотах? Ведь как бы ни была высока техника их судостроения и судовождения, все-таки ей далеко до европейских судов, на которых совершено было открытие мира. Не служили ли ориентирами, а быть может, и пунктами временных остановок, вершины подводных хребтов Карнеги и Кокос, ушедшие на дно, да и некоторые горы Перуанской котловины, ныне погруженные на небольшую глубину?