Я летал для фюрера. Дневник офицера люфтваффе. 1939-1945 - Хайнц Кноке

Затем я снова потерял сознание. Пришел в себя в госпитале. Меня обследовали, сделали несколько рентгеновских снимков. Диагноз: перелом черепа, перелом поясничного позвонка, травмы плеч и поясницы, ранение на правом бедре, сотрясение мозга, временный паралич правой стороны, вызванный повреждением позвоночника.

Меня все время тошнит. Санитары отвезли меня в палату с огромным окном и положили на новенькую кровать у стены. Боль мучительная, я хочу спать.

Сегодня должен был быть мой последний день отпуска с Лило и маленькой Ингрид.

Только вечером я стал способен к связному мышлению.

В кровати напротив меня лежит старший лейтенант из бомбардировочной авиации. Мы познакомились. Он потерял правую ногу и левую ступню. Его самолет был сбит прямым попаданием зенитного снаряда в России.

30 января 1944 года

Прошло двадцать шесть дней с тех пор, как мой самолет потерпел катастрофу. Я не мог выдержать заточения в большом госпитале с его бесконечным запахом дезинфицирующих средств и попросил перевести меня в медсанчасть в Вунсдорфе. Здесь я, по крайней мере, могу быть со своими товарищами.

Каждый день меня переносили в подсобные помещения, где я мог целый день проводить в кресле, завернутый в тяжелые одеяла.

За эти дни, видимо, поседели волосы у нашего врача. Несмотря на его строгие предписания, я упорно вставал и пытался идти. Вначале мои парализованные ноги доставляли мне много страданий. Потом дела стали улучшаться день ото дня. К этому времени я уже привык к непрекращающейся головной боли.

Сегодня утром пришло распоряжение о перебазировке в Голландию. Мы должны прибыть на базу в Арнеме для противодействия тяжелым бомбардировщикам. Я на костылях доковылял до моего «Густава» и присоединился к остальным. Шпехт был удивлен, но не раздосадован, увидев меня, когда я докладывал ему после приземления.

В 13.05 мы поднялись в воздух снова.

Нас сразу же атаковали «спитфайры», неожиданно появившиеся из облаков. Они застали нас врасплох, поэтому мы не смогли организовать эффективного сопротивления. Они охотились за нами как безумные. Это был один из тех случаев, когда каждый за себя. У меня не было ни одного шанса открыть огонь. Мы понесли тяжелые потери.

Недалеко от Хильверсума в мой двигатель попал снаряд, и двигатель остановился. Мне повезло, что я сумел совершить аварийную посадку в двух километрах от аэродрома.

Шпехт — единственный, кому удалось сбить «спитфайр». 4-е звено потеряло пять человек убитыми, 6-е звено потеряло троих, штаб — одного. Я потерял в моем звене сержанта Новотны, который прибыл всего несколько недель назад.

Сержант Раддац тоже сбит над Хильверсумом, где приземлился после того, как у его самолета отстрелили хвост. В Вунсдорф мы с ним полетели вместе, на «KL-35».

10 февраля 1944 года

«Вражеские самолеты в секторе Дора-Дора», — докладывает станция слежения.

В 10.38 мы взлетаем.

— Поднимайтесь на восемь тысяч метров над Рейном, — поступил приказ.

Шпехт болен, и я временно осуществляю командование.

На высоте 8000 метров над озером Дюммерзее мы увидели врага.

Картина, представшая перед нами, без преувеличения внушала благоговейный трепет. Мы увидели около 1000 тяжелых бомбардировщиков, направляющихся на восток в сопровождении мощного эскорта истребителей. До сих пор я никогда не видел такой могучей воздушной армады: они явно шли на Берлин. Вместе с истребителями я насчитал 1200 американских самолетов.

У нас 40 самолетов. Но даже если бы нас было двое, мы должны были бы вступить в бой.

Я выбрал группу «боингов», летящих на левом фланге общего строя, и сблизился для лобовой атаки. Американцы явно разгадали мое намерение. В решающий момент они плавно сменили курс, поэтому мой маневр оказался напрасным.

Поворот направо, и широкий разворот. Дождался, пока мы оказались впереди американцев, развернулся и пошел на вторую лобовую атаку. С моими 40 «мессершмиттами» я собирался схлестнуться с вражеским строем.

По радио я приказал летчикам сохранять спокойствие и экономить патроны. Мы сомкнули строй. Я заметил «тандерболты» сзади. Они не успеют нам помешать.

Раддац летит рядом со мной крыло к крылу. Он помахал мне за секунду до того, как мы открыли огонь по янки. В то время как я искал себе цель и прицеливался, на соседнем самолете что-то сверкнуло. Раддац стал немедленно падать. Я не мог последовать за ним, поскольку стрелял по своей цели.

Я продолжал сближаться с моим «боингом», стреляя но кабине, пока не взмыл вверх, чтобы избежать столкновения.

Мой залп попал в цель. «Боинг» закачало. В панике бомбардировщики метнулись в стороны. Затем крыло у моей жертвы отвалилось, и огромный самолет рухнул вниз. Потеряв управление, он вошел в свое последнее пике, чтобы развалиться на высоте 1500–3000 метров. Сбито еще более 10 бомбардировщиков. Оказавшись один, я обнаружил, что на меня наседают восемь «мустангов». Пилоты явно неопытны. После нескольких резких поворотов и петель я увернулся от них и вскоре оказался на хвосте одного из них. Но как только я собрался открыть огонь, меня окружили несколько «тандерболтов». Я вынужден уворачиваться и подняться в вертикальном штопоре. Этот маневр всегда меня спасал. Ни одному противнику не удавалось последовать за мной. Около получаса я пытался выйти на удобную позицию, чтобы открыть огонь но «мустангу» или «лайтнингу», но безуспешно.

В конце концов я вышел в хвост группы «боингов» и открыл огонь. Но прежде чем я смог увидеть результаты своего залпа, меня атаковали два «тандерболта». На капотах у обоих самолетов нарисованы черно-белые квадраты в виде шахматной доски. Войдя в крутое пике, я скрылся в облаках.

В 11.41 я снова приземлился в Вунсдорфе. Там я узнал, что Раддац погиб. Это очень тяжелый удар для нашего звена. Раддац был с нами с момента формирования эскадрильи. Я не встречал более талантливого пилота. Он был самым лучшим из нас. Не могу поверить, что его больше нет.

11 февраля 1944 года

Сегодня мы вступили в ожесточенную схватку с американскими истребителями, сопровождавшими «летающие крепости». В перерывах между боями мы приземлились в Висбадене.

20 февраля 1944 года

Сегодня эскадрилья два раза поднималась на перехват «боингов» в небе над Северной Германией и над Северным морем.

Шпехт совершил вынужденную посадку на датском острове Арое.

Моя неудачная стрельба помешала мне увеличить личный счет, хотя я имел прекрасный шанс.

21 февраля 1944 года

Сегодня еще два боевых вылета. Мы получили задание отвлечь истребители сопровождения на побережье и завязать с ними бой. Другая эскадрилья в это время атаковала бомбардировщики. В моей эскадрилье двое погибших.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});