Неостывший лед (СИ) - Мандрова Анастасия

— Вот и славно! — произнес Уилл, глядя на дом позади меня.

Я обернулась. На пороге стоял Николас в одних черных брюках и в распахнутой рубашке. Он лениво потягивался.

— Что славного? — спросил Николас, видя, что мы с Уиллом замолчали.

— Утро, говорю, прекрасное начинается. Пойду раздобуду нам что-нибудь поесть. — С этими словами Уилл направился в глубь леса.

— Мне, пожалуйста, круассан и кофе, — вдогонку ему произнес Николас и, не обращая внимания на не слишком хороший ответ от Уилла, включающий в себя, что именно он принесет ему на завтрак, обратился ко мне: — Я слышал, вы говорили о Жане. Что там с ним?

— Он в темной комнате.

Николас подошел ко мне вплотную, и мой взгляд уперся совсем не в глаза, а в голый торс. Пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть лицо Николаса.

— Почему он там? — спросил он.

— Хотел меня убить.

— Я его понимаю.

— Я серьезно.

В еще туманном рассвете я не могла разглядеть выражение лица Николаса, но было ясно, что он опешил.

— Что-то я не понял…

— Жан действительно хотел меня убить, — твердо сказала я и поняла, что сейчас самое время рассказать Николасу все, что знала.

Не так я представляла себе, как сообщу ему о том, что случилось с его родителями. Честно говоря, я вообще не могла представить, как такое можно рассказать. Но в исчезающей серой дымке, единственном напоминании об уже ушедшей ночи, нужные слова нашлись сами собой.

— Почему ты вчера не рассказала? — холодно спросил Николас, сделав шаг назад.

— Наверное, я была в шоке. Такое не расскажешь просто так…

Николас провел рукой по своим волосам и взглянул на светлеющее небо. А потом он сделал то, что меня удивило: он засмеялся отрывисто и глухо, закрыв лицо руками. Несколько минут я не понимала, что происходит. И только когда сделала шаг к нему, сообразила, что Николас плакал. Я положила руку ему на плечо, чтобы поддержать. Быть может, иногда смех лучше, чем слезы, или все-таки наоборот?

Николас как будто остолбенел, вглядываясь в мое лицо. Что он там видел, я не знала. Но вдруг поняла, что Николас перестал меня раздражать, потому что сейчас я видела его настоящего. Его постоянные друзья, заносчивость и сарказм, растворились в тумане, а в светлых рассветных красках открылось нечто новое, трогательное и честное.

— Мне так жаль, — произнесла я и замолчала, заметив, как Николас помотал головой.

— Знаешь, я теперь сам жалею, что не закрыл его в той комнате. Я его ненавидел. Но сейчас моя ненависть переросла в отвращение. Человек не может быть таким, как Жан. Мои родители были бы живы, если бы не… — голос Николаса сорвался.

Я порывисто обняла его, потому что перед моими глазами стояли его родители, приговоренные к смерти. Об этих видениях я, конечно, не рассказала Николасу, так же, как и о том, что я девушка из легенды.

— Так вот как нужно привлекать внимание женского пола… давить на жалость! — уже совсем другим, более циничным тоном произнес Николас, но не дал мне вырваться из объятий, крепко обхватив руками.

— Пусти! — рассерженно воскликнула я, пытаясь выскользнуть из его рук. Николас позволил мне чуть отстраниться, но руки не разжал. Я подняла голову, чтобы увидеть его лицо. — Что?

— Твои волосы… Они рыжие, — неожиданно для меня сказал Николас.

"Дождь смыл оставшуюся краску! " — догадалась я. Теперь уже моя очередь была говорить надменным тоном:

— И что? Рыжих девушек никогда не видел?

— Ты такая красивая, — тихо, даже для самого себя, произнес Николас, проведя указательным пальцем по моей щеке, и вновь сцепляя руки на талии.

Мое дыхание участилось. Но с чего бы ему учащаться, ведь передо мной всего лишь этот напыщенный индюк… Или уже не совсем напыщенный и не совсем индюк?

— Какая сладкая парочка! — раздалось вдруг слева от нас.

Николас тут же разомкнул руки, и мы одновременно посмотрели туда, откуда послышался хрипловатый голос. В нескольких метрах от нас стояли четверо мужчин. На первый взгляд, они показались бы обычными бродягами, если бы в утреннем свете уже не видны были ножи в руках. Можно было не сомневаться — перед нами стояли разбойники.

— Ну что же вы, продолжайте обниматься, — сказал самый невысокий из них, а остальные засмеялись, будто услышали что-то остроумное. — Мы всегда поощряем любые высокие чувства!

— Можете дальше идти, куда шли, и поощрять их на расстоянии, — с неприкрытой враждебностью ответил Ник.

— Э, нет! Придется нам с вами поболтать, пока мои друзья обчистят вас. Что хорошего несете на себе? Золото, бриллианты… нам все сгодится.

Парень невысокого роста был главарем, это сразу было понятно по тому, как слушались его остальные. И он так странно смотрел на меня, что мурашки бежали уже не от прохладного утра, а от его взгляда. Я вспомнила о том, что мне говорил Уилл. Вчера я смогла противостоять Жану. Так почему бы не попробовать сделать это снова? Я напрягла глаза, изо всех сил желая откинуть названных гостей куда подальше… Но ничего не вышло. Как же я это делала вчера? Может, Уиллу показалось… Я попробовала еще раз, но результат был таким же.

— Думаешь, мы что-то вам отдадим? — презрительным тоном спросил Николас. — Размечтались!

— Николас, не надо! — остановила я его дальнейшую язвительную речь, видя, как не понравились его слова разбойникам, как яростно блеснули их глаза в рассветных лучах солнца.

— Послушай свою подружку! — сказал главарь, убирая нож в карман и доставая видавший вид пистолет.

— Ник, что случилось? — раздался голос Николь позади.

Она стояла у порога, все еще сонная, с растрепанными волосами, и не понимала, что происходит этим ранним утром.

— А у тебя есть еще одна подружка? — захохотал главарь, а вслед за ним и все остальные.

— Николь, иди в дом!

Я чувствовала, как Николас напрягся. Где же остался его собственный пистолет, который он вчера так бодро достал из своего кармана? Конечно в доме! Кому придет в голову, что на рассвете тебе повстречаются разбойники?

— А нас ты тоже в дом приглашаешь? Мы можем составить компанию этой прекрасной северянке. Мы, знаешь ли, очень обходительны! Мы и тебя приглашаем… в наш дом, — обратился ко мне главарь. — И даже ругать вас не будем за то, что воспользовались нашим гостеприимством. Просто заплатите нам, и мы вас отпустим!

— Сколько хотите?

Николас пошел на попятную, потому что понял, что с такими людьми шутки плохи. Но что мы могли им дать? У меня никакого золота не было, денег тоже. Конечно, у Николаса с Николь должно было что-то быть. А еще я надеялась Уилла, который был где-то поблизости и мог спасти нас.

— А сколько есть? — надменно спросил главарь и широко улыбнулся, показывая отсутствие пары передних зубов.

— Оставьте нас в покое! — вновь раздался голос Николь позади, но при этом он был сопровожден щелчком затвора.

Я обернулась, чтобы увидеть, как Николь идет к нам и держит пистолет на вытянутой руке. Уверенно держит, и это не могло не радовать.

— О, прекрасная дева вышла на тропу войны! — злорадно воскликнул главарь, кажется, ничуть не испугавшись девушки.

— А мы еще хотели быть обходительны! — воскликнул разбойник с фингалом под глазом.

— Заткнись, Шрик! Как ты разговариваешь с красивой девушкой!

Пока они препирались Николас успел перехватить пистолет у Николь и направил его на главаря.

— Мы сейчас уйдем, и вы дадите нам сделать это, — непоколебимым тоном произнес он.

— Кто кого? — спросил главарь, не собираясь убирать свой пистолет и выполнять то, что сказал Николас.

И вот опять… То же ощущение торможения, как будто время перестало торопиться. Все вокруг расплывается, а перед глазами встают четкие картинки. И я вижу разбойников такими, какие они есть на самом деле. А они оказываются совсем неплохими людьми… Тот, кто с фингалом ухаживает за больной матерью, и все свои награбленные деньги отдает на лекарства для нее. Двое других — это два брата, которые пошли не по тому пути только потому, что выросли в такой же неблагополучной семье, и никто не дал им шанса на исправление. А сам главарь растит дочку и сына один, потому что жена бросила их ради более счастливого и обеспеченного будущего. Картинки их жизни мелькают передо мной, словно я смотрю в калейдоскоп. Десятки мгновений, ценных для каждого из них, ведь благодаря им все собралось в один общий путь.