Дочери Волхова - Елизавета Дворецкая

И строй свеев дрогнул, отступил даже чуть раньше, чем первые копья и сулицы ударили в щиты. Ревущая волна накатилась, толкнула с нечеловеческой силой – клинки застучали по щитам, будто град, кто-то упал, в ряду образовались промежутки, строй разорвался. Почти не оказывая сопротивления, лишенные вождя свеи побежали, а халейги и ладожане, все так же вопя, преследовали бегущих. Позади толпы оставались лежать на мокрой земле десятки тел, струи дождевой воды скатывались с блестящих шлемов. Ближе всех к кораблям лежало тело Иггвальда, лицом в землю, и хлещущий дождь уже вымыл кровь из его ран.

Окончания поединка Яромиле увидеть не удалось. Когда Иггвальд упал, а Одд вскинул меч, чтобы обрушить его на шею поверженного врага, блеск меча, отразившего молнию, словно пронзил саму Яромилу. Меч опустился, и она содрогнулась под ударом невидимой силы; из ее груди вырвался крик, и все силы разом ее оставили. Божество ушло, и она, почти теряя сознание, без сил осела на доски корабельного днища. Точно сквозь сон она слышала крики, чувствовала потоки воды, бегущие по лицу; потом кто-то поднял ее, чем-то накрыл, куда-то понес…

Очнувшись, она обнаружила себя лежащей в нежилой клети. В открытую дверь проникало немного сумеречного света, и слышно было, что дождь все еще идет. Прямо на полу, тесно прижавшись друг другу, сидело множество людей – ладожане и халейги вперемешку. Все были возбуждены, говорили разом, обсуждая битву, и все понимали друг друга, даже те, кому раньше не приходилось вести бесед на чужом языке.

Кто-то держал ее за руку теплой жесткой рукой, чей-то знакомый голос звал ее. В первый миг показалось, что к ней обращаются на родном языке, но потом она перестала понимать. И уже после того Яромила осознала, что это северный язык.

– Йармиль! Ты слышишь меня? Возвращайся!

Яромила открыла глаза. Она лежала на земляном полу клети, на подстеленных наспех плащах, а над ней склонился Одд – еще в кольчуге, но без шлема, с мокрыми светлыми волосами, прилипшими ко лбу. В первый миг вид его так испугал ее, что она вздрогнула и отшатнулась. И осознала, что шлема на ней, слава чурам, уже нет, но кольчуга еще оставалась, и оттого даже пошевелиться не было сил.

– Ты очнулась! Слава богам! – Одд перевел дыхание. – Я знал, что это непростое испытание для вас, но верил, что вы справитесь. Ты вернулась, Йармиль, все в порядке. Приподнимись, я сниму с тебя кольчугу.

Он помог ей встать и вдвоем с Коллем стянул с нее «платье валькирий». Доброня подал ей кринку с водой, и Яромила жадно принялась пить. Рядом сидела Дивляна, тоже уже без кольчуги, растрепанная, как кикимора; ее обнимал Вольга и что-то шептал на ухо.

Яромила отдала кринку в чьи-то с готовностью протянутые ладони и провела руками по волосам, стараясь прийти в себя.

– Ты на самом деле была Торгерд, – шепнул Одд, приблизив к ней лицо. – Потому у нас все получилось. В тебе она сама пришла сюда и помогла нам.

– Что получилось? – Яромила подняла голову и огляделась.

– Отец в Вал-городе сейцас, – ответил ей Доброня. – И Велем с ним, и еще мужики. Ну, вы нацьудили! – Брат с уважением покрутил головой, и от волнения его унаследованный от матери чудской выговор заметно усилился, хотя обычно он старался говорить правильно. – Во сне такого не увидишь, даже сильно спьяну. Я сам, как вы с Дивлянкой принялись молнии метать, цьуть со страху портки не намоцьил, ровно малец годовалый! А ведь знал, что это ты и Дивлянка и что стрелы мецьет Канерва с братьями, сам же с ними толковал. А все одно – жуть такая, да и весело, будто не драться, а плясать зовут! Так, кажется, и порубал бы гадов, как траву косой покосил!

– Йармиль, вставай. – Одд поднялся на ноги, взял ее за руки и потянул за собой. – Дождь кончается. Пойдем в Валаборг, посмотрим, что там есть хорошего.

По дороге девушкам рассказали, что настоящей битвы так и не получилось. Свеи разбегались, ладожане и халейги гнали их до самого Вал-города. Часть дружины во главе с Торвиндом – те, кто не был убит во время бегства и не спрятался в зарослях, – пытались укрыться в самом Вал-городе, но поскольку частокол и ворота были ими же разрушены, то Одд быстро ворвался туда вслед за ними. Часть людей Торвинда была перебита, часть взята в плен, еще какое-то количество свеев разбежалось по ближайшим перелескам. Пока они опасности не представляли, но, понимая, что свеи придут в себя и попытаются завладеть хотя бы одним кораблем, Одд оставил возле судов надежную охрану из своих людей, предоставив с Вал-городом разбираться Домагостю и его соплеменникам.

К воеводе Одд и привел обеих дочерей. Вал-город выглядел плачевно. Бревенчатый частокол на валу был наполовину разрушен и сожжен, внутри него большая часть домов выгорела, и более-менее целыми остались только домишки, стоявшие снаружи вала, – сам воевода Хранимир называл эту часть поселения «припека». Жителей – тех, кто не был убит при захвате города или взят в плен и увезен, – свеи просто разогнали, поскольку им самим требовалось место под крышей.

Теперь же, после битвы, остатки валгородцев показались из лесов, причем привели несколько связанных и сильно избитых свеев, переловленных у опушек, а иные принесли, гордясь добычей, шлемы, пояса, оружие и прочее, что взяли у убитых «гадов», тела которых побросали в болото. В основном пока вернулись мужчины, но две или три женщины уже причитали на пожарище, поминая погибших и увезенных родичей. Часть валгородских пленных, как рассказали местные, Иггвальд почти сразу отослал с одним из своих людей, чтобы продать на Волжском пути, – самая короткая дорога туда пролегала как раз через Сясь. И Торвинд Котел, раненый и попавший в плен, подтвердил, что Грим сын Кетиля по поручению Иггвальда увез около трех десятков самых ценных полоняников: молодых девушек и парней.

Отца Яромила и Дивляна нашли в доме воеводы Хранимира – и едва узнали место, где меньше года назад были всей семьей на пиру в честь имянаречения сына Хранимира и Святодары. Сени сгорели, вся утварь была поломана, но все же истобка оставалась пригодной для жилья, и в ней последнее время обитал сам Иггвальд. Здесь обнаружилось множество вещей, явно награбленных в самом Вал-городе и в окрестных поселках: грудой наваленные по углам меха, целые мешки с украшениями, словенскими и чудскими, из бронзы, меди и серебра.

– Я нашел золотые кольца Торгерд. – Одд показал поясную сумку, которую ему принесли вместе с поясом, оружием и снаряжением Иггвальда. – Хочешь посмотреть на них, Йармиль?

Яромила кивнула, и он расстегнул сумку. Та была плотно набита потертыми серебряными шелягами, словенскими заушницами, еще какими-то непривычного вида украшениями, пряжками и застежками, отлитыми из бронзы и даже частью позолоченными, – видно, русь по пути сюда погуляла в землях корси и семиголы15. Среди прочего обнаружился ремешок, на который были нанизаны десятка полтора золотых колец варяжской работы. Кольца были разные – не один год и даже, пожалуй, не один век дочери Халоги собирали свои сокровища. Иные из них представляли собой просто кусок золотой проволоки, который носили, несколько раз обмотав вокруг пальца, а другие отличались причудливой формой и сложными коваными узорами.