Мистерия силы. Трилогия - Светослов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Забавная нынче игра получилась Я всё ещё во вдохновении.
— Будь в полном внимании. Нужно красиво закрыть наши двери, — намекнул ему Светослов.
— Понятно, — ответил Свадомир. Он понимающе кивнул и отошёл в сторонку.
Песнопение Ведов вошло в новое русло, оно разлилось по всей округе, словно оглашая все уголки этого пространства с его живою красотой И тут внезапно что-то напрягло всех Ведов. Они поочерёдно, словно по цепочке, все обратили свои взоры к краю поля — и песнопение затихло…
В той дальней стороне этого поля находился воевода на коне, а сзади были видны его вооружённые всадники. И воевода, подавшись чуть вперёд, чтоб было видно людям, кто с ними говорит, вдруг прокричал в нависшей тишине:
— Теперь мы долго ждать не будем! Всех живьём спалим! Иди сюда, Ведун, и нам готовь ответ за нынешнее колдовство! Но если согласишься с миром нас принять и воинам моим невест, уход, жилища предоставить — тогда оставим вас живыми! Я жду, Ведун!!!
Тем временем Веды сгруппировались, встав ближе друг к другу.
Светослов вышел на середину Поля, встав напротив воеводы, и громко произнёс:
— Вот я, Ведун — Хранитель Рода! И у меня — единственный вопрос: ты хорошо подумал, воевода?
И воевода в ярости безумно прокричал:
— Так ты не понял ничего, наглый Ведун?! Сейчас поймёшь всю нашу мощь, мы на куски всех вас порубим и спалим все ваши кущи!!!
И Светослов ему ответил:
— Я вижу, вы и вправду в битвах ум порастеряли! Но я могу вас лишь немного подлечить, а дальше сами думы будете крутить о том, как лучше — за версту или за десять обходить угодья Ведов!
Воевода махнул рукой. И тут на Поле выскочили вооружённые всадники с горящими факелами в руках…
И в тот же миг Ведун воскликнул, всю свою мощь вложив в гортанный крик:
— Эра Тау Агни Сон!!!
И вспыхнули слова в пространстве на мгновенье. И тут же ветра шквал непостижимой силы все факелы задул. И снова стало тихо. И дрогнули, остановившись, воины. Они вдруг за мечи схватились, ещё не осознав — зачем…
А Светослов, направив взгляд на воеводу с мечом в руке, воскликнул:
— Ведам Дан Тор!
Сверкнула вспышка, и вышибла та Сила меч у воеводы, его заставив ужаснуться и назад податься.
Ведун опять воскликнул:
— Коло Тау Ра!
И тут же все Веды подхватили этот клич. И всколыхнуло всё пространство хоровое заклинанье Ведов:
— Ведам Дан Тор!!! Коло Тау Ра!!!
И дрогнули, назад подавшись, иноземцы Они оцепенели в шоке…
Хранитель вскинул руку, призвав к вниманию. И тут же прозвучало из уст Хранителя:
— Тор от Аз до Я в Сияньи Эсо Ведам Дан!
Во Плоти Нареченье Сила Бога Дар!
Рода Ра Сияние Оживило Твердь!
Озарила Новью Ход Родовая Дверь!..
И вдруг все Веды, как по знаку, единый круг образовали, за руки взявшись, и радостно пошли кудесить свой волшебный хоровод, при этом звонко хором запевая:
Ведомы садамРосы на заре;Подари ладамВольный оберег!Сила молода,Родовая речь;Пламя да вода —Бремя — с плеч!Воля — не раба —Жить да сиять;Наша судьба —Мир озарять.Воля — не раба —Петь да сиять;Наша судьба —Землю озарять.
И тут невероятное произошло в пространстве, как будто пробудилась таинственная сила и вошла в движенье. Мечи повышибло у воинов, и кони встали на дыбы; они метались в шоке, сбрасывая воинов с себя. И в ужас воины и кони приходили от непонятного и громогласного скандирования Ведов, и разбегались врассыпную — кто куда… И снова содрогались оставшиеся воины, мечи теряя, — из рук их выбивала эта сила песнопений; и иноземцы затыкали уши в ужасе… А Веды продолжали свой громогласный боевой волшебный клич. И всадники оставшиеся вздыбленных коней своих поспешно разворачивали и, пришпоривая, ускакивали прочь… Когда уже понятно было, что иноземцы больше не воспрянут, затихло всё. Ведун дал Ведам знак. Он подошёл к воеводе, лежавшему на поле без сознания, и привёл его в чувства. Затем Ведун помог ему подняться на ноги. Воевода с ужасом смотрел на Хранителя, не в силах что-либо говорить.
И Светослов ему сказал:
— Ты, горемычный воевода, вот что делай: бери быстрее воинов своих с конями, убежавшими от вас, и быстро-быстро уходите из этих мест, иначе вы не доживёте и до завтрашнего дня. И видит Бог, мне нынче не до шуток. Ты понял всё, о, воевода?
— Да, да. Я понял всё. Мы все уходим, — испуганно ответил ошалевший воевода.
И Светослов добавил:
— И передай хозяевам своим, чтоб впредь на наши земли не смотрели.
И воевода поспешил собрать всех воинов своих, которые всё ещё пребывали в шоке, чтоб поскорей убраться восвояси — подальше от непредсказуемых, опасных Ведов. Вскоре все иноземцы покинули пределы поля, а затем — и земли ведруссов…
И стало всё, как прежде. И поле Света вновь огласили песнопенья Ведов, продолживших свой праздник. Немного погодя, Светослов увидел Ведамиру — она стояла с краю поля и что-то тихо напевала, скорее, подпевала в лад ведруссам, запевшим гимн любви. Светослов подошёл к своей любимой и руку взял её в свою ладонь. Он посмотрел в её глаза, сиявшие, как прежде, любовью нерушимой, и произнёс:
— Я думаю, что мы теперь должны родить и дочь.
— Да, мой любимый; дочь у нас родится — прекрасная ведрусса…
И они обнялись.
Песнопение Ведов усилилось, и поток этой всеутоляющей радости вздымался всё выше и ширился, поя это великое пространство неистребимой силой Любви…
…Прошло полвека. Светослов и Ведамира всё так же были молоды, сильны — не старило их время в родном пространстве силы и любви, лишь волосы у них посеребрились, посветлели, а может — выгорели от солнца, что так сияло ярко в их счастливом мире. Они уже имели и внуков, и правнуков. Однажды все они решили собраться вместе в родном саду у Светослова с Ведамирой и радостью пространство всё наполнить. Здесь были и Свамияр с Ладой, и Силовер со Звентаной, и взрослый Мирослав со своей супругой и уже взрослыми детьми и внуками, и Родосвет со своей семьёй. Свамияр со Светословом играли на гуслях, а Лада и Ведамира запевали, затем все пели хором и, когда энергия радости их переполнила, все они отдохновенно сели в тени деревьев сада и продолжили свой праздник в разговорах, сопровождавших их ненавязчивое пиршество с плодами и фруктовыми напитками.
Весёлый седовласый Свамияр, огладив бороду густую, на сына Светослова посмотрел и произнёс:
— Да, ты на гуслях так играешь, что мне теперь учиться надо.
Он рассмеялся.
Светослов ответил:
— Когда бы мне ты не творил запевки в те времена, что память нашу греют, — я б не познал такого мастерства. Мы здесь творим Единство, и запевка — всего лишь суть начала вещей Музыки, что создаёт мосты для наших поколений.
— Ты просто гениален, сын мой светоносный, Светослов. Всегда я верил в твой талант и нерушимость духа. Ты волею своей непостижим и духом несгибаем. Да, это счастье — вот оно! — продолжил вдохновенно Свамияр.
Он взор свой обратил на всех родных людей, что здесь в саду сидели. Блеснули слёзы радости в глазах у Свамияра. Он незаметно их смахнул, как будто повернувшись за плодами.
А Светослов спокойно произнёс:
— Пусть в будущем придёт оно, вот это счастье, живую память пробудив дыханьем Образа, рождённого в Любви…
Когда он это говорил, камень на его челе вдруг воссиял. Но никто за разговорами этого не заметил, и только Свамияр увидел это. Он приблизился к сыну и спросил:
— Ты что-то сделал только что? Я видел — камень твой сиял…
Светослов посмотрел на отца и ответил:
— Да. Послал я в будущее Силу, что может память пробудить и света образы восславить.
Свамияр задумался. Затем тихо сказал:
— Ты молодец, мой Светослов. Ты — гордость Рода. Вот только жаль мне, что пропал наш Яросвет… Уж столько лет его не видим мы, но чувство во мне такое, что он жив.
Он глянул на Светослова. Тот произнёс:
— Да, очевидно. Я тоже думаю, что Яросвет живой.
— Быть может, он ушёл искать иного счастья? Но в чём причина? Странно всё…
Свамияр задумался.
А Светослов ответил:
— Любви он не нашёл, как видно, в краю родном. Вот и пошёл искать её в других краях.
Они помолчали, думая каждый о своём; а затем присоединились к своим родным, что меж собою говорили.
И лишь одна под яблонькой сидела внучка Мирослава, сына Светослова, — Ладомила, девчушка лет шестнадцати с большими синими глазами и светлою косой. Она о чём-то думала своём, и взгляд её направлен был куда-то вдаль, в пространство. К ней подсела её бабушка, внимательно и чутко посмотрев на внучку. Она спросила тихо:
— Ты что-то затаила, Ладомила… Молчишь, как будто думку наполняешь неведомыми чувствами.