Сможет ли Россия конкурировать? История инноваций в царской, советской и современной России - Лорен Грэхэм

Большинство россиян настолько привыкли к определенному уровню повседневного беззакония, что даже считают коррупцию особым путем России.

Михаил Фридман, New York Times, 18 августа 2012 года

Советское руководство пыталось искоренить коррупцию, переведя получение взятки в разряд преступлений, которые карались смертной казнью. Но взятки по-прежнему оставались обычным явлением. Коррупция остается широко распространенной в постсоветской России. Согласно данным некоторых опросов, примерно половина взрослого населения России признает, что они хотя бы раз давали взятку. Плата за защиту («крышевание») стала неотъемлемой составляющей молодого частного бизнеса, который расцвел в крупных и малых российских городах после распада Советского Союза. Бандиты, а иногда и сами милиционеры предупреждали предпринимателей, что если они не заплатят им за «защиту», с их бизнесом может произойти неожиданная неприятность в виде разбитых витрин и украденных товаров. Большинство соглашались платить, считая, что так безопаснее. Мой знакомый, Пол Тейтум, американский менеджер отеля «Рэдиссон-Славянская» в Москве, отказался платить за «крышу»; его застрелили прямо у отеля. Со мной произошел следующий случай: я ехал в автомобиле вместе со своим другом в Москве, когда сотрудник автоинспекции остановил его за какое-то несуществующее нарушение. Мой друг положил на приборную панель автомобиля водительское удостоверение и несколько денежных купюр. Инспектор проверил документы, взял деньги и отпустил нас.

Коррупция – это не только отток средств из российской экономики. Она напрямую влияет на способность страны конкурировать в области высоких технологий, снижая уровень качества, необходимый, чтобы выдерживать конкуренцию на международном уровне. Получение лицензий на запуск предпринимательских венчурных проектов требует разрешения от судебных органов, что зачастую подразумевает дачу взятки.

Договоры очень часто заключаются на условиях отката. Поступление в высшие учебные заведения и получение диплома часто сопровождается взятками. Мы видели печальный пример подобного явления коррупции в главе, посвященной авиации: в 2010 году «Российская газета» и New York Times обнародовали факт, что 70 специалистов известной авиастроительной компании «Сухой» давали взятки руководству технического университета за получение фальшивых дипломов. Репутация компании, которая пыталась вывести на международный рынок новый пассажирский реактивный лайнер, сильно пострадала.

Российские налоговые инспекторы и надзорные органы печально известны своим произволом: их поведение меняется в зависимости от «вознаграждения», которое они получают. Все это говорит о том, что в стране процветают не самые талантливые предприниматели и компании, а зачастую те, кто способен платить взятки, иногда благодаря тому, что они сами вовлечены в преступную деятельность.

Хотя уровень преступности сегодня в России не такой, как это было в начале 1990-х годов, он все еще достаточно высок. Уголовные преступления, такие как кражи и убийства, представляют проблему для многих стран, в том числе и для России, и для США. Однако в России коррупция и преступность влияют на предпринимательскую деятельность, являющуюся темой этой книги, в большей степени, чем во многих других странах. Любой успешный предприниматель становится вероятной мишенью для криминальных групп. В главе 10 мы уже говорили о том, что в 2011 году сын Евгения Касперского, вероятно, ведущего предпринимателя в области разработки программного обеспечения в России, был похищен с целью получения выкупа. Касперский перехитрил преступников, но это редкий пример подобного успеха.

Обвинения в коррупции были выдвинуты и против фонда «Сколково». Подробнее об этом – в главе 19. В феврале 2013 года на главу финансового департамента фонда инноваций «Сколково» Кирилла Луговцева и генерального директора ООО «Таможенно-финансовая компания “Сколково”» Владимира Хохлова было возбуждено уголовное дело по статье «Растрата»{202}. Президент фонда «Сколково» олигарх Виктор Вексельберг был обвинен в размещении средств фонда на личных банковских счетах{203} с целью получения незаконной прибыли[43].

Преступность и коррупция характерны и для самого российского руководства, что подавляет независимую гражданскую активность населения страны. Законодательство в области налоговых и экономических преступлений применяется очень выборочно и произвольно. Излюбленной тактикой правительства Путина при усмирении бунтарей и критиков является обвинение их в экономических преступлениях: наиболее ярким примером этого является история Михаила Ходорковского, но есть и множество других примеров. Осознавая, насколько легко можно пасть жертвой подобных перипетий, инженер или ученый, у которого есть инновационная идея, очень неохотно относится к перспективе создания собственного бизнеса. Очевидно, что подобное отношение является тормозом для инноваций.

Глава 17

Организация образовательного и исследовательского процессов

Каким должен быть оптимальный формат организации исследовательской деятельности, чтобы достичь промышленных инноваций? Хотя никто не знает единственно верного ответа на этот вопрос, я возьмусь утверждать, что Россия не следует мировым трендам в проблемах организации базы знаний и последующего технологического прогресса. И за это она заплатила высокую цену. Взяв за основу некоторые ошибочные европейские тенденции в начале ХХ века, страна выстроила систему, сильной стороной которой является продвижение теоретической науки, а основной слабостью – внедрение этих знаний в практику. Организационные причины этого еще не до конца понимаются и в самой России, и за ее пределами. Чтобы лучше их понять, необходимо взглянуть на мировые тренды в области продвижения технологического прогресса. Мы увидим, что некоторые проблемы, которые испытывает современная Россия, присутствуют и в других странах, а потому анализ возможностей их смягчения имеет общее значение{204}.

Если XVIII век был веком академий, а XIX – веком университетов, то XX век становится веком исследовательских институтов.

С. Ф. Ольденбург, секретарь Академии наук СССР, в отчете советскому правительству в 1927 году{205}

В XVIII веке академии часто считались лучшим местом для работы ученых. В XIX веке сначала в Германии, а затем и в других странах все большее значение начали приобретать исследовательские университеты. Постепенно они потеснили академии в качестве места исследовательской деятельности в большинстве стран. Россия в этом процессе отставала. В ХХ веке в развитых странах получила развитие идея, что преподавание в университетах создает дополнительную нагрузку на талантливых ученых, мешает всецело посвятить себя исследовательской деятельности. Стала набирать популярность концепция исследовательского института без преподавания. Во Франции одним из первых примеров учреждения нового типа стал Институт Пастера (1887); в Германии выдающимся примером стал Институт Роберта Коха (1891). В США ответом на запрос ведущих ученых на беспрепятственное проведение исследовательских работ стали частные фонды и отдельные богатые благотворители. Основные попечители науки в то время не отдавали себе отчета в том, что предоставление ученым всего, о чем они просили, не всегда идет на пользу государству.

В Нью-Йорке Джон Рокфеллер в 1901 году основал Рокфеллеровский институт, в котором, как он заявил, ученые будут «работать абсолютно свободно». Там не будет студентов, преподавательской нагрузки, заседаний разных комитетов, никаких внешних обязательств. После этого в США возникли еще несколько подобных институтов, включая Институт науки Карнеги в Вашингтоне, основанный на год позже Рокфеллеровского института, позднее, в 1930 году, появился Институт перспективных исследований в Принстоне.

Моделью для этих учреждений послужили новые европейские исследовательские институты, в частности в Германии и Франции. В случае с Рокфеллеровским институтом его попечители взяли в качестве примера Институт Р. Коха и Институт Пастера{206}. В Германии развитие институтов как мест для проведения исследовательской деятельности получило импульс с основанием в 1911 году Общества кайзера Вильгельма[44], предшественника современного Общества Макса Планка.{207}

В молодом советском государстве в 1920-е годы идея проведения плановых исследований под контролем государства была особенно перспективной, а исследовательские институты, не ведущие образовательной деятельности, казались наиболее удачным форматом для этой цели. После возвращения из деловой поездки по научно-исследовательским институтам Германии, Франции и Великобритании в 1926 году С. Ф. Ольденбург, непременный секретарь Академии наук СССР, подготовил отчет партийному руководству, в котором писал: «Если XVIII век был веком академий, а XIX – веком университетов, то XX век становится веком исследовательских институтов»{208}. Планировалось, что Академия наук СССР, в состав которой должны были войти сначала десятки, а потом сотни подобных институтов, будет отличаться от научных обществ XVIII века и университетов XIX столетия. Она будет представлять собой своего рода «министерство науки», ядром которого станут научно-исследовательские институты, где ученые не будут обременены преподавательскими обязанностями, а всецело посвятят себя прогрессу научной мысли.