Геракл - Антонио Дионис

Не в обиду, великий царь! Всем ты славен: плодородны твои земли, многочисленны стада! Народ твой выглядит сытым и здоровым! Но отчего в твоем царстве стоит такая противная вонь?!

Да после привыкнешь! — утешил царь Авгий. — За себя говорю — вначале тоже было противно, и кусок застревал в горле. Но теперь, как видишь, ем за троих — и ничего, что воняет!

А был Авгий и в самом деле толст и дороден.

Но все ж — что за причина? — не отступается Эврисфей.

Пришлось Авгию признать, что смрад идет от бесчисленных стойл, хлевов и конюшен, которые по крыши заросли грязью и перегноем — и все слуги царя, работая день и ночь, не могут справиться с такой уймой навоза

Нерадивы твои слуги и обленились! — возразил Эврисфей, будучи в крепком подпитии.

Обиделся Авгий, вспылил:

Ну, что ж, поделись своими — а там посмотрим, кто останется в твоем царстве, если твои люди попробуют очистить мои постройки для скота!

Да зачем же я буду посылать всех — отдам одного, но до тех пор, пока не заблестят твои стойла, хлева и конюшни!

Не иначе помрачился у Эврисфея разум, или злобная Гера надоумила пьянчужку: решил Эврисфей унизить Геракла, отдав героя в услужение Авгию. Да заодно посмотреть, так ли легко будет герою новое поручение.

Захохотал Авгий, услышав странное предложение Эврисфея:

Столько люди не живут, сколько времени понадобится одному человеку, чтобы очистить хоть часть построек!

А уж то не твоя забота! — возразил царь Эврисфей.

И тотчас отправил гонца в Микены, чтоб призвали Геракла.

Вспылил Геракл, узнав, какое низкое дело предложил ему Эврисфей. Но потом рассудил, что именно отказа ждет подлый царь.

Явился Геракл в Элиду. Предстал пред Авгием:

Я готов пойти к тебе на службу, но давай обговорим плату! — заявил Геракл.

Сколько ты хочешь? — усмехнулся Авгий.

Призадумался Геракл.

Десятую часть твоего добра, если я в день очищу стойла — не покажется много?

Царя чуть удар не хватил от хохота. Смеется царь, колышется жирное брюхо, подергиваются дряблые щеки.

Наконец, устал царь смеяться. Молвил:

Надо б было нанять тебя вместо придворного шута, да уж ладно, коль раньше про то не подумал! Получишь ты требуемую плату, если, конечно, не утонешь в навозе!

Снес Геракл и эту насмешку, лишь попросил себе крепкую лопату. Тут же слуги, повинуясь мановению Авгия, принесли с десяток на выбор. Но, к какой не притронется Геракл, тут же гнется металл, соломинкой ломается деревянный черенок.

Плохие твои лопаты! — подсмеивается Геракл.

Новые лопаты несут слуги: уж целая груда покореженного инструмента валяется посреди двора. Наконец, надоело Гераклу дразнить глупого Авгия-взял он первую, что пришлось и, взвалив на плечо, повернул голову к царю:

Жди к закату, о Авгий!

С тем отвернулся герой и пошел прочь.

Не туда! — крикнул вслед Авгий, видя, что Геракл идет в другую сторону от построек, но потом махнул рукой: пусть делает, что хочет, все равно нелепая то затея — очистить стойла одной лопатой да еще в такой немыслимый срок!

А Геракл, насвистывая, приблизился к протекающей рядом реке. Там, на освежающем ветерке, разложил снедь и перекусил: уж больно невыносимо было во дворце Авгия. Поев, Геракл аккуратно сложил, завернув, остатки снеди и, поплевав на удачу вокруг себя, принялся за работу. Затея Геракла была сколь проста, столь и рискованна, решился герой запрудить реку чтобы быстрые воды хлынули через долину, где стояли стойла и конюшни Авгия. «Вода, не имея исхода, хлынет по новому руслу, — размышлял Геракл, копая канаву, только комья летели. — Но, пожалуй, как бы не затопить людские жилища!»

В полдень, когда канава была достаточно глубока, а вокруг вздымались земляные валы, Геракл, оставив работу, пошел к селению, предупреждая жителей об опасности:

На время соберите пожитки — ступайте с семьями и детьми в горы! Тут будет наводнение! — предупреждал Геракл.

Но смеялись легкодумные люди, не веря:

С чего бы Алфее, столько лет несущей мимо светлые воды, вдруг да изменить русло?!

Я — тому причиной, — честно ответствовал Геракл.

Но не поверили люди. Махнул герой на людскую глупость и вернулся к прерванной работе, подрывшись к самым стойлам Авгия. Потом натаскал Геракл огромных камней. И, бросая валуны с высокого берега, запрудил реку: высокий вал из камней преградил путь теченью. Заметалась река, встретив преграду, а потом растеклась и хлынула бурным потоком по вновь проторенному Гераклом руслу.

Отбросил Геракл лопату, любуясь, как мчится водяная лавина, все смывая на своем пути. Увидел несущийся смерч и царь Авгий. В страхе забился на самую крышу. А река, взбунтовавшись, сметала на своем пути дома и постройки, подхватывала не успевших спастись людишек, детскими голосами кричали и плакали, очутившись в воде, животные. Испугался Геракл содеянному, заторопился разобрать завал из камней. Но многие погибли в пучине, еще больше людей и животных покалечилось, ударившись о землю и камни, когда они были подхвачены шустрым потоком.

Убрал герой валуны — усмирилась река, вернувшись в прежнее тихое русло. А Геракл, взвалив на плечо лопату, явился к Авгию, требуя положенную плату: грязь и навоз унесла река вместе с деревянными постройками и многочисленными животными.

Злой и гневный, слезая с крыши, встретил Геракла царь Авгий. Ни за что не собирался платить он плату, потрясая кулаками и сам требуя возмещения убытков.

Но Геракл, желая проучить жадного и хитрого Авгия, не отступался:

— Мы ведь не обсуждали, как я выполню свое дело! — молвил Геракл. — Ты хотел надо мной надсмеяться, а теперь сам ославлен: будешь знать, каково другому! Давай мне десятую часть своих богатств, как договорились!

Тут выхватил меч царь Авгий, думая в смерти Геракла найти выход не собирался царь уступать всякому проходимцу, из-за которого и так потерпел жестокие убытки.

Но Геракл оказался быстрее. Ударились друг о дружку мечи, высекая искры — бьются герой и Авгий. Вот обманным маневром отвлек Геракл на мгновение взгляд царя — и упал Авгий, не хотевший сдержать слово. Захрипел кровавыми пузырями, а острый меч Геракла докончил дело, пронзив насквозь тело обманщика. Умер Авгий. А Геракл, который не нуждался в богатствах, лишь желая проучить жадность и скупость, оттер свой меч о траву и покинул Элиду.

И лишь разнесенные постройки да мутные лужи зацветшей воды в низинах напоминали о шестом приключении Геракла, окончившемся так нелепо.

С тяжким сердцем покидал Геракл Авгиево царство. Шутки ради разорил он немало крестьянских хозяйств, решив лишь проучить царя да выполнить повеление Эврисфея.

«Отныне, — думал Геракл, видя скорбь и уныние, поселившиеся после наводнения на людских лицах, — я буду прежде думать, а лишь все взвесив, действовать!»

Так зарекался Геракл. Но как часто наши поступки столь далеки от помыслов, а первое желание становится руководством к действию. Не злой умысел владел героем, но обнищавшему семьянину, у которого река унесла последнюю коровенку, насколько ему от раскаяний легче?

Тогда повернул Геракл дорогу обратно. По холмам и лесам собрал разбежавшиеся стада Авгия, возвернув перепуганных животных. Собрав народ на подмогу, отстроил заново конюшни и стойла.

И, лишь успокоив совесть, вернулся в Микены.

СЕДЬМОЙ ПОДВИГ

Геракл усмиряет Критского быка

Давнее то было время, когда боги и люди делили между собой землю и небо: боги царствовали на светлом Олимпе, в поте лица люди обхаживали землю, добывая себе пропитание.

Лишь море, где правил грозный царь морской Посейдон, никому не принадлежало, живя странной и таинственной жизнью, никому неподвластной. Столь же странны и порою опасны были и дары моря, которые часом прибивало к берегу.

Но если опасности нельзя устранить — к ним стоит привыкнуть. К бурному и своеобразному нраву моря- соседа привыкли жители острова Крит, во время морских бурь прячась в жилищах, рыбача и занимаясь мелкой морской торговлей, когда бескрайняя синь вокруг сияла улыбкой. И Посейдон был снисходителен к островитянам, пригоняя рыбьи стайки прямо к рыбакам в сети.

А благодарные жители острова Крит делились с Посейдоном дарами, принося ему в жертву каждый год по упитанному быку.

Так царила идиллия меж людьми и морским божеством. Но всякому ведомо, что непрочна дружба меж богом и человеком, уж слишком разнятся их желания и вкусы, а коли тянуть одеяло, непременно ткань разорвется.

Как-то волны вынесли на берег чудо. Сбежались взглянуть на находку жители, столпились, любуясь на диво. Сбежал у Посейдона с его подводных пастбищ его лучший бык. Был он белоснежен, а могучий лоб прекрасного животного украшали золотые рога.

Слух об удивительном быке тут же распространился по острову — сам царь Минос пришел взглянуть на подарок моря. И сердце прикипело у Миноса к невиданному чуду. Приказал Минос отвести быка в свое стойло.