Мне не страшно теперь умирать - Любовь Дмитриевна Бурнашева

осмотрю пациентку, потом зайдете. Ну как вы? Напугали вы нас вчера. Но уже всё позади, сейчас всё в порядке. Что болит у вас, жалуйтесь.

— Ничего не болит. Только почему темно, откройте шторы пожалуйста, — Опять протянула руку в сторону окна.

— Темно? — Переспросил врач, — Вы ничего не видите? Скажите сколько я пальцев показываю?

— Вроде два, — В темноте мелькнуло две красные палочки.

— Правильно, два, я ничего не понимаю. Если вы не видите, то как вы увидели мои пальцы, на окно показываете и светильник включили? — Удивился врач, — Давайте, осмотрю ваши глаза. Интересно, какой цвет глаз у вас, я первый раз такие вижу, — Он наклонился, пальцами прикасаясь к лицу, — Ладно, загадки потом, вам пока вставать нельзя, я приглашу коллегу, он ваши глаза осмотрит, — Уже выходя из палаты, оглянулся, — Интересный случай. Разберемся. Родственники можете заходить.

— Вот она наша красавица, — Голос Татьяны прогремел на всю палату, — Как ты нас напугала, дочка. Лежишь, в крови. Пока скорую дождались, думали все, помрешь. А ветер то какой был, чуть дом не снес. И тебя видать зацепило порывом, да стукнуло об стенку.

— Тетя, тише, мы потом все расскажем, — Света села на стул рядом с кроватью, — Лиле отдыхать надо.

— Нужно документы заполнить, — В палату заглянула медсестра.

— Иду, — Татьяна поднялась, и тут же наклонилась к Лиле, — Я тебя им представила племянницей. У тебя же нет документов, по Светкиным записала. Они её не знают, — Махнула рукой в сторону племянницы. — Не переживай, все хорошо будет. Тут тебе фрукты, сок, — Она поставила на тумбочку пакет, — Поешь. Фрукты я помыла. Я потом зайду, — И вышла следом за медсестрой.

— Света, открой окно, задыхаюсь.

— Там ветер сильный, перевернет тут всё, — Света посмотрела в окно, подошла и нерешительно взялась за ручку.

Ветер бил ударами, порывами по стенам больницы, нырял вниз, подхватывал мусор, ветки, траву и швырял наверх, снова нырял.

— Открой, немного, — Лиля привстала, собираясь подняться с кровати, — Открой, не бойся.

— Хорошо, открою, только лежи, — Она потянула за ручку, чуть приоткрыла, собираясь бороться с ветром, но он сразу утих, будто и не было секунду назад урагана.

— Выйди, пожалуйста, — Попросила Лиля, — Я очень устала.

— Хорошо, мы завтра придем. Мы тут в городе у родни остановились. Я тебе новости хотела рассказать, — Поцеловала в щеку и выбежала из палаты.

Ветер ласковым котенком подлез под руку, потерся, теплом пролетел по волосам, лицу. Она закрыла глаза — образы поплыли картинками. «Владимир сидел на краю сцены с гитарой, пел её песню. Тоска была в его глазах. Он уже всё знал. Собирался ехать искать.» Она махнула головой отгоняя видение, ей нужно другое.

Опять закружил вокруг туман — «Слава растерянный, злой. От бессилия и гнева ходит по дому, еле сдерживая себя, чтобы не сокрушить всё на своем пути.» Собрала все свои последние силы — окутала его своей любовью, нежностью, сняла злость.

— Спасибо, — Погладила по воздуху ладонью. — Ты приглядывай за ним, — И провалилась снова в темноту, на этот раз в спокойный сон.

«Добрый вечер, моя девочка. Я сегодня был в морге, на опознании. За эти три месяца, я видел столько мёртвых молодых девушек. За свою жизнь столько не видел. Ехал туда, сердце останавливалось. Это не ты, для меня это счастье. Мне жаль тех чья эта дочь, жена. Никому не пожелаешь такого горя. В морге дыхание останавливается, дышать невозможно. Сегодня пошел первый снег, ты любишь такую погоду. Наверно стоишь сейчас возле окна и любуешься. Вспоминаешь ли обо мне? Любишь ли меня как раньше? Знаю, верю — любишь. Это ты мне каждую ночь во сне говоришь. Прости что на секунду засомневался.»

«Там в твоих краях знаю идет дождь,

Каплями дрожит на твоих ресницах,

Как бы я хотел верить, что ты ждешь,

И ночами темными тебе сниться.

На душе моей так же идет дождь.

Пополам с разлукой и печалью,

Как бы я хотел верить, что придешь,

Время для меня вовсе не лекарство.»

«Сегодня привезли твой портрет. Лиля, милая, я готов молиться на него, стоять на коленях перед ним. Где ты, дай мне сил, я очень устал без тебя. Спасибо друзьям, помогают в поисках, поддерживают, я им очень благодарен. Если бы они меня не вытаскивали на концерты, не заставляли репетировать, я сошел бы с ума. Мысли изнутри сожрали бы меня. Когда-то давно я слышал историю — умер один человек, его собака легла на могилу, пролежав несколько дней, умерла. Я тогда не поверил. Посмеялся. Сейчас я знаю, так может быть. Когда впереди ничего нет, нет надежды, нет любви, то сердце можно остановить. Оно само не захочет биться от пустоты в нем. Я часто ловлю себя на мысли об этом. Может на том свете узнаю правду о тебе. Я помню, ты говорила — Мне страшно умирать, — не бойся, я встречу тебя там. Как тут жить без тебя я не знаю.»

«Доброй ночи, моя единственная, моя родная. Пораньше написать не получилось. Был Владимир, приезжал с концертом. Хотел провести совместно его с нашей группой, но мы отказались. Сегодня он приезжал к нам домой. Долго смотрел на твой портрет. Я сдержался, милая, скандала не было. Не переживай. Он предлагал помощь, но чем он может помочь? По глазам его видел, он злиться, меня обвиняет в случившемся. Мне кажется, он что-то знает и скрывает от меня. Даже пытался намекать. Я спросил его прямо — «Знаешь что-то — говори.» Он не ответил. Отвел глаза. Может не знает, хочет показать, что о тебе ему больше известно, чем мне. Забыл написать, с ним была маленькая девочка, дочь его. Она улыбалась, увидев твой портрет. Пролепетала — «Я знаю эту тётю.» Владимир знакомил тебя с ней? Сейчас я вспомнил, эта девочка на тебя очень похожа. Её глаза, такие же как у тебя. Так же голову наклоняет, когда слушает. Наваждение какое-то. Ты мне уже в ребенке мерещишься. Милая, скорее найдись. Мне так много надо тебе сказать. Все наши ласковые слова, они сидят внутри моей головы, разорвать её готовы. Тут я их писать не могу. Это наши слова, наша с тобой тайна.»

— Заходите коллега, — В палату вошел доктор, он был не один, — Вот эта пациентка, про неё я вам рассказывал. Доброе утро, — Обратился он к Лиле, — Сейчас вас осмотрит мой коллега, посмотрит ваши глаза.

Два красных силуэта надвигались на неё, на одном очень ярко горели два пятна вверху и пятно посередине, большое, пульсирующее.