Анти-Мединский. Опровержение. Как партия власти «правит» историю - Андрей Буровский

Увы, это очень характерно для русской интеллигенции — критиковать всё без разбору. Часто по причинам противоположным. И совершенно не думая о том, что и как делать после того, как удастся текущую власть скинуть. Потом ВСЕГДА начинается резня и/или голод. Но нам это не важно. Главное — «разрушим до основания». А уж каким чудом «мы новый мир построим», будем думать потом. За границей, или в бараке, или собирая бутылки на помойке. Но об этом позже.

Я уже писал выше, что такое «кризис доверия к власти», ведущий к Смутному времени. Вопрос в том, почему та часть элиты, которую не затронул Большой террор, не парализовала усилия той части элиты, которую Большой террор затронул? Ну, во-первых, часть элиты, которую не затронул Большой террор, рассматривала это как случайную удачу. Во-вторых, вся элита была недовольна властью. Сталин не слишком заморачивался с идеологическим основанием своего режима. Он построил регулярное государство, держащееся не только на страхе, но и на всеми понимаемом порядке. Как пели в 50-е годы: «Вот сидит паренёк, без пяти минут он мастер…Он на правильном пути. Хороша его дорога». Последователи Сталина, наоборот, решили воплотить в жизнь идеологические догмы, на которые Сталину было плевать. Поэтому мастер стал получать зарплату меньше рабочего, а инженер — меньше мастера. Стимулы к служебному росту исчезли. Распространилось пьянство, в том числе на рабочем месте. И пресекать это было запрещено по тем же идеологическим соображениям. Потом, в связи с безудержным ростом дефицита, настоящими хозяевами жизни стали работники торговли. Элита постепенно осознала, что она — никакая уже не элита. И что это — не порядок, а бардак, который ей совершенно не нужен. И что для борьбы с этим бардаком никаких средств ей не дано. Остальное было предопределено. Последняя попытка спасти режим — путч ГКЧП — выглядела ещё более нелепо, чем восстание на Сенатской площади.

Ну и вернёмся к современности. Говорите, духовность пропала? Стало быть, у нас в обществе появилось уважение к богатым? Ой ли? — Что-то я не вижу этого совсем. Т. е. они, возможно, друг друга и уважают. А прочее общество разделяет одну из трёх точек зрения:

• все богатые воры, если не хуже,

• да, они воры, но это потому, что у нас не воровать невозможно,

• нет, некоторые богатые всё же разбогатели честным путём.

Причём третью точку зрения разделяет не так уж много людей. Бизнес, оказавшись под огнём, перевёл стрелки на новый жупел — бюрократов. Вот бюрократы и бизнес так друг друга и поливают во всех СМИ. А общество тихо звереет. Мысль разбогатеть самому большинство людей давно оставили. Социальные лифты закрываются. Государство с малым бизнесом работать не умеет и не хочет. Чем он лучше единоличного крестьянского хозяйства? Он же не эффективен. Ату его! А он, господа, не для эффективности нужен. Он выполняет роль социального лифта. Все эти американские Майкрософты и Эпплы, сверхгиганты, когда-то были малым бизнесом. Строить государственно-монополистический капитализм, возможно, приятнее, но может очень плохо кончиться. Как бы на берёзе не повиснуть в одночасье! Под бурные крики одобрения высокодуховного населения. До этого далеко ещё, говорите? Согласен, далеко. Но когда воспроизводятся условия, воспроизведётся и выход из этих условий. А вот этого не хотелось бы. Ни далеко, ни близко. И вот это гораздо важнее, чем количество партий в Думе.

Ну а интеллигенция, будучи одним из самых низкооплачиваемых слоёв общества и лишённая социальных лифтов, куда она денется? Вот она, голубушка, рассаживается по кухням, по интернет-форумам, и привычно ругает всех и вся. Причём часть хочет обратно, в социализм, а другая часть обратно, в 90-е, хотя там и там нет никаких решений никаких вопросов. Она вам не нравится? А вы что сделали, чтобы создать другую интеллигенцию?

Вадим Долгов

Руси есть веселие пить!

Одним из популярнейших «мифов о России», опровержением которого занимается в своих книгах В. Мединский, является так называемый «миф о пьянстве». Идея вроде бы даже правильная: прочитает горький пьяница, что во всем виноват Пётр не-Великий, «узнает», что «исконная»-то Русь не пила, да тоже бросит пить. Дай Бог, чтобы так было. Хотя верится с трудом.

Одна беда: в результате вместо одного глупого мифа конструируется другой — ещё более нелепый. Понятно желание государственного мужа «воспитать народ» в правильном духе, понятно желание интеллектуала «сформировать новую идентичность», но зачем строить это воспитание на заведомом вранье? Или на том, что американцы называют bullshit — правда не интересует Мединского — он и не утруждает себя её выяснением. И это очень досадно, поскольку в книгах Мединского много важного, много дельного, много правильного, но вот такие ляпы портят все дело!

Впрочем, может, вранье тут ни при чем, а есть лишь недостаток специальной подготовки. Это вещь для неспециалиста простительная, но требующая коррекции. Тем более, что сусальный образ трезвеннической Руси используется теперь «сплошь и рядом» пропагандистами разных сортов. Особенно преуспел в этом самозваный профессор Жданов, наводнивший своими видеолекциями Рунет. Лечил бы спокойно своих алкоголиков, дело благое, но зачем лезть без специальной подготовки в исторические темы — совершенно непонятно. Ведь маленькая неправда, если вскроется, может погубить всю систему. А не вскрыться она не может — грамотных историков в России не так мало, как кажется.

В одном, пожалуй, В. Мединский прав — на Руси пили не больше, чем в Западной Европе — за утверждение этого важного факта можно и должно сказать ему спасибо. Но вот в противоположную крайность впадать все-таки не стоит.

Что пишет Мединский?

В общем, автору можно даже посочувствовать: навести тень на плетень не так-то просто. Прежде всего, конечно, ему приходится дискредитировать летописную фразу, известную любому приличному школьнику: «Руси есть веселие пить — не можем без того быть!». «Профессору» Жданову проще — он объявляет все подобного рода высказывания результатом жидомасонского заговора — и всех-то делов.

Но Мединский-то профессор настоящий, поэтому действует тоньше, оперируя полуправдой.

Он пишет в последнем издании своей книги: «Если мы ищем корни пьянства во временах Владимира Святого, как зафиксировали летописцы якобы его слова: «Веселие Руси есть питии, и нельзя без этого бытии», — то все, приехали — всеобщая алкоголизация населения и полное вырождение русского народа не за горами».

Тут не может не возникнуть вопрос: с чего это вдруг? Без малого тысячу лет фраза эта жила на страницах множества древнерусских летописей — и ничего, страна уцелела. А тут вдруг во всем оказалась летопись виновата.

Ну да ладно, читаем дальше:

«Вообще весь рассказ о выборе веры Владимиром — настоящая художественная литература. Он носит легендарный характер — в этом не сомневается никто из историков. А судя по тому, что мы знаем о Древней Руси, эпизод с «пити-быти» — более поздняя вставка какого-то остряка предка» (выделено мной. — В.Д.).

Вот уж точно — «все, приехали». Как истолкует слова профессора малосведущий в исторических тонкостях читатель? Понятно, как: летопись — выдумка и шутка, верить ей не стоит (после бредовых откровений Носовского и Фоменко среднестатистический читатель такую утку вполне уже готов скушать). Тем более что она-де противоречит тому, что «мы знаем о Древней Руси». Интересно только, откуда «знаем» — в автопарке Госдумы уже есть машина времени?

Нелепица ужасная и стыдная для добросовестного автора.

На самом деле летопись — один из основных источников знаний о Древней Руси. Написана она в самом деле была на 150 лет позже описываемых событий (в конце XI — нач. XII в.), но это НЕхудожественная литература. Блестящим советским ученым академиком Д. С. Лихачевым было доказано, что одно из основных отличий древнерусской книжности — отсутствие сознательного вымысла. В раннем Средневековье к труду летописца относились как к священнодействию. Представлять летопись собранием выдумок и шуток — заведомое искажение реальности. Какие могли быть шутки, когда летописный текст повествует о важнейшей странице истории Руси — о выборе православной веры. Мог ли монах (а именно монах Киево-Печерского монастыря был автором «Повести временных лет», о которой идет речь), посвятивший всю жизнь служению Богу, устроить балаган, когда речь шла о столь важных для него и для страны в целом вещах? Читатель, приученный современными журналистами-борзописцами к тому, что слово — легче перышка, вполне бы мог допустить такое. Но в те времена отношение к писаному слову было совсем иным. Вот это действительно известно любому мало-мальски грамотному историку, и об этом зачем-то умалчивает Мединский.