Мне не страшно теперь умирать - Любовь Дмитриевна Бурнашева

И душу настежь распахни — найди слова,

Молитва — у каждого своя.

Накинет ночь на плечи свой наряд,

Тоска уйдет, хмель заберет с собою,

Я двери, окна для любви накрою,

И для молитвы подберу слова.

Она — у каждого своя.

— Ты что-нибудь понял? — Роман опустился рядом на пол.

— Да. Я ругал её за песню для Владимира. Последнее, что я от неё услышал, это — «молитва у каждого своя,» — Слава прислонился к стене спиной. — Скоро рассвет. Ты иди ложись спать. Я здесь останусь. Буду искать слова, моя помощь сейчас ей нужна.

Роман вышел из комнаты, а Слава поднялся, встал возле окна, так как всегда стояла Лиля. Он смотрел на бледные предрассветные звезды и молился. Вспомнил икону в соборе. Молился как умел, находил слова в глубине души и шептал их обращаясь в небо, вкладывая в каждое слово всю свою любовь, тоску и боль. Небо стало светлее, край солнца показался над городом. В нескольких метров от окна на ветку села птица, запела тихо, посматривая маленькими круглыми глазками. Он слушал её жалобный плач, сам не в силах был сдержать свои слёзы.

Тяжело ступая он вышел из комнаты. Из подвала слышалась тихая музыка. Слава заглянул туда, увидел, что Роман спит на диване, зашел и укрыл его пледом, потом вернулся на кухню. На столе так и остался стоять их уже давно остывший завтрак. Подержал в руках бокал с уже выветрившимся коньяком и прикрыв глаза, сразу провалился в сон.

«Он нёс на руках её неподвижное тело. Лестница была высокой, уходящей в облака. Нёс и молил вернуться к нему. Рядом летела, сопровождая их белая маленькая птица, пела и песня была похожа на плачь ребенка.»

В комнату тяжело дыша, зашла хозяйка гостиницы, присела рядом:

— Как вы себя чувствуете? — Заботливо заглядывая в лицо, спросила Лилю, — Может врача вызвать? Или родным сообщить?

— Спасибо, не нужно, — Слабо улыбаясь, ответила Лиля, — Уже всё хорошо. Я завтра уеду. — Она с усилием поднялась и присела на край кровати.

— Куда ты собралась? На тебя смотреть страшно, вся бледная, — От неожиданности Татьяна перешла на — «ты,» — Тебя вон как качает, никуда не отпущу. Как выздоровеешь, так и поедешь.

— Она с нами поедет, — В дверях стояла Света, — Мы послезавтра выезжаем, опять по ближайшим городам круг сделаем и заедем в город, где Лиля живет.

— Ты откуда знаешь, где она живет? — Татьяна повернулась к племяннице, — Или вы были раньше знакомы? Что от меня скрываете?

— Ничего не скрываем — Света обиженно надула губы, — Просто поговорили. Документы поедем восстанавливать.

— Делайте, что хотите, — Махнула рукой Татьяна, — Лиля если нормально себя чувствуешь, спускайся вниз через час, поужинаешь с нами. Света пошли, поможешь мне, — И уже стоя в дверях обернулась, — Что ты всё в окно высматриваешь?

— Красиво у вас, — Лиля поднялась, держась за стену, дошла до окна, — Очень красиво.

Всматриваясь вдаль, она искала ответы на свои вопросы: — «Стоит ли мне тут остаться и подвергнуть опасности этот дом и его гостеприимных хозяев или нужно дальше бежать? Хватит ли у меня сил отвести беду? Но я чувствую тут чью-то поддержку. Кто-то мне помогает, но скрывает это от меня. Надо узнать кто это.»

Ветер пролетел мимо и ударил в дверь. Проследив за ним взглядом, Лиля вышла в коридор. Легкий сквозняк витал под ногами, ведя вниз, в холл гостиницы. Тонкой струйкой пролетел по полу и осел, обвив ножки старого кресла, стоявшего в углу. Оно манило, мерцая зелеными огоньками, пробегавшими по краю кресла. Лиля устало села в него. Тепло и покой охватил её, как руки любимого. Такое же кресло стояло у них дома.

— Откуда оно у вас? — Спросила проходившую мимо хозяйку.

— Уже и не вспомню, — Задумалась Татьяна, — Стоит, мешает. Все хочу его выбросить, да руки не доходят. Иди за стол, ужинать будем.

Лиля провела ладонью по подлокотнику.

— Не выбрасывайте его, оно вам доход принесет, очень даже хороший, — Нехотя поднялась с кресла Лиля.

— Какой доход с него, старое да обшарпанное? Разве дальнобойщиков садить в него и фотографировать? — Татьяна засмеялась, — Или сказать им, что оно желание исполняет?

— Тетя, может Лиля права, — Заступилась Света, — Не выбрасывайте, оно много места не занимает.

— Ладно, старьевщицы, садитесь за стол, ужин остынет.

После ужина Лиля снова села в кресло. К вечеру возле гостиницы стали останавливаться машины, некоторые водители заходили поужинать, некоторые на ночевку. Проходя мимо Лили, они пытались рассмотреть сидевшую в кресле девушку, но ничего кроме фигуры не было видно, лицо её было в тени. К вечеру возле гостиницы, освещая дорогу, стоянку и само здание, зажглись фонари в подсвечниках и из-за их света казалось, что ночь нагнулась над зданием и окружавшим его лесом и закутала все непроглядным мраком. Лиля выглянула в окно, поняла, что отсюда ей уже выхода нет и пожелав всем спокойной ночи, пошла в комнату.

— Лиля, — Вослед прокричала Света, — Я завтра тебя разбужу, пойдем погуляем по лесу, грибов пособираем, тут их много.

Медленно поднимаясь по лестнице, она кивнула Свете. Сквозняк вытек из-под кресла и путаясь под ногами сопровождал Лилю до комнаты, там он растекся белым туманом по полу, заколыхался от её шагов. Лиля прошлась по комнате, потом легла на пол и закуталась в туман как в одеяло. Ближе к полуночи из щелей в полу попытались выползти тёмные тени. Лиля, подогнув ноги села на полу и стала ждать. Глаза изнутри стали загораться зелеными огоньками, они горели все ярче и ярче. Тени боролись с туманом, ползли по стенам до потолка и падали вниз утопая, растворяясь в белом дыму. Лиля не обращала внимание на зловещий шепот, он не представлял ей угрозу. Наступала предрассветная, давящая тяжестью тишина. Издалека послышался нарастая с каждой секундой громкий шум. Грохот и гул смерча приближался, сметая и ломая всё на своем пути. Лиля, вытянувшись поднялась. Подняла руки и закружилась, не касаясь ногами пола. Туман разлетелся и облепил стены комнаты. Вращение нарастало. Смерч достиг дома и поднявшись над ним, рухнул вниз. Прекратив кружиться, Лиля опустилась на пол, и волна воздуха, вращавшаяся вокруг неё воронкой, закрыла дом куполом из белого тумана. Глаза светили зеленым огнем, вырывавшимися из них лучами, тело засветилось изнутри, стало прозрачным и только внизу живота был виден черный комочек, который бился как сердце. Смерч кружил вокруг дома, ломал деревья, срывая тэны с машин. Воронка сужалась. Собрав последние силы, она оттолкнула