Рассказы о привидениях - Монтегю Родс Джеймс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пять минут спустя с причала, озаренного луной и светом множества фонарей на дуврской набережной и овеваемого ночным бризом, были видны лишь тающие вдали огни парохода.
Много часов просидели эти двое в номере гостиницы «Лорд-губернатор». Несмотря на то что главная причина их страха была устранена, обоих одолевали тяжкие сомнения. Они были уверены, что послали человека на верную смерть, – но правильно ли они поступили? И не следовало ли хотя бы предупредить его о грозящей ему опасности?
– Нет, – сказал Харрингтон. – Если он убийца, а я в этом убежден, то мы всего лишь воздали ему по заслугам. Впрочем, если вы считаете, что так будет лучше… Но как и где вы могли бы предупредить его?
– У него билет только до Абвиля, – ответил Даннинг. – Я успел это заметить. Если я отправлю во все тамошние гостиницы, упомянутые в путеводителе Джоанна, телеграммы, в которых будет сказано: «Проверьте свой билетный футляр. Даннинг», то тем самым сниму с души камень. Сегодня двадцать первое, значит, у него будет в запасе целый день. Но боюсь, он уже безвозвратно ушел во тьму.
Текст телеграммы был передан для незамедлительной отправки в администрацию гостиницы «Лорд-губернатор»; однако получил ли адресат одно из этих посланий и, если получил, верно ли его понял, неизвестно. Известно лишь, что в полдень двадцать третьего июля некий английский путешественник, осматривая фасад церкви Святого Вольфрама в Абвиле, где в то время шли масштабные реставрационные работы, был поражен в голову камнем, который упал со строительных лесов, окружавших северо-западную башню, и погиб на месте; совершенно точно установлено, что на лесах в тот момент не было ни одного рабочего. Согласно найденным при нем документам, этим путешественником был мистер Карсвелл.
Остается добавить только одну подробность. При распродаже имущества Карсвелла Харрингтон приобрел довольно подержанное собрание работ Бьюика. Как он и предполагал, лист с гравюрой, изображающей путника и демона, был безжалостно вырван. И еще: благоразумно выждав некоторое время, Харрингтон решил рассказать Даннингу кое-что из того, что говорил во сне его брат; но Даннинг очень скоро прервал поток его воспоминаний.
Мартинова доля
Перевод Е. Матвеевой
Несколько лет тому назад я гостил в одном из приходов в западном графстве, где научное общество, в котором я состою, имеет земельные владения. Я собирался осмотреть часть из них, и в утро моего приезда, вскоре после завтрака, нам отрядили в провожатые местного плотника и мастера на все руки Джона Хилла. Поинтересовавшись, какие участки мы намерены инспектировать в первую очередь, приходской священник принес карту поместья, и мы очертили на ней маршрут.
– Обязательно расспросите Джона Хилла о Мартиновой доле, когда туда доберетесь, – сказал он, указывая некую точку на карте. – Любопытно, что он поведает.
– А что особенного он может поведать? – спросил я.
– Понятия не имею. Догадки у меня имеются, но с ними придется повременить до ланча, – ответил священник и ушел по делам.
Мы отправились в путь. Джон Хилл оказался охочим до бесед провожатым: такой расскажет обо всем без утайки и поведает много занятного о местном люде и всяческих пересудах. При этом все слова, по его разумению, незнакомые приезжему, он произносил по слогам, например: «по-ча-ток»… Однако же нет смысла приводить здесь все, что говорилось по пути к Мартиновой доле. Приметна она издали, ибо едва ли где еще встретится меньший надел, чем эти несколько квадратных ярдов земли за сплошной живой изгородью без калитки и иного прохода. Ни дать ни взять давно заброшенный палисадник, да только в стороне от деревни и безо всяких следов прежних насаждений. Дорога же от него недалеко, а местность, в которой он лежит, то бишь пустынное нагорье, поделенное на пастбища, здесь именуют пустошью.
– Для чего огородили этот клочок земли? – спросил я, и Джон Хилл (ответ я, увы, не смогу привести в точности) не мешкая пояснил:
– У нас его кличут Мартиновой долей, сэр. Прелюбопытное предание с ним связано, сэр. Потому он и называется Мартинова доля. Мар-ти-но-ва. Прошу прощенья, сэр, советовал ли вам священник порасспросить меня о том, что тут стряслось?
– Да, советовал.
– Так я и думал, сэр. Я сказывал ему про то на прошлой неделе, и он очень заинтересовался. Тут, видать, убийца похоронен по фамилии Мартин. Старина Сэмюэль Сондерс, что жил на южной окраине, длинную историю сказывал, сэр, про то, как девицу молодую зверски убили, сэр. Горло перерезали и бросили в пруд.
– Мартина повесили?
– Да, сэр. Вздернули возле дороги, сэр, в День невинных младенцев, уж несколько сотен лет тому назад. А приговорил его к смерти человек по прозвищу Кровавый судья. Весь в красном и ужасть до чего кровожадный!
– А не Джеффрис ли была его фамилия?
– Может, и Джеффрис, Джеф… Да, припоминаю, Джеф-фрис. Я от мистера Сондерса много раз слыхал про то, как дух убитой девицы преследовал того молодого человека, Мартина, Джорджа Мартина, покуда не изобличил его злодеяние.
– И как же это произошло?
– Доподлинно не знаю, сэр, но слыхал, что изрядно он помучился, и поделом. Старина Сондерс байку сказывал про буфет в трактире «Нью инн». Вроде как девицын дух являлся из того буфета, но как именно это случилось, я запамятовал.
Вот суть того, что мне поведал Джон Хилл. Мы продолжили путь, и по возвращении я изложил услышанное священнику. Ему удалось найти в учетных книгах запись о том, что в 1684 году приход оплатил возведение виселицы для Джорджа Мартина, а на следующий год, опять же на средства прихода, его тело захоронили. Однако священник затруднился подсказать, кто из прихожан мог бы
