Евангелие от Джексона - Сергей Белан

Из-за угла вывернула милицейская машина у дома номер шесть. Трое в форме выпрыгнули из нее и сходу бросились в подъезд. Еще один и водитель остались у входа в дом. О чем-то неугомонным сверчком пищала рация…

Финик машинально присел, едва не вляпавшись в свои же испражнения.

«Сигнализация!.. Идиоты!.. Не учли, забыли!.. Все!.. Крышка!.. Бежать… бежать… бежать!!! — бешено строчила в сознании невидимая швейная машинка. Ноги не слушались, их словно не было. — Попадусь — тюрьма! Смерть! Конец! Кон-еец… кон-е-е-е-ц…» — звенело в голове ужасающее разум эхо. Страх парализовал тело.

До него донесся шум, на втором этаже с грохотом распахнулось окно, из него выпрыгнул Крот, быстро вскочил на ноги и стремглав по диагонали рванул в сторону сквера. Из окна кричали менты; те, что стояли у подъезда, кинулись за беглецом. «Уйдет — не уйдет, уйдет — не уйдет?» — прикидывал Финик, все больше вжимаясь, врастая в землю.

На какое-то мгновение он потерял Крота из виду, и тут… автомобильная сирена, визг тормозов, леденящий сердце, и вскрик, отчаянный и короткий, как выстрел…

Ему хватило выдержки и смелости не сбежать, остаться на месте. Переместившись метров на десять на удобную позицию, Финик продолжал наблюдать за происходящим из тех же кустов. Он видел, как собирался народ — поздние пешеходы, желающие удовлетворить свое любопытство. Потом подъехали две машины, одна из них «Скорая». И только когда распластанное тело накрыли белой простыней, Финик тяжело поднялся и протрезвевший, подавленный, медленно побрел в неприветливую, дышащую холодом, темноту пустынного сквера.

XV

— Начальник …-го городского отделения связи Нелли Александровна Рудакова оказалась на редкость милой и приветливой женщиной.

— От чая не откажетесь? А может, кофе? — спросила она после того, как Верховцев представился ей и показал удостоверение.

— Спасибо, лучше чай, — сказал Верховцев, пряча красную книжечку, на которую начальник взглянула лишь мельком. — Мой кофе сегодня еще впереди.

Рудакова принялась собирать на стол. Верховцев с удовольствием наблюдал за быстрыми ловкими движениями гостеприимной хозяйки уютного кабинета. Казалось, ее руки существовали отдельно от остальных частей тела — они словно крылья птицы парили в пространстве, непостижимо быстро перемещая на стол чашки-ложки, сахар, конфеты, печенье…

— Вы как Кио, не уследить даже, — не удержался Верховцев.

— Ах, вы об этом… это профессиональный навык, — ответила она просто, хотя было заметно, что комплимент ей приятен. — Я ведь двадцать лет телеграфисткой проработала…

Рудаковой явно перевалило за пятьдесят. Это была невысокая полная женщина. Ее широкое добродушное лицо в очках со старомодной оправой, буквально вросшей в переносицу, светилось открытой, по-детски искренней улыбкой. Всем своим видом она напоминала Олегу счастливую бабушку большого дружного семейства. Электрический чайник закипел в считанные минуты.

— Такие гости у нас вообще-то редкость. Так что вас все-таки интересует? — спросила Нелли Александровна, разливая кипяток по чашкам.

— Я хотел бы знать, кто из работников почты разносит телеграммы, сколько их человек, в какое время работают, какие районы обслуживают. Ну, то есть секреты вашей кухни, и желательно поподробней.

— Я вас поняла, — Рудакова сняла очки и долго растирала оставленный ими на переносице след. — Адресатам телеграммы разносят работники телеграфа. Правильней их называть доставщиками телеграмм. Таких у нас шестеро, могу назвать пофамильно.

— Спасибо, это чуть позже. Пожалуйста, продолжайте.

— Значит, доставщиков у нас шестеро. Работают они посменно: трое в одну смену, трое — в другую. Первая смена с восьми утра до четырех вечера, а вторая с четырех до одиннадцати. Наше отделение условно разделено на три района. Вот посмотрите…

Она кивнула на стену, где висела пожелтевшая, покрытая полиэтиленовой пленкой схема, на которой, однако, достаточно четкими красными ломаными линиями были очерчены контуры районов, пронумерованные римскими цифрами.

— Как видите, получается, что один доставщик в смену обслуживает один район. Понятно?

— Предельно ясно. Они меняются по сменам?

— Да, разумеется. Если одну неделю тройка работает в первую смену, то в следующую она выходит во вторую. Но это не всегда соблюдается, бывают варианты, доставщики сами договариваются, как им удобно, мы не вмешиваемся… Лишь бы дело не страдало.

— А район за каждым работником закреплен постоянный?

— Нет, у нас полная демократия. Работники утрясают этот вопрос между собой и меняются произвольно, для разнообразия, так сказать. Сегодня туда пошел, завтра туда…

— Расскажите об этом контингенте.

— У нас так получается… Двое, Садыкова и Меньшова, — профессионалы, это основное их место работы. Стивриньш и Цульский — пенсионеры, пожилые люди. Ну, еще Петухов и Коля Лодин — эти у нас подрабатывают по совместительству.

— Последние двое молоды?

— Петухову под сорок, а Лодину, кажется, тридцати нет. Двадцать пять, двадцать шесть, что-то около этого…

— Нелли Александровна, а скажите, пожалуйста, могу я узнать, кто из работников доставил адресату эту телеграмму?

Рудакова взяла телеграмму, и словно какую-то ценность, бережно разгладила ее на ладони.

— Ничего нет проще. Это все фиксируется в личных карточках доставщиков. Ежедневно каждый из них заносит в такую карточку номера доставленных телеграмм. Это как отчет о работе, по ним и зарплату начисляем. Сейчас на телеграфе и выясним…

Допив чай, они через служебный ход прошли аппаратную телеграфа и очутились в небольшой комнатке. Там кроме двух столов с канцелярскими принадлежностями и какими-то документами и такой же схемы района, что и в кабинете начальника, ничего не было.

Рудакова с минуту порылась в бумагах и нашла нужную карточку.

— Та-ак… пятое июля… Телеграмму на имя Страздини Эмилии доставлял Цульский Вацлав Модестович. Принята в семнадцать сорок, вручена в девятнадцать ноль-ноль. Лично…

— Цульский, это пенсионер, что ли?

— Совершенно верно.

— Он давно у вас работает?

— Да лет семь уже. Очень аккуратный человек, вежливый. За все время ни одной жалобы. А что, что-нибудь серьезное?

Рудакова еще раз внимательно вчиталась в текст телеграммы, словно пытаясь там отыскать ключ к ответу на свой же вопрос.

— Насколько я понимаю, люди вашей профессии к нам по пустякам заходить не станут. Конечно, я наивна, сказать вы мне ничего не сможете, работа у вас такая…

— Вы все правильно понимаете, Нелли Александровна, и поэтому мне очень легко с вами общаться. Если не возражаете, еще вопрос: а кто еще из доставщиков работал в ту смену с Цульским?

Рудакова посмотрела график.

— Лодин и Петухов.

— Совместители?

— Да.

— Они не друзья?

— Что вы! Петухов, он из рабочих, многодетный папаша, четверо у него. Замучился с ними, жена не работает, денег не хватает, а он еще к тому же «выпить не любитель». По его словам, эта работа для него, как находка: и дома с детьми сидеть не надо, и по ходу дела в забегаловку заскочить есть возможность, «освежиться», как он выражается.

— А Лодин?

— Тот совсем молодой человек, корректный, интеллигентный, с высшим образованием. У него основная работа сидячая, жир завязывается. А здесь ходьба, растрястись можно с пользой для себя и для общества. Его это как раз и устраивает.

— Лодин и Петухов у вас давно?

— Да по году уже отработали, потом принесли новые справки, переоформились.

Верховцев на мгновение задумался.

— Скажите, а они могли как-то узнать, увидеть текст этой телеграммы?

На лице Нелли Александровны отразилось некоторое смущение, точно ее застали за чем-то предосудительным, и Олег сразу почувствовал, что заданный им вопрос сформулирован не совсем удачно, как-то в лоб, неуклюже, некорректно…

— Да любой мог… Телеграммы сюда на стол поступают общей массой, а там они уже их разбирают по своим районам, точнее, участкам, а далее сортируют по маршрутам…

— Маршрут — это наиболее удобный путь? — перебил Верховцев.

— Абсолютно верно. В любой работе, знаете, есть свои тонкости… Адресаты подбираются в «цепочку», ну, чтоб один за одним, как шашлык нанизывается…

Верховцев глянул на часы, время поджимало, а текущих дел на сегодня было невпроворот.

— И последнее… Телеграммы всегда вручаются прямо в руки или, бывает, их бросают в почтовый ящик?

— Полагается каждую телеграмму вручать адресату лично под роспись. Но на деле так не бывает: многие телеграммы, особенно праздничные, когда у нас завал, доставщики опускают в ящики, чаще всего в многоэтажных домах без лифтов. Иногда адресатов не застают, а второй раз идти ленятся. При возможности используется телефон как средство сообщения. Случаются, конечно, накладки, адресаты жалуются, мы за это ругаем доставщиков, срезаем премии, но жизнь — есть жизнь, всякое бывает, понимаете…