Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились - Герберт Фейс

в) Бессарабия. Президент согласился с Иденом, что русские имеют право вернуть себе эту территорию на границе с Румынией, поскольку на протяжении значительного времени она принадлежала России.

г) Финляндия. Президент и Идеи пришли к соглашению, что русские будут настаивать на границе, установленной в конце войны с Финляндией в марте 1940 года, и посчитали, что это правильно. Но Иден предсказал, что советское правительство потребует еще и Ханко, необходимый для обеспечения безопасности и защиты Ленинграда. Им обоим казалось, что будет трудно оспорить это требование, поскольку война показала, какой опасности подвергался этот город.

д) Югославия. Президент считал, что нелепо заставлять хорватов и сербов продолжать жить в рамках одного государства. Но Иден думал иначе; он чувствовал, что они могут и должны жить вместе.

е) Чехословакия, Румыния, Болгария, Турция и Греция. Президент и Иден пришли к общему мнению, что будущее определение границ этих стран не должно вызвать серьезных проблем.

ж) Австрия и Венгрия. Президент и Иден согласились, что это должны быть независимые государства. Австрии следует, вероятно, восстановить ее прежние границы. Иден считал, что Сталин захочет наказать Венгрию и передаст ее территорию Румынии.

з) Германия. Президенту казалось необходимым, чтобы Уоллес и Хэлл переговорили с Иденом относительно будущего Германии. Иден, в частности, сообщил Уоллесу, что, по мнению его правительства и по его личному мнению, они склонны к разделу Германии. И конечно, будет замечательно, если это произойдет добровольно. Высказывая лишь собственную точку зрения, Уоллес заявил, что только раздел Германии может положить конец немецкой угрозе. Он наметил четыре этапа, включающие передачу Восточной Пруссии, отделение Пруссии, отделение и образование двух или трех независимых государств. Разговаривая с Иденом в этот же день, Хэлл заявил, что не составил собственного мнения на тот счет. В результате было достигнуто соглашение, что разумно совершить раздел Германии, но стоит ли, в случае необходимости, производить раздел силовым путем, решено не было. Очевидно, этот вопрос следовало отложить до переговоров с русскими.

и) Китай. Президент и Хэлл сообщили Идену, что огорчились, услышав днем раньше выступление Черчилля, в котором Китай не был упомянут среди великих держав. По мнению президента, Китай мог бы контролировать Японию, а поэтому его следует усилить всеми возможными способами. Но Идеи сомневался, что Китай может самостоятельно упрочить свое положение, и полагал, что после войны там может произойти революция. Кроме того, он отметил, что «что ему не слишком нравится мысль относительно свободного передвижения китайцев по Тихому океану».

к) Остальные дальневосточные вопросы. Президент предложил вернуть Китаю Маньчжурию и Тайвань; установить опеку над Индокитаем; установить опеку над Кореей объединенными усилиями Китая, Соединенных Штатов и еще одной или двух великих держав; передать под мандат и интернационализировать японские острова.

Окончательное завершение эти предложения получили в исключительно важной Каирской декларации, провозгласившей конец Японской империи.

Все предыдущие переговоры, подобные переговорам с Иденом, относительно послевоенного переустройства носили исключительно умозрительный характер и основывались на том, что все определит будущее. Это одна из причин, почему записи этих переговоров оставляют ощущение, что они велись в вакууме. Но я думаю, что была и другая причина. Вероятные непредвиденные обстоятельства во время войны не позволяли конкретизировать обмен мнениями относительно того, что потребуется делать после победы. Нельзя считать, что только военные достижения могли повлиять на политические возможности. Этой темы коснулись только однажды, 14 марта во время обеда. Как пишет Гопкинс: «Затем мы обсудили политический результат от пребывания наших войск в Италии и сравнили его с гипотетическим результатом пребывания во Франции во время крушения Германии. Хотя президент и Идеи считали, что это не даст никакой выгоды, это было все-таки лучше, чем вообще не высадиться на континенте».

Никто не предлагал разрабатывать военную стратегию с учетом достижения политических целей. Рузвельт вообще стремился не примешивать политику к военным действиям коалиции, дабы не препятствовать ведению войны.

Вслед за переговорами с Иденом 31 марта Хэлл, подытожив все сказанное, сообщил результаты переговоров Литвинову. Таким образом, подчеркнул он, Идеи разделяет стремление американцев взаимодействовать после войны с Россией и поддерживает мнение, что американцы, русские и британцы должны сообща обуздать нарушителей спокойствия не только в собственных, но и в других странах. Хэлл всячески старался объяснить британскую стратегию «зависимых народов», основанную на надежде, что общемировое развитие коснется этих народов и пробудит их. В этот же день Государственный департамент отправил отчет о переговорах Идена послу Стэндли для вручения Молотову. Следует отметить, что не предпринималось никаких попыток сформулировать достигнутые договоренности и решения. Молотов не сказал, действительно ли он верит этому отчету или нет. Замечу, что до конца войны Рузвельт и Хэлл были крайне обеспокоены тем, чтобы русские не подумали, что они проводят какие-то секретные операции с британцами.

Следует сделать короткое послесловие к отчету Идена о прошедших переговорах. Когда спустя несколько недель Черчилль опять прибыл в Вашингтон, то внес некоторые добавления к тому, что сказал Идеи по обсуждаемым вопросам. Черчилль убежденно говорил о возможности совместного использования Соединенными Штатами и Британией баз, расположенных на территориях обеих стран; пока еще не было полной ясности с проектом «опорных пунктов». По мнению Черчилля, важным моментом являлось усиление Франции, «…чтобы в будущем между Англией и Россией располагалась сильное государство, не обладающее притягательной силой слабой страны».

Но Черчилль не оставил и мысли о разделе Германии; по крайней мере, он надеялся на отделение Пруссии от остальной части Германии.

Как бы то ни было, но все эти комментарии, касающиеся политических вопросов, имели всего лишь второстепенное значение. Приезд Черчилля в Вашингтон был связан с первоочередной задачей: обсудить вызывающие беспокойство вопросы военной стратегии в Европе и на Дальнем Востоке.

29 апреля Черчилль вышел к президенту с предложением об организации в Вашингтоне очередной встречи в присутствии британских начальников штабов. Рузвельт одобрительно отнесся к этой идее. В послании Сталину от 8 мая Черчилль объяснил, что цель этой миссии – «…договориться о будущих действиях в Европе после Сицилии, а также предотвратить чрезмерный уклон в сторону Тихого океана и затем обсудить проблему Индийского океана и организацию там наступления против Японии».

К этому времени Черчилль, как вытекает из его записей, пришел к окончательному выводу по двум вопросам. Во-первых, что следующим объектом, после захвата Сицилии, должна стать Италия, а во-вторых, что, в связи с относительной боеспособностью немецкой армии в Западной Европе, проведение операции вторжения через Канал в 1943 году не представляется возможным.

12 мая, в первый день конференции, известной под названием «Трайдент», пришли известия от Эйзенхауэра: в Тунисе полностью подавлено всякое сопротивление, в плен захвачено 160 000 человек, близлежащие воздушное и водное пространство полностью контролируются. Это была крупнейшая победа за весь период средиземноморской кампании. В своем выступлении Черчилль максимально использовал вновь открывшиеся возможности. Согласно его тезисам, британцы и американцы должны немедленно напасть на Италию и вывести ее из войны. По мнению Черчилля, в этом случае они могли бы ожидать грандиозных результатов.

1. Сокращалась совокупная мощь и уменьшалась обороноспособность стран Оси.

2. Итальянская армия должна была покинуть Балканы, и немцам пришлось бы либо отдать контроль над этим регионом, либо значительно увеличить находящиеся там силы.

3. Капитуляция итальянского флота открывала британским военно-морским силам путь в Тихий океан и в Бенгальский залив, что давало возможность активизации действий против Японии, в Бирме и в Ост-Индии.

4. Сардиния и Додеканесские острова могли бы использоваться в качестве баз.

5. Эти события могли заставить турецкое правительство согласиться вступить в войну.

Черчилль считал, что прекрасная возможность, позволяющая добиться этих результатов, является более чем объективной причиной для обсуждения вопроса. Он подчеркнул, что это лучшее, если не единственное решение, благодаря которому огромные силы сухопутной армии, военно-морского флота и военно-воздушных сил Британии и Соединенных Штатов сосредоточатся в Средиземноморье и после захвата Сицилии могут быть использованы в оставшийся период 1943 года. В противном случае большая часть этой военной силы будет бездействовать, поскольку нехватка судов ограничивает возможности перемещения их в Британию для проведения любых операций вторжения через Канал в 1943 году, и, кроме того, возникнут серьезные проблемы с дислоцированием, переформированием и перевооружением армии. Кроме того, Черчилль утверждал, что наступление на Италию западных союзников наилучшим образом будет способствовать ослаблению напряжения на русском фронте. По его расчетам выходило, что немцы будут вынуждены перекинуть в Италию и на Балканы такое количество дивизий, значительно ослабив наступление на Восточном фронте, что это окажется гораздо эффективнее, чем вторжение через Канал союзнической армии в 1943 году.