Президентский полк - Феликс Меркулов

— У меня есть кое-какие соображения, как помочь профессору Русланову, — не очень уверенно проговорил Гольцов.

— Да какие у тебя могут быть соображения! — отмахнулся Полонский. — Ты хороший офицер, а мент ты еще никакой.

— Могу и не говорить, — обиделся Георгий.

— Извини. Это у меня от нервов. Достала меня эта история. До самых печенок достала. Излагай.

— Я мог бы полететь в Вену и организовать охрану Русланова.

— Гольцов! Опять ты строишь из себя Джеймса Бонда! Ты…

— Чиновник, чиновник, знаю. Но может, вы сначала дослушаете?

— Слушаю.

— Охрану профессора Русланова можно организовать с помощью австрийской полиции. Австрийский Интерпол знает, что Муса в Вене. Они знают, что он в международном розыске…

— Он снят с розыска, — напомнил Полонский.

— Значит, нужно возобновить ордер самым срочным образом.

— Ну допустим, сделаем. И что?

— Они заинтересованы в задержании международного преступника. Я сообщу им, что Муса будет следить за профессором Руслановым и сделает попытку захватить его. Они организуют контрнаблюдение силами венской полиции. Цель — арест Мусы. Одновременно это будет и защита Русланова.

— Но профессор исчез, его еще нужно найти.

— Я знаю, как это сделать. С помощью объявления в газете «Zweite Hand».

— Ты полагаешь, он по-прежнему ее читает?

— Владимир Сергеевич, мы не о том сейчас говорим! Он оплатил свой номер в отеле «Кайзерпалас». Зачем? На тот случай, если на его адрес придет какое-то сообщение. Он может узнать о нем, не появляясь в отеле, по телефону. Если ему сообщат, что на его имя пришел пакет, он найдет способ его получить. В пакете будет номер «Zweite Hand». Неужели после этого он не заглянет в объявления в разделе «Услуги»?

— А что? Для офицера Российской армии не так уж плохо, — подумав, оценил Полонский.

— У вас есть вариант лучше? — огрызнулся Георгий.

— Нет. Другого варианта у меня нет. Но… Нет, не выйдет из этого ничего.

— Почему?

— По кочану. Под каким соусом я тебя отправлю в Вену?

— Как — под каким? Под этим самым.

— Гольцов! Разговаривать с тобой даже интересно. Ты как с Луны свалился. Тебе известно, что все наши загранкомандировки визирует замминистра МВД? Или забыл?

— Не забыл.

— И вот я приду к нему с твоей командировкой. С предложением послать тебя в Вену для организации охраны профессора Русланова. Знаешь, куда он меня пошлет?

— Не знаю. И не понимаю, почему пошлет.

— Потому! Инициатива наказуема. Слыхал? Значит, мы берем на себя ответственность за все дело. А если обосремся? Кто будет виноват? Майор Гольцов? Нет. И даже не генерал-майор Полонский. Министерство внутренних дел будет виновато. Сейчас за все отвечает ФСБ. А перевалят вину на нас. Пойдет на это замминистра? Никогда!

— О чем угодно думаем, — буркнул Гольцов. — Только не о главном.

— А что главное?

— Пятьсот двадцать пять «стингеров».

— Опять ты меня достаешь! Опять строишь из себя Джеймса Бонда! — разозлился Полонский. — И при всем своем идиотизме ты прав. Ладно, поговорили — и будет. Я отвел душу, ты послушал. Спасибо.

— Значит, нет? — хмуро спросил Георгий.

— Нет. И я скажу тебе почему. Ты уверен, что у тебя все получится?

— Не очень.

— Вот потому и нет. Так что давай займемся своими делами. Наши дела за нас никто не сделает.

После окончания рабочего дня Георгий спустился к своей «шестерке» и включил стартер в полной уверенности, что машина не заведется. Она и не завелась, аккумулятор сдох окончательно и бесповоротно. Георгий позвонил на мобильник Михальского:

— Выручай, Яцек. Купи и привези мне хороший аккумулятор. Деньги отдам в получку.

— Твоей получки хватит только на половину хорошего аккумулятора, — парировал Михальский. — А на что будешь кормить семью?

— Не остри, — попросил Георгий. — И без того тошно.

— Понял. Ты где?

— Возле работы. У входа в «Лес».

— Буду через час. Жди.

После бесконечных дождей в начале апреля небо над Москвой прояснилось, днем ощутимо пригревало солнце, по вечерам холодало, а за ночь на лужах даже образовывался тонкий ледок. Минут двадцать Георгий просидел в холодной машине, нахохлившись, как воробей, пока окончательно не продрог в своем плаще. Потом вылез и стал ходить взад-вперед. От нечего делать открыл капот и зачистил клеммы аккумулятора. Стартер даже не щелкнул пусковым реле. Георгий хотел уже захлопнуть капот, но в это время из-за соседнего дома вывернул темно-вишневый «додж», стекло мягко ушло вниз, высунулся какой-то рыжеватый малый и дружелюбно спросил:

— Есть проблемы? Могу я чем-нибудь помочь?

— Спасибо, я уже вызвал техпомощь, — отказался Георгий.

Но «додж» не уезжал. Напротив, водитель еще больше высунулся из салона и вдруг радостно заорал:

— Не может быть! Не верю своим глазам! Майор Гольцов! Какая встреча! Вы меня не узнали?

— Нет, — ответил Георгий, хотя лицо водителя показалось знакомым.

— А мы виделись всего неделю назад и провели бок о бок несколько дней. Ну вспоминайте! Где вы были неделю назад? В Чечне, правильно? А что вы там делали? То же, что и я: сопровождали миссию этого старого индюка лорда Джадда. Дональд Хоукер, консультант делегации, — представился водитель. — Теперь вспомнили?

— Теперь вспомнил. Здравствуйте, Дональд.

— Дон. Просто Дон, — поправил водитель, вылезая из машины и дружески пожимая руку Георгия.

— Здравствуйте, Дон, — повторил Гольцов. — Действительно, необычная встреча. Почему вы в Москве? Я был уверен, что вы давно в Страсбурге.

— А я, оказывается, не в Страсбурге! Я, оказывается, в Москве! — жизнерадостно сообщил Хоукер. — Залезайте в машину, Джордж. Пока приедет ваша техпомощь, вы схватите воспаление легких.

Он радушно распахнул пассажирскую дверцу и на полную мощность включил печку. Георгий погрузился в необыкновенно уютное анатомическое кресло и подставил под струю горячего воздуха окоченевшие руки.

— Спасибо, Дон. Но не хотелось бы вас задерживать.

— А вы меня не задерживаете. Потому что я жду вас уже два с половиной часа.

— Вот как? — с иронией переспросил Георгий. — А я-то поверил, что наша встреча случайна. И еще подумал: как тесен мир!

— И вы совершенно правы, Джордж. Мир тесен. Он гораздо тесней, чем мы думаем. Вы спросили, почему я в Москве? Я в Москве, потому что мне необходимо увидеть вас. Крайне необходимо. Как говорят русские — позарез. Скажу вам больше. Надеюсь, вы оцените мою откровенность и по крайней мере не убежите из машины.

— Не убегу, — пообещал Гольцов. — Мне в ней нравится. Здесь тепло.

— Я знаю, что в Чечне вы разговаривали с лордом Джаддом. И знаю, о чем вы разговаривали. Я был первым и единственным членом делегации, которому лорд Джадд сообщил об этом контакте и показал дискету. Вы знаете, о какой дискете я говорю. Какой вывод вы из этого делаете?

— Вы не дипломат. Вы из разведки. Управление стратегической разведки НАТО?

— Мимо, Джордж. Я именно дипломат. Моя должность в американском посольстве в Москве — советник по вопросам культуры. Но на самом деле занимаюсь делами, довольно далекими от культуры.

— ЦРУ?

— А вот сейчас в точку.

— Резидент?

— Ну-ну, полегче, полегче! — засмеялся Хоукер. — Резидент — это очень серьезный человек. Неужели я похож на серьезного человека?

— Вы похожи на длинного рыжего нахального глистопера, — оглядев Хоукера, удобно вытянувшегося в кресле, сообщил Гольцов. — Глистопер — это от слова глиста. Так у нас в детстве называли длинных худых ребят.

— Класс! — восхитился Хоукер. — Это я обязательно запомню. Вообще-то я рыжий, потому что какой-то мой предок был из Ирландии. А почему худой? Не знаю. Глистопер. Меня по-всякому обзывали. Но так — никогда. И это мне, черт возьми, почему-то нравится.

— Не понимаю, чему вы радуетесь, — заметил Георгий.

— Тому, что вы не выскочили из машины, Джордж. Это вселяет в меня осторожный оптимизм.

— Так кто же вы такой, Дон? Не резидент, это я понял. Кто?

— Заместитель резидента по оперативным вопросам. Почему бы нам не поехать в какое-нибудь тихое место, где можно спокойно выпить и поболтать? Предлагаю ресторан Центрального дома журналиста. Раньше это было довольно шумное место, теперь там спокойно, потому что слишком дорого.

— Насчет выпивки — пас, — решительно отказался Георгий. — И вам не советую. Унюхают наши милиционеры — обдерут, как липку. А насчет поболтать — почему нет? Но учтите: все, о чем мы будем говорить, я буду вынужден сообщить своему руководству.

— О'кей. Ничего не имею против. Вы сами решите, что следует сообщать, а чего не следует. Ну что, едем?

— Чуть позже, мне нужно дождаться одного человека. Он будет присутствовать при нашем разговоре.